Играют спектакль ученики детской театральной мастерской "Гвозди", которая создана на базе Театрально-концертной дирекции Псковской области. В Невеле спектакль состоялся 27 апреля. В Дом культуры пришли 166 учащихся городских школ и многопрофильного техникума.
Для будущих зрителей слово "Освенцим" рождает определенные ассоциации, они ожидают увидеть ужасы и страдания людей, услышать о судьбах тех, кто прошел концлагеря. Тем более странно было увидеть на сцене всего три героя: средних лет поляк Томаш (Денис Кугай), его дочь Белла (Анжелика Иномова) и ее ровесник из Германии Томас (Алексей Довбаш), приехавший на экскурсию в Освенцим. И практически ничего о войне, о концлагере. Дети говорят о том, что волнует их, о чем они думают. Война для них – далекое историческое событие, Томас дружит с неонацистом, а Беллу раздражают вопросы, как ей живется рядом с Музеем. Не концентрационным лагерем, а именно музеем. Все это до тех пор, пока Белла не находит дневник своей прабабушки, который она читает (в дневнике – история влюбленности в солдата вермахта, который надругался над
девушкой). А Томас от увиденного в Освенциме испытывает шок, сжигает свой паспорт и начинает стыдиться того, что он немец и перестает говорить на родном языке. В этом спектакле показаны и отношения между отцами и детьми. Поляк Томаш признается, что дочь у него вроде бы есть, а он все равно один, потому что ни обнять ее, ни поделиться с ней сокровенным он не может. В конце спектакля все герои находят общий язык. Может, разным поколениям необходимо просто постараться понять друг друга? Режиссер Евгения Львова задумала этот спектакль как диалог со зрителем. Как только мы вошли в наш привычный Дом культуры (в нем еженедельно проходят молодежные дискотеки), увидели, что стулья развернуты в сторону балкона, а зрителям предлагалось стать участниками действия или наблюдать все происходящее со сцены(!) Спектакль шокировал с первых реплик, мы услышали привычный для нас сленг, но так непривычно было слушать его со сцены. Кого- то из нас это, признаемся, шокировало. Однако, придя домой, мы осмыслили спектакль и поняли, что нам было стыдно видеть самих себя. Без лишней бутафории и декораций, без сцены герои рассказывают нам историю обычных людей, наших современников, заглянув в прошлое. Действие держит зрителей почти два часа в напряжении, мы вздрагивали вместе с Беллой от удара отца, вместе с Томасом от вскриков разъяренного полицейского, от звука разбивающегося о стену стакана с карандашами. Действие идет на четырех языках: русском, польском, английском, немецком. Это с одной стороны, затрудняет восприятие, а с другой стороны, заставляет внимательно вслушиваться – и о чудо! – ты понимаешь
смысл сказанного. Спектакль заканчивается "Фугой смерти" Пауля Целана: "Черное млеко рассвета мы пьем его на ночь мы пьем его в полдень и утром мы пьем его ночью мы пьем его пьем…" Возникает вопрос: "Почему Черное молоко?". Сопоставление несопоставимого – разве может человек уничтожать человека. Нонсенс. Ужасы войны – это когда белое становится черным. Людмила Мироновна Максимовская, директор Музея г. Невеля, присутствовавшая на спектакле, пояснила название так: "Образ черного солнца возникает во многих литературных произведениях, где речь идет о войне". Людмила Мироновна пригласила актеров в наш Музей и посетить мемориал Голубая дача. Она подарила им свою книгу "Земля молчит…Памяти Невельского гетто". Именно тогда и возник у нас вопрос, ведь пьеса об Освенциме, о евреях, погибших во время войны, почему об этом практически ни слова? Искусство призвано не давать готовые ответы на вопросы, а заставить человека самого размышлять и приходить к выводам. Спектакль не закончился, а состоялось обсуждение, на которое остались те, у кого возникли вопросы или те, кто хотел поделиться впечатлениями. Мы охотно делились своими соображениями, задавали вопросы. Об одном спросить забыли, почему на последнем кадре актеры изображены на фоне ворот Освенцима по плечи обнаженными. Это вызвало сдавленный смешок в зале. Потом, уже дома, осмысливая увиденное, мы поняли режиссерскую задумку. Во - первых, немцы всегда перед казнью раздевали людей донага, наверное, чтобы еще больше унизить и уничтожить
в них человеческое достоинство. А еще мы решили, что это такой режиссерский ход: актеры перед нами, зрителями, обнажили свои души и сердца. Перед спектаклем нам были предложены анкеты, в которых, на первый взгляд, были вопросы, не имеющие отношения к постановке. Однако после спектакля мы поняли, что все взаимосвязано, и вопросы готовили нас к толерантному восприятию пьесы и окружающей действительности и предостерегали от воздействия стереотипов. Мы увидели в пьесе множество тем: это и тема войны, и тема Памяти, и толерантность, и дружба, и отношения между взрослыми и детьми, и, конечно же, тема любви. Как неуместно звучит "любовь и война"! Однако любовь – это такое чувство, которое должно править всем миром. Тогда не будет ни войн, ни концлагерей, ни убийств, ни самоубийств. Для нас, современных подростков, война – далекое событие. Да, миллионы людей погибли, - мы рассуждаем как героиня пьесы. Так же считает и Томас: "Что такое 6 миллионов погибших евреев? Это - цифры", - говорит он. А когда каждый из нас пропустит эту боль через себя, представит себя на месте несчастной Марики, прабабушки Беллы; на месте девочки, вынужденной расти без матери, тогда война предстанет перед ним не сухими цифрами статистики. В конце обсуждения все пришли к выводу, что спектакль смотреть необходимо. Хотя бы для того, чтобы разобраться в себе.