22 мая исполнилось 100 лет со дня рождения нашего земляка, талантливого и знаменитого писателя Аркадия Крупнякова. Накануне юбилея с сыном писателя Сергеем Крупняковым пообщался ведущий нашей литературной страницы «Беседка» Герман Пирогов. А редакция впервые публикует уникальный снимок Аркадия Степановича, сделанный марправдинцем Юрием Головиным во время их прогулки после ливня в парке культуры (главное фото).
Г.П.: Сергей Аркадьевич, нетрудно догадаться, почему именно сейчас, в мае 2019-го, вы, давний житель Крыма, приехали в Йошкар-Олу…
С.К.: Да, приближается 100-летие со дня рождения отца. Его родина – село Чкарино Советского района. Письмом из Министерства культуры республики меня пригласили участвовать в мероприятиях, запланированных к юбилею Аркадия Степановича. Правда, удивило, что всё – митинг и прочее – намечено провести в посёлке Советский. Но писатель Крупняков – личность далеко не районного масштаба, а российского. Разве не так?
Г.П.: Так. Он был и остаётся крупнейшим писателем-прозаиком, родившимся в нашем регионе и прославившим республику в масштабах всего Советского Союза. Давайте вспомним, с чего начинался его интерес к истории Марийского края. В шестидесятые годы прошлого века он ведь возвратился в Йошкар-Олу как опытный журналист и автор одного романа…
С.К.: Мы приехали сюда в 1965 году. Мне было пятнадцать лет. Помню, жили вдвоём с отцом в однокомнатной квартире. Дело в том, что на него обратил внимание тогдашний первый секретарь обкома партии Пётр Васильевич Ураев. Он, оказывается, прочёл изданный в 1961 году первый роман отца – «У моря русского» и высоко оценил его художественные и исторические достоинства. Вы, наверное, знаете, что когда-то море, которое сейчас Чёрное, прибрежные и дальние народы называли Русским.
Ураев пригласил Аркадия Степановича на беседу, и они проговорили целых три часа. Во-первых, Пётр Васильевич предложил отцу окончательно обустроиться на родной земле, обещал поддержку. А потом попросил обратить внимание на историю здешних земель. На то, как они были присоединены к Русскому государству. Хорошо бы описать это в большом художественном произведении, сказал он Аркадию Степановичу, вы это сможете. Отец, всегда отличавшийся честностью и прямотой, ответил ему, что никогда не возьмётся писать под заказ, потому что ничего стоящего из этого не выйдет. Желательно, чтобы тема по-настоящему заинтересовала значительностью и масштабами действий. Надо отдать должное первому секретарю, он не обиделся, а постарался понять писателя. Мало того, предложил познакомить его с историком Геннадием Айплатовым.
Знакомство с Геннадием Николаевичем, я думаю, и положило начало той творческой работе, которая увенчана знаменитой трилогией «Гусляры», принёсшей отцу всесоюзную славу.
Г.П.: Если не возражаете, об исторических романах Аркадия Крупнякова, его взаимоотношениях с руководством Союза писателей республики и о прочих окололитературных вещах, касающихся вашего отца, я напишу позже в форме беседы с вами. Сейчас, если не знаете, расскажу о давно гуляющем в народе смешном случае, который приключился с автором упомянутой трилогии. Она во времена читательского бума, происходившего в условиях невероятного книжного дефицита, действительно пользовалась огромным спросом.
Как-то в очередной свой приезд в Москву, сойдя с поезда, Аркадий Степанович на Казанском вокзале был остановлен книжным фарцовщиком. Тот был в длиннополом пальто, изнутри обшитом карманами, в которых располагались экземпляры продаваемых книг. И что же предложили Крупнякову?
С.К.: Неужели что-то из трилогии?
Г.П.: Весь набор, все три книги – «Москва-матушка», «Вольные города», «Марш Акпарса». Рассказывают, что Аркадий Степанович ещё и поторговался, усомнился в качестве книг и таланте их автора, чем вызвал жаркий монолог торговца во славу его, Крупнякова, имени. Любил потом вспоминать об этом забавном – и, добавлю, многозначительном – эпизоде из своей писательской биографии.
А вам, его сыну, не пришлось хотя бы раз столкнуться с чем-то подобным?
С.К.: В Севастополе я – один из активных участников КСП. Ближайший мой друг по бардовскому клубу – хакас Пётр Спирин. Ещё до знакомства он обратил на меня внимание из-за фамилии. Подошёл и спросил: ты случайно не родственник одного писателя, Аркадия Крупнякова? Узнав, что родной сын, рассказал, как однажды ему подфартило купить разом несколько упаковок трилогии «Гусляры». «Ты не представляешь, сколько грандиозных вопросов я решил тогда, в пору советского дефицита, с помощью книг твоего отца!» – воскликнул он.
Г.П.: Охотно верю. Когда я получил в Сернуре 3-комнатную квартиру без системы отопления, то за двухтомник «Граф Монте-Кристо» батареи мне привезли в тот же день.
Скажите, вам нравится памятник Аркадию Крупнякову, поставленный на бульваре Чавайна? Имеете ли вы хоть какое-то отношение к замыслу, его идее?
С.К.: Каким должен быть представлен Крупняков монументально, со мной не советовались. Но я несказанно благодарен республике, всем ее жителям за столь высокую оценку творчества моего отца.
Раз уж вы спросили, то воспользуюсь случаем сказать о моей маме, Елизавете Михайловне. Она была и женой, и другом, и музой отца. Уверяю, если б не она, то папа никогда бы не стал известным писателем. Мама многим жертвовала ради семьи и будущих успехов начинающего писателя Аркадия Крупнякова. Если б зависело от меня, то отца в камне я изобразил бы сидящим вместе с горячо любимой супругой. По моему разумению, скульптура предстала бы двойным памятником – верности в любви и беззаветного служения литературе, Родине во благо отечественной культуре.
Аркадий Крупняков с женой Елизаветой Михайловной.
Г.П.: Я читал ваше недавнее интервью в советской газете «Вестник района» от 18 апреля. Узнавая подробности начала писательской работы вашего отца, подумал: как это похоже на историю дебюта в литературе великого Гарсиа Маркеса. Вы там рассказываете о человеке, привившем юному Аркадию любовь к хорошим книгам…
С.К.: Эту искру, любовь к истории заложил в душу отца Василий Христофорович Пуршев, деревенский кузнец из Чкарина, уникальный по тем временам человек. Работая кузнецом, он находил время читать деревенским деткам романы: «Князь Серебряный», «Милославский», «Ледяной дом» и многие другие. Книги у него были прямо в кузнице, лежали аккуратно завёрнутыми в чистую тряпицу. Прежде чем начать читать детям, он тщательно мыл руки, приводил себя в интеллигентный вид. Только после этого начинал «священнодействие» – чтение книги.
Эта трепетная любовь через кузнеца Василия Христофоровича вошла в сердечко мальчика Аркаши Крупнякова. Это определило его дальнейшую судьбу.
Г.П.: Пишут, что ваш дед по отцу, Степан Фёдорович, работавший в сельсовете, был в 1939 году репрессирован. Расскажите, что это за история.
С.К.: Да, был арестован по доносу, но не сослан, не отбывал срок. Бабушка Александра Васильевна, очень любившая мужа, собрала сотни подписей крестьян, которым дедушка помогал в голодные годы, наняла адвоката, и деда удалось не только отстоять, но даже сохранить в должности председателя сельского совета. Он вообще-то обязан жене не только свободой, а и самой жизнью. Участвовал в Гражданской войне, при обороне Казани был тяжело ранен. В город вошли каппелевцы. Но бабушка, приехав в госпиталь на собственной подводе, успела забрать умиравшего деда, доставила домой и выходила.
В нашем роду книги пишут мужчины, а героические поступки совершают женщины.
Г.П.: Кстати о писателях-мужчинах. Вы ведь тоже что-то написали…
С.К.: Продолжение «Амазонок». Третью часть трилогии – «Крылья Киприды». Несмотря на то, что сейчас гонораров не сулят, следуя пожеланиям читателей, работаю над романом «Гикия. Жизнь и подвиги последней амазонки Тавриды».
Аркадий Степанович был ведь ещё и успешным драматургом. Пять написанных им пьес поставлено на сцене республиканского русского театра. Я тоже пытаюсь предлагать кое-какие мои работы. Например, киносценарий художественного сериала «Акпарс» и либретто балета «Комбо – золотое перо».
Г.П.: Я что-то слышал о вашей идее о литературной премии…
С.К.: Да, прошу учредить государственную премию имени Аркадия Крупнякова. Для молодых прозаиков, живущих и работающих в Марий Эл.
Г.П.: Лучше просто для прозаиков – всех, кто живёт и пишет тут вопреки всем жизненным обстоятельствам и наперекор конъюнктуре.
С.К.: Можно и так.
http://www.marpravda.ru/news/zhiteyskie-istorii-literatura/na-utro-24-05-vek-krupnyakova/