Есть такая притча. Умер старик, но прежде чем попасть в рай, увидел он свою жизнь как песчаный берег моря, а на берегу следы ног. Пригляделся – следы то от одной пары ног, то будто бы двое рядом прошли. Спросил старик у Ангела: «А чьи это следы рядом с моими?» Ангел ответил: «Это я иду рядом с тобой». Тогда старик присмотрелся получше и увидел, что в счастливые моменты жизни он шел рядом с Ангелом, а в трудные времена Ангел его покидал. Спросил старик Ангела: «Почему же ты покидал меня в трудные минуты?» И ответил Ангел: «Ты неправильно все понял. Это я нес тебя на руках».

Поездку в Зиновьево, самую дальнюю деревню Юринского района, мы с Валерием Александровичем Фроловым распланировали с вечера. Он мой давний проводник в этих местах. Лет 15 назад мы зимой обошли-объездили половину деревень васильевского куста, и вот теперь предстояло побывать в необследованных, самых глухих его местах. «Не передумаешь? – сомневался он. – До места больше 20 километров. Дорога только до Абросимово нормальная, а дальше лес, местами лишь на тракторе можно проехать. УАЗик завтра будет, я с водителем уже договорился».

Лесной «хайвей»

Утром мы двинулись в путь. Дождей не было уже полмесяца, и машина, оставляя за собой облако пыли, быстро пролетела по щебенке до Абросимова. Миновав деревню, мы въехали на лесную дорогу. Впрочем, назвать ее «дорогой» можно было только условно: две колеи петляли среди деревьев, и машина то ныряла в канаву, то выбиралась наверх, натужно гудя на подъеме. На каждой яме я только крепче прижимал к себе сумку с фотоаппаратом. Уж на что приспособлен «уазик» для бездорожья, а все равно пришлось несколько раз останавливаться (IMG_8378). Перегревался бензонасос, и Николай, хозяин машины, как к больному, прикладывал к нему мокрые тряпки, чтобы сбить температуру.

По тому, как курил наш водитель, было видно, насколько правильный и основательный он человек. Досмолив сигарету, Николай тормозил, клал окурок в колею и каблуком тщательно втаптывал его в песок. «Лесник потомственный, знает, как себя в лесу вести» – похвалил нашего спутника Валерий Александрович. – Тут в 1972 году такие пожары были, что до сих пор страшно вспоминать».

За разговорами мы незаметно «допилили» до Покровского. Лес кончился, и машина вдруг выбралась из колеи на середину центральной улицы села. Бывшего села. Я изумленно огляделся по сторонам. Дома стояли друг напротив друга на таком расстоянии, что улица больше походила на широкую площадь – ни дать ни взять «бродвей»!.

«Представляешь, какие тут ярмарки шумели? – заметив мое удивление, спросил Валерий Александрович. – Село большое было, богатое. По обе стороны улицы стояли торговые ряды, потому и ширина ее 80 метров».

Но жизнь ушла из этих мест. Дома нежилые, многие с провалившимися крышами. «Здесь школа стояла, – показал на заросли бурьяна мой спутник. – Вот бывшая земская больница. Здание на загляденье было, с высокими потолками, большими окнами, резными наличниками. Со всей округи люди здесь лечились». В развалинах земской лечебницы и впрямь чувствовалась былая величавость.

Богом забытое место

До Зиновьва мы добрались ближе к обеду. Бог, видно, забыл про это место. Улица деревни сплошь, от дома до дома, заросла высоким бурьяном, через который проглядывали только перекошенные крыши да макушки крылечек. В мутные окна не заглядывало солнце, вместо облаков в них отражался чертополох. Лишь один дом разруха не тронула, и крепкий пятистенок светился на солнце голубыми наличниками. На улицу смотрело сразу шесть окон. Это очень необычно для нашей республики, ведь на луговой стороне избы в деревнях чаще встречаются в три окна, а бывает, что и в два. Забор и ворота у пятистенка напрочь отсутствовали, но трава вокруг строения была выкошена. Значит, дом жилой, и мы вошли во двор.

На крылечке сидела пожилая пара. По их удивленным взглядам можно было догадаться, что чужаки здесь не ходят. Мы познакомились. Хозяевами дома оказались супруги Валентина Николаевна и Александр Васильевич Перцевы. По тому, как охотно женщина заговорила с нами, было видно, что она рада новым собеседникам. Слова ее звучали распевно, с необычными ударениями. Так говорят только в этих местах.

Я спросил, что за напасть случилось в деревне.

– А что и везде тут – ответила Валентина Николаевна. – Не нужны мы никому стали. А как хорошо здесь было! Кругом поля, ферма большая. Я на ферме работала, бычков по четыре центнера откармливала. Мы всю жизнь тут трудились. Коля, скажи, – и толкнула локтем мужа. Николай только хмыкнул. Он, видимо, разволновался от разговора с незнакомым человеком и молча смотрел перед собой. – Здоровье все на работе угробили. Знаете, как тяжело раньше было на ферме, все на руках носили! Муж и на комбайне работал, и на тракторе. Сейчас инвалид, а пенсию получаем по восемь тысяч.

– Кроме вас кто-то еще живет в Зиновьево?

– В одном доме живут старики. Летом-то тут поинтереснее: семья дачников приезжает, детский смех хоть слышно. А зимой беда, никого не видим.

– Мы и сейчас до вас тяжело добирались. Как же вы зимуете здесь?

– Так и живем. Дрова нам предприниматель из Егорова еще летом завозит, дай Бог ему здоровья. Раньше нам лес клеймили, а теперь нет. Да мы уж и не напилим в лесу-то, от дома далеко не отлучаемся. Муж больной, у меня тоже ноги не ходят. Привезет Миронов лесовоз, мы наймем кого-нибудь распилить и расколоть. Зимой наглухо все заметает. Вот на выборы дорогу обязательно прочищают.

– В выборы о вас, значит, вспоминают?

– Да-да, нынче к выборам даже врачиха была из Марьина. А так нас фельдшер не забывает. Позвоним, Галя, у нас вот это болит, вот это. Приходит. Она наша, зиновьевская родом

– Телефонная связь у вас есть?

– Телефон спасибо, поставили, хорошо теперь с ним.

– Проводной?

– Да, дома аппарат на столе стоит. На сотовый деньги класть надо в Егорово ходить, нам не дойти. Там тоже не сладко, то свету нет, то компьютер не работает. Спасибо, нам хоть такой поставили. Детям-то тоже надо позвонить, узнать, как дела у них.

– Далеко они живут?

– Далеко. Сын Сережа в Кстове, а Света в Новочебоксарске. Вывести нас в случае беды некому. В соседнем Кугае живет друг сына, Андрюшка, у него «уазик». Заболеем – Сережа ему позвонит, он нас вывезет на трассу, а там уж сын на машине забирает.

– А где вы продукты покупаете? В Егорове?

Валентина Николаевна заулыбалась.

– В магазин мы не ходим, не доползти. Нас соцработник навещает, ангел-хранитель наш Татьяна. Только с ней и спасаемся. Все приносит, что ни закажем. Полчаса не прошло, как ее проводили, еще и с крылечка не успели уйти. В Абросимово за почтой она поехала. Догоните.

Мы еще немного поговорили с Перцевыми о жизни и двинулись в обратный путь. В соседнем Кугае у крайнего дома мое внимание привлекла бабушка. Она ходила по лужку, сильно припадая на одну ногу, и ворошила граблями сено.

Перевернув валок, старушка опиралась на грабли, как на костыль, и переходила к другой копешке.

– Мария Ивановна Андреева, – кивнул на нее мой провожатый. – Ей уже за 80 лет, тоже одна «колотится».

Заметив остановившуюся машину, бабушка перестала грести сено и захромала от нас в сторону дома.

Ангел на велосипеде

Едва мы миновали Кугай, как впереди в высокой траве блеснуло что-то металлическое, а потом показался велосипед, который катила перед собой немолодая женщина. Рядом бежала черная дворняга. Она словно бы нехотя развернулась в нашу сторону и затявкала. Женщина остановилась. У нее было простое крестьянское лицо, из-под белого платка, по-деревенски туго повязанного на затылке, выбивались поседевшие прядки.

Светло-голубые глаза спокойно смотрели на незнакомцев. Она узнала Фролова и оживилась.

– Здравствуй, Александрыч!

Это и была Татьяна Владимировна Баринова, ангел-хранитель всех местных стариков. На руле висели пакет и корзинка, в которых виднелись буханки хлеба, бутылка с подсолнечным маслом, пакетики сахара.

– Откуда едете? – начал я разговор.

– Из Егорова, из магазина. Продукты своим везу.

– И много у вас «своих»?

– Восемь человек. Я соцработник, опекаю немощных пенсионеров в Зиновьеве, Кугае, Покровском.

– Непростая у вас работа, со стариками трудно ладить.

– Я уж привыкла. Главное, привожу продукты. Дома уборку сделаю, воды натаскаю, зимой печку истоплю, дров наношу. В бане помогу помыться, когда просят. Летом огород помогаю прополоть, грядки полить. Могилки на кладбище прибираю, знаю, у кого где родственники лежат. За электричество плачу на почте, пенсию приношу. Лекарства всем надо, за ними в Юрино часто приходится ездить. Много чего делать приходится, все и не перечислишь.

– Не страшно одной через лес? Я слышал, теперь и медведи вблизи брошенных деревень появляются.

– А чего тут страшного, привыкла? Собака всегда со мной, залает, если что не так.

– Мне и на машине дорога неблизкой показалась. Сколько километров за день накручиваете?

– Кто же их в лесу считает? – Татьяна сморщила лоб, начала перебирать названия деревень и расстояния. Потом сбилась. – Короче, километров 12 в один конец, – заключила она. – Сейчас хорошо, сухо, где-то можно на велосипед сесть, а в дожди только пешком.

– Часто подопечных навещаете?

– Часто, но выходные устраиваю себе, бывает.

– И давно так работаете?

– Давно, с 1993 года. Я ведь сама уже пенсионерка. Моложе нет никого, кто бы на такую работу согласился. Я не буду ходить – кто станет ухаживать за стариками? Вот сейчас к тете Мане Андреевой забегала. Она еле передвигается, куда же ей без моей помощи?

Я не поверил своим ушам. Четверть века! Да ведь эта женщина каждую канаву на лесной дороге, каждый бугорок знает! Городскому жителю представить такое невозможно, хотя и селяне не все на такие переходы способны. Я посчитал, что даже если работать через день, то за эти годы Татьяна Владимировна прошагала около 100 тысяч километров. Землю по экватору можно два с половиной раза обогнуть!

– Сейчас на велосипеде, а зимой как? Заметает же все тропки.

– Пе-е-шком, – нараспев ответила Татьяна и засмеялась. – Больше на лыжах бегаю. Рюкзак за плечи – и пошла.

Я представил себе метель в лесу, морозное потрескивание деревьев – и фигурку маленького человека, бредущего сквозь непогоду. Комок подкатил к горлу. Да, Татьяна и впрямь ангел-хранитель, посланный свыше заботиться о страждущих.

Мы с сожалением распрощались с этой поразительной женщиной. Несколько секунд – и она исчезла из вида, потерялась в зеленых зарослях.

В человеческом воображении ангелы обычно представляются обворожительными созданиями с белыми крыльями за спиной. Такова традиция, привитая многими поколениями живописцев. Для меня же после юринской поездки ангел навсегда останется в образе простой русской женщины с прекрасными голубыми глазами и удивительным сердцем, вместившим в себя невероятную доброту к людям.https://www.marpravda.ru/news/society/angel-khranitel/