Курс молодого бойца Виктор прошел под Волгоградом. "Подготовка была ускоренной, всего два с половиной месяца. Уже тогда мы знали: весь наш весенний призыв отправится в Афганистан, и нас готовили к войне, учили стрелять, выживать, - начал свой рассказ Виктор Васильевич. - Готовили водителей именно к условиям горной местности, особенностям езды колоннами. Официально отказаться было нельзя, и началось "косилово": один заболел, другой в писари перешел… Со мной призывались ребята из Камызякского района - из Уваров, Чапаево, Травино, Иванчуга, Хмелевки. Из Урюпинска - в Ростов, там пересадка. Дальше самолетом до Ашхабада, оттуда после дозаправки в Афганистан. Дальше было один в один, как в известном фильме "9 рота": спускаемся с самолета, а нам навстречу идут дембеля, которые домой отбывают. Мы, солдаты срочной службы, меняли призывников 79-го года, тех, кто служил с первого дня войны".
Близким другом, названым братом стал Виктору его однополчанин Сергей Несмеянов из Травино. Познакомились на призывном пункте, в один день призвались, в один автобус сели, прошли вместе подготовку, попали в один батальон, но в разные взводы. На дембель уходили тоже вместе. Начали привыкать к абсолютно новой местности и климату. Шинданд считался одной из спокойных провинций, но все равно с шести часов вечера и до утра - комендантский час. Жили в палатках и спали на двухъярусных кроватях, нижний ярус закопан в землю – летом жарко, зимой холодно. Сильные песчаные бури, горы, горячий обжигающий песок, жара 50-60 градусов, всегда хотелось пить. Кормили нормально, не голодали, но были напряги с сигаретами. Родные знали, где служат сыновья. "Жив, здоров, служу в Афганистане…" - писали в письмах домой, правду о войне от родных скрывали, чтобы не тревожить матерей, писали о погоде, о самочувствии, сколько осталось до дембеля…
"Мои обязанности как водителя, - говорит Виктор, - отвезти, привезти радиоаппаратуру. В рейсе в любой момент можно было ожидать засады, подвоха. Водители всегда были живыми мишенями, устранишь водителя – встанет техника, колонна. Попадал под обстрел не раз. Был случай в Герате, на опасном участке – вдоль дороги заросли, "зеленка". В таких местах духи обязательно устраивают засады. Я тащил на буксире машину, у которой закипел радиатор. Ехал с трудом, а потом и сам заглох. Только встал, пальба открылась. Все упали под машины, отстреливаются, головы не поднимешь. С нами охранение было – танки, бронетранспортеры. Бой длился больше получаса. Но все-таки подавили духов и ушли целыми на базу. И в рейдах в составе сборных колонн приходилось участвовать не раз.
Потери, конечно же, были, но товарищей из близкого окружения, Бог миловал, не терял. Было ли страшно? Скажем так, экстремально, не расслабишься. В тебя стреляют, ты стреляешь. По-другому никак. Чаще приходилось отстреливаться, не видя противника в лицо. В машины, которые перевозили особо секретную аппаратуру, был заложен тротил. В случае опасности захвата машины врагом, оборудование нужно уничтожить – взорвать. Но я такую аппаратуру не возил".
Виктор отчетливо помнит номера своих машин. "Так совпало: когда пришел в батальон, мне дали старенький ГАЗ-66 с номером 1981, а когда на дембель ушел "дедушка", я сел за руль армейского грузовика ЗИЛ-131 с номером года окончания моей службы - 1983. Удача?.. Не знаю. Может, просто совпадение". Сколько верст исколесил за два с половиной года, Виктор не считал.
"А с мирным населением как отношения складывались?" "Нормально, - говорит с улыбкой ветеран, - афганцы называли нас "шурави" - "советские". Многие могли общаться на русском языке, особенно хорошо разговаривали по-русски дети. В лицо все улыбались, а там пойди, разбери, кто друг, а кто враг. Потому мы постоянно помнили о собственной безопасности. Национальный состав части был достаточно пестрым. Солдаты из Средней Азии – казахи, узбеки, таджики, туркмены - с местными разговаривали почти свободно, языки очень похожие. Со мной служил таджик, так он родню там нашел… Были случаи, когда солдаты из-за такого родства покидали части и переходили на сторону афганцев, прихватив автоматы". Кишлак был рядом с частью, через дорогу, и советских солдат в пять утра всегда будил призыв к молитве, громко звучавший с минарета. На стороне революционного правительства вместе с Советской Армией "воевали" вооруженные патрули афганской армии и народная милиция - Царандой. Но их все время надо было подталкивать, контролировать, потому что они воевали "из-под палки". Отпускали пленных "духов", бросали позиции...
"Интересные случаи случались за время службы?"
"Были у нас в армии и развлечения. Иногда привозили нам кино. В Шинданд приезжали знаменитые артисты, такие, как Иосиф Кобзон. Артистов встречали очень хорошо, какая-то отдушина была.
В торговых лавках, дуканах, можно было купить все - от импортной электроники и шмоток до жвачки. Мы были частые покупатели местных магазинов. Если заходишь в лавку без оружия, мог купить продукты дешевле. К примеру, кока-кола стоила 10 афгани, а если пришел в дукан с автоматом – уже 20 афгани. Оружие должно быть всегда с тобой, это мы усвоили крепко, никогда не выпускали из рук. Продавцы в магазинах обычно подростки. Дуканщики любят торговаться, это у них приветствуется, у них в крови "купи-продай". Афганские лавочники у советских солдат скупали все, что те могли продать.
Местная детвора, как только останавливаешься у дукана, сразу облепляет машину, тянут руки: "Дай! Дай! Дай!". Тут смотреть во все глаза, подложить или подвесить под машину могут что угодно. При мне как-то оказались печенья-галеты, купил в чековом магазине. Выбрал парнишку постарше, даю ему пачку галет и объясняю, чтобы раздал всем. Тот кивает. Отошел от машины и убежал за кишлак наутек. А орава опять меня осаждает, из кабины не выйти. Новую упаковку вскрыл, всем раздал, - все, возле меня уже никого. Галеты после этого я всегда возил с собой.
А был еще случай. Стою возле госпиталя. На дворе март, я в кабине в бушлате, берцах. Не холодно, но и не жарко. Подходит мальчишка босой лет пяти. Пока что-нибудь не дашь, не отвяжется. Бардачок открываю, у меня там конфеты лежали. "Будешь?" - спрашиваю. "Нет", - качает головой. Показывает - сигарету дай. Я курил "Столичные", а в том момент были напряги с куревом, нам выдавали армейские "гуцульские" - тяжелые, без фильтра. Показываю: "Только такие". Машет: "Давай". Прикурил, даже не кашлянул. Мягко сказано, как я был удивлен. На востоке на алкоголь табу, а вот курить Коран не запрещает. У местного населения наркотики вообще привычное явление. Наши научили местных самогон гнать, который у них назывался "шароп", потом сами же у них и покупали".
"Что мог купить солдат в Афганистане?" "Платили нам чеками Внешпосылторга, эквивалентом рубля. Солдатам в Союзе в то время платили 3,8 рубля в месяц, в Афгане - 10 чеков. При ценах тех лет хватало на все. Для отоваривания чеков была сеть магазинов "Березка", торговавшая советским дефицитом. Бутылка водки у нас в Шинданде стоила 25 чеков или 250 афгани. Местные деньги "афгани" у нас тоже водились, хоть и запрещали. А сегодня моя пенсия по Афгану – 3 тысячи рублей. Вот и считайте, много это?"
"Что для вас интернациональный долг, патриотизм? Нужна ли была та война?" "Нам внушали: если бы не мы, то в Афган вошли бы американцы. Вдоль нашей границы стояли бы американские ракеты, а это уже угроза нашей стране. На Западе нас называли оккупантами, захватчиками, бандитами, а моджахедов - партизанами. Между тем, СССР многое сделал в Афганистане, там работали наши гражданские специалисты, строили школы и больницы. Нам не надо было ничего доказывать, мы выросли на патриотизме, отцы и деды служили и воевали. Я нисколько не жалею, что участвовал в той войне".
"Как вы считаете, нужно ли нынешним мальчишкам служить в армии?"
"Конечно, нужно. А сегодня дело обстоит так: нет отметки в военном билете о прохождении воинской службы, нет работы. Не зря Путин сказал: придет время, и молодые ребята сами будут проситься в армию. Так и есть. Работы сегодня на гражданке нет, молодежь за длинным рублем разъезжает по стране, по стройкам, нефтяным вышкам… Сегодня получают достойную зарплату полицейские, военные. Армия заставляет мальчишек взрослеть, учит самостоятельности, ответственности, коллективной жизни. Это нормальное явление, через которое прошли многие".
"Что для вас значит эта дата?" "Раньше чаще встречались, сегодня половины уже и в живых нет, по разным причинам. Но созваниваемся с сослуживцами. Не так часто, конечно, но все же воинов-интернационалистов приглашают на мероприятия, чествуют, вручают юбилейные медали… Конечно, хотелось бы больше внимания к нашему брату, чтобы нас не забывали".