- Этот день как сейчас помню, - говорит Олег Владимирович Поторочин. - Выпал снег. И кругом было белым бело…
Но этому никто не придал никакого значения. Все готовились к проводам в армию, которые прошли по доброй традиции удмуртского народа, учитывая все обычаи, обряды предков.
А по народным приметам, белый цвет означает начало, чистоту, целеустремлённость, мир. Начало нового - это служба в армии. Чистота - добрые помыслы: защита Отечества. Целеустремлённость - быть так, как решил. Мир - борьба за мир.
После двухдневного пребывания в республиканском призывном пункте пришёл "покупатель", и Олег Поторочин попал в Ижевский милицейский батальон патрульно-постовой службы по охране общественного порядка города. Этому все были рады: служба пройдёт недалеко от дома. Месяц "карантина", так в армии называют курс молодого бойца: утром - подъём, потом физзарядка, днём - занятия… Такая служба нравилась и Олегу.
- После месячного курса начали выезжать в город, - вспоминает он. - На пьяные уличные драки молодых. К семейным дебоширам.
Для молодого солдата, воспитавшегося в дружной семье, в которой мама Ангелина Анатольевна - настоящая хранительница семейного очага - добрая, заботливая, внимательная, сдержанная, а папа Владимир Кириллович - шутник, любую ситуацию умеющий разрядить своим тонким юмором, такие разборки были в диковинку. Олег не мог понять, как близкие люди не могут найти общий язык, и об их спокойствии должны заботиться другие? С жалостью смотрел на такие семьи.
Так прошло больше года службы. А 11 декабря 1994 года в Чечне началась война. И солдат, по их желанию, кроме женатых, начали готовить для отправки на Кавказ для налаживания обстановки.
На Кавказе Олег уже был - ещё в школьные годы с родственниками ездил в гости к крёстной Гале. Семиклассник был поражён красотой этих мест: горы, как на картинках, дома, утопающие в зелени… И поездку в Чечню посчитал хорошей возможностью в очередной раз оказаться в этих краях.
Даже тщательная подготовка к той войне (ежедневные стрельбища и ночные стрельбища) не поменяла решение солдата. О своих планах он не рассказал ни родителям, ни старшему брату, ни сестре. Не хотел, чтобы они раньше времени узнали обо всём и стали переживать. Но больше всего он боялся одного: что родители, узнав о его решении, приедут в Ижевск и отговорят его, а ему так не хотелось отделиться от своих сослуживцев. Как говорится, куда они, туда - и он. И только перед отправкой, поздно вечером 31 марта, написал короткое письмо двоюродному брату, который проживал Ижевске, чтобы тот потом сообщил родным. Это письмо случайно нашла тётя Люда (сестра отца), прочитала и сообщила матери Олега. У Ангелины Анатольевны начались бессонные ночи. Все новости, которые передавали по телевизору, она смотрела, не отрываясь от голубого экрана.
- Выехали рано утром 1 апреля военным эшелоном, со своими машинами, - рассказывает О.В. Поторочин. - Всю дорогу смеялись, шутили. Нам было весело. 7 апреля прибыли на станцию Терек. А оттуда на своих машинах добрались до Грозного. А город-то весь разрушенный. Вот тогда-то было уже не до смеха. Появился страх. Это был совсем другой Кавказ, в котором шла настоящая война…
Письма с такого Кавказа шли с трудом, поэтому Олег решил домой ни о чём не сообщать, а короткой строкой написал только крёстной Гале, которая проживала в Моздоке: "Второй раз судьба забросила на Кавказ. Жив. Здоров. Передай родным, что у меня всё нормально…"
- Нам ещё повезло тем, что в самое пекло не попали, - делится О.В. Поторочин. - Днём было уже спокойно, все боевики прятались под видом мирных жителей, а когда опускались сумерки, и начинало темнеть, выползали, как тараканы, и начиналось…
- Был введён комендантский час с 21.00 до 6.00. Любое движение - стрелять на поражение, - продолжает он свой рассказ. - Жили в училище. Окна закрыты мешками от шальных пуль, если вдруг будет нападение. Автоматы - под кроватью в полной боевой готовности. Здание окружили сигнальными минами, чтобы обезопасить себя. Несколько раз они срабатывали… В одну из ночей это наше так называемое "укрепление" очередной раз сработало. По тревоге подняли в ружьё. Темно, хоть глаз выколи. За зданием увидел силуэты. При комендантском часе нужно стрелять в любой ситуации. В первый раз в своей жизни стрельнул на поражение. Было страшно, потому что до этого никогда не убивал. Силуэт рассеялся. Но страх долго ещё держался…
Жизнь заставила привыкнуть и к стрельбам. Но та война всё равно снится по ночам, хотя прошло уже 25 лет.
- Днём выходили в город патрульной службой. Ходили вшестером. Проверяли машины на наличие оружия. Но оружия не находили, а вот патроны в канистрах обнаруживали, - признаётся Олег Владимирович. - Те, у кого находили эти патроны, всякие причины высказывали, чтобы оправдываться. Но их мы сдавали в военную комендатуру - там с ними разбирались.
В газете “Победа” писали, что местные ребятишки у солдат просили патроны. Мы сколько раз замечали, что ребятня в заброшенные дома заходят, а там патронов - как зерно посеянное. Они их собирали и разжигали костры, в этот костёр кидали свою находку. Бывало, идёшь по городу, то тут, то там слышны взрывы. То ли это было ребячье баловство, то ли нам хотели навредить…
- На Кавказе много русских, - вспоминает мой собеседник. - Их сразу можно узнать. Одна женщина нас предупредила, чтобы мы у местных ничего не брали (даже сигареты) - они могут быть отравлены.
- Что показалось дико - могилы во дворах. Вместо крестов - таблички. Говорят, раньше было ещё страшнее: убитых собаки ели. Вот так и оказывались "пропавшие без вести", - еле сдерживая свои эмоции, продолжает свой рассказ Олег Владимирович.
Вот тут-то я поняла, почему он так упорно не соглашался на интервью: нелегко вспомнить то, что так хочется забыть.
- Срок службы на Кавказе - два месяца. Но они казались вечностью. И этих дней хватило на всю жизнь, - признаётся он.- 27 мая должен был демобилизоваться. Но выехал из Чечни только в июне. До Моздока ехали на трёх машинах при сопровождении военных, оттуда до Москвы - на самолёте, потом до Нижнего Новгорода, оттуда до Агрыза - на поезде. А там ижевские встретили на машине, как настоящих бойцов. А в Красногорье с автобуса уже ждал папа, дома у ворот - мама вся в слезах…
Но это были уже слёзы радости, что сын вернулся домой живой. А вечером 10 июня в доме Поторочиных праздновали "встречанки", тоже по добрым традициям удмуртского народа.
Об армейской жизни в Грозном напоминают две фотографии. Одна - на фоне разрушенного города, вторая - на фоне памятника В.И. Ленину. "Только от Ленина там ничего не осталось - один фундамент", - уточняет мой собеседник.
Интересуюсь: "Как смотришь кинофильмы про Чеченскую войну?"
- Нормально, - последовал ответ. - Там показывают неправду, и нет того ужаса, через который нам пришлось пройти…
… Пусть же всё это остаётся в прошлом, а во всём мире царит мир, спокойствие, желание помогать друг другу.