О том, что ушёл дымом в прошлое, сгорев дотла, шедевр деревянной городской архитектуры первой половины XX века – штаб бывшего Чистюньского лагеря НКВД в Кировском, я не смог написать. Не нашёл слов. Сейчас медленно, но верно разрушается последняя купеческая усадьба в Топчихинском районе, дом купца Порфирия Александровича Меркульева в Чистюньке.
Я не буду писать, кто в этом виноват и что можно было бы сделать, чтобы сохранить один из последних осколочков Российской империи в нашем районе. Что махать кулаками после драки? Я хочу поведать историю, которую "рассказал" мне уходящий в небытие купеческий особняк, когда я бродил по его разбитым залам и гостиным.
Удивительно, но оказалось, что внутренних перестроек в усадьбе почти не было. Лишь две дощатые стены перегородили залы под больничные палаты и несколько дверей были прорублены в старых стенах для входа в больничные апартаменты. Ведь на протяжении многих десятилетий в меркульевском особняке располагалась Чистюньская участковая больница, а до этого, с 1924 по 1932 годы, в нём размещались вся администрация и политическое руководство Чистюньского района. Даже сооружённая позже кирпичная пристройка почти ничего не нарушила в старом здании. Только два окна были заложены, а третье расширено до размеров двери, соединяющей пристройку с купеческим особняком. Ну и, конечно, были за ненадобностью убраны все камины из купеческих покоев. Всё остальное осталось в первозданном виде.
Ну что ж, читатель, пройдёмся в последний раз по купеческому особняку, чтобы оставить его хотя бы в памяти.
Итак, в 1897 году бийский купец II гильдии Меркульев Порфирий Александрович закончил начатое ещё отцом строительство большого кирпичного особняка, на первом этаже которого размещалась лавка красного товара, а на втором купеческие покои. Старый двухэтажный деревянный особняк, стоявший через дорогу от кирпичного, Меркульев передал крестьянам села под устройство волостной больницы. Кирпичный особняк строили из своего, чистюньского, кирпича. Производил его на своём кирпичном заводе рано умерший родной отец Порфирия Александровича Меркульева Порфирий Вертков. После его смерти и смерти его жены их шестерых детей взял под опеку купец Александр Андреевич Меркульев, родной брат их матери. Одного из Вертковых, Порфирия, он усыновил. Так из Верткова Порфирия Порфирьевича получился купец Меркульев Порфирий Александрович.
Но вернёмся к особняку. Само здание представляло из себя прямоугольник с двумя повёрнутыми в сторону реки Алей флигелями. В покои хозяев вела довольно крутая, несколько узковатая деревянная лестница. Поднимаясь по ней, попадаешь на широкую и хорошо освещённую лестничную площадку с большим овальным окном и легкой широкой деревянной дверью напротив. Мощная рубленная деревянная дверь находилась при входе в здание на первом этаже.
Жилые помещения усадьбы делились по своему функциональному назначению на две половины. Первая половина, что ближе к входу, являлась хозяйственной. В ней располагалась кухня, купеческая столовая с четырьмя большими окнами на солнечную сторону и маленькая, но очень светлая домашняя часовенка с тремя окнами и вделанным в массивную кирпичную стену алтарём. По центру хозяйственного флигеля размещена печь: так, что своими дымоходами она одновременно отапливала все три помещения.
Так уж было заведено в те далёкие времена, что прислуга не входила в дом с парадного входа, поэтому рядом с печью, в центре кухонного помещения, вниз уходила узенькая деревянная лестница служебного или, если угодно, чёрного хода, который на первом этаже выходил в маленькую комнатку служебного тамбура и через массивную деревянную дверь вёл во внутренний дворик усадьбы, где размещались склады, погреба, кладовые и другие специальные постройки Меркульева. Там же стояло несколько домов прислуги.
Во втором флигеле размещались покои хозяев – Меркульевых Порфирия Александровича и Агнии Васильевны. В более светлой комнате с четырьмя большими окнами, выходившими на солнечную сторону, размещалась спальня, через стену, несколько меньших размеров, – рабочий кабинет хозяина, сообщающийся со спальней небольшой дверью. В кабинет можно было попасть и прямо из центрального коридора, не входя в спальню, чтобы не тревожить покой отдыхающей хозяйки. И спальня, и кабинет отапливались расположенными у внутренней стены флигеля каминами. Прямо из кабинета вниз, в торговый зал лавки, был сделан рабочий люк, по которому хозяин мог запросить у продавца любые документы на товар, не спускаясь в торговое помещение. Такие приспособления очень часто используют сейчас в банках, если его помещения расположены на двух этажах.
Вдоль стены коридора, соединяющего флигели, размещались служебные помещения, в том числе и туалет. Основная часть здания на втором этаже состояла из трёх помещений. Это два просторных зала, соединённые двустворчатой дверью. По центру залов стояла печь, вернее, её дымоходы, отапливающие сразу оба зала. Топка печи, скорее всего, была расположена на первом этаже, при входе в лавку. Залы были настолько светлые и просторные, что в них можно было устраивать настоящие балы и ассамблеи. Третьим помещением в центральной части здания была достаточно просторная и светлая, с большим камином у стены комната для гостей. Окна и потолки помещений были украшены простенькой, но очень красивой лепниной. Стены были белоснежного цвета, а лепные узоры на окнах были окрашены золотой краской (её следы удалось обнаружить на одном из окон).
На первом этаже, с отдельным входом, располагалась торговая лавка. Она состояла из трёх помещений: большого – с множеством окон и каменной колонной по центру, торгового зала с массивным прилавком у глухой стены, подсобного складского помещения с двумя зарешёченными окнами. Причём, одно, световое, окно выходило на улицу перед усадьбой, а второе – смотровое – выходило в сторожевое помещение, расположенное под центральной лестницей и имевшее свой отдельный вход со двора для сторожа.
Вот таким когда-то был краса Чистюньки – дом купца Меркульева, мецената и яркого представителя элиты Барнаульской волости XIX-начала XX веков. Жаль, что этот красавец будет разобран на кирпич. Местные чистюньские "доброхоты", "радетели" за сохранение истории своего села уже приступили к воровскому разрушению здания. Выпиливают балки с перекрытия крыши, ломают кирпич. А ведь именно они должны бы были стать стеной на защиту усадьбы.
Что ж, первая в районе школа, образованная в 1870 году, в наше время переделанная в сельский клуб Чистюньки, сгорела лет десять назад. Сейчас сотрётся с лица села усадьба Меркульева. Останется лишь здание Чистюньского сельского Совета – единственное напоминание о некогда большом и красивом центре Барнаульской волости – слободе Чистюнька, которая могла стать уездным городом – Чистюньградом.
Сергей ПОЗДИН.
Фото из архива музея и
Елизаветы Живаженко.