Мне нравилось приходить к Марии Прокопьевне Крючковой. Встречали у ворот ее любимые собаки, а в доме – кошки. На столе лежали очки и груда газет. С ясной памятью, всегда в курсе современных событий, Мария Прокопьевна радовалась звонку из Музея камня и моему приходу: "Ты ж голодная" (хоть заотнекивайся – и вот на столе вместо газет вдруг помидоры, сыр, колбаса, чай, кофе на выбор). Легкая беседа, кот-любимец из моих рук поедает колбасу к радости хозяйки. И как-то постепенно начинается разворот времени: мы оказываемся в Майме довоенной.
Родители Марии Прокопьевны поженились в 1932 году. У мамы это был второй брак. В первый раз она вышла замуж, родила мальчиков Георгия и Василия, а мужа расстрелял Колчак, и ее с ребятами хотели расстрелять, но не нашли.
С Хабаровым Прокопием Петровичем прожили до 1943 года, родилась Маруся. Больше Наталья Николаевна замуж не выходила. Стаж ее работы тридцать лет, из них половина в колхозе, из-за этих пятнадцати лет пенсию получать не имела права. Позднее вышел закон – вдовы участников Великой Отечественной войны могут получать пенсию. Оформляли через суд, так как родители не были расписаны. Назначили 52 рубля плюс льготы. Мама была членом партии ленинского призыва, в 1979 году торжественно награждена знаком "50 лет КПСС".
Война. Мария Прокопьевна вспоминает:
– Военкомата в Майме не было, провожали на войну через Ойрот-Туру. Папа правил конем, мама всю дорогу плакала. Мне было восемь лет, хорошо все помню. Потом мы с мамой уже в Майме стали ждать, когда отца повезут на полуторке. На разъезде стояли все майминцы. И вот появилась машина, в открытом кузове которой сидели мобилизованные на войну. Папа махнул рукой, и больше мы его не видели.
Прокопия Петровича направили в Ачинск. Он попал в роту связи. "Из Маймы со мной Чурсин Владимир, Бревнов. Ребята все знакомые, взяты с МТС", – пишет Хабаров. Затем фронт. Мы не можем проследить его местонахождения, так как в письмах цензурой зачеркнута эта информация. Но в ответ на рисунки дочери папа нарисовал место, где у дороги находились дот и блиндаж. Иногда он присылал чистые открытки и бумагу, написав, что "у вас бумаги нет, а Красной Армии дают".
В письмах фронтовик уверяет семью, что в 1943 году Красная Армия разгромит гитлеровцев. Прокопий Петрович пишет детям: "Вы можете гордиться, что ваш отец на фронте имеет большой авторитет среди бойцов и командования за быструю подачу в бою мехтяги. Меня приняли в партию. Можете поздравить меня с повышением политического уровня…".
В письме от 18 октября 1942 года отец объясняет жене и детям, какое получает пособие и куда тратит деньги: "Я отчисляю в фонд обороны в месяц 20 рублей, да займ 20 рублей, 5 рублей партвзносы. Получаю в месяц 130 рублей. Деньги есть, потому что на них купить нечего и негде. Сами знаете, где мы находимся. Наташа, Георгий, Вася, Маруся, я уже десять месяцев на передовой сражаюсь с фашистами. Как написал товарищ Сталин указ в 1942 году: "Разгромить фашистов и с победой возвратиться домой".
Братья Маруси почему не на фронте? Они-то уже в 1941 году на войну были призваны. Василий и Георгий Игнатьевичи Никифоровы. Георгий попал в Киев, в пехоту. Василий Игнатьевич – в связисты. Танк подорвался на мине, трое погибли, а Василия выбросило, но порезало ноги. В 1942 году оба израненными пришли домой. Вася на костылях, Георгий с палочкой. Василий Игнатьевич работал главным бухгалтером Ойрот-Турской МТС, главным экономистом сельхозтехники. Георгий работал в Барнауле, в краевом сельхозуправлении. В связи с ранениями жизнь у них закончилась рано.
А папа с фронта писал открытки, посылал деньги и, считая дни, проведенные на войне, уверял всех (да и себя), что домой вернется обязательно. Но судьба распорядилась иначе. В январе 1943 года семья получила письмо от командования. Его написал старший лейтенант Батищев.
"Боевой привет! Здравствуйте, дорогое семейство Хабарова Прокопия Петровича. Особенно Маруся. Не знаю, какого она возраста. Но мне не раз приходилось читать ваши пионерские слова, которые вы писали своему папе. Как вы наказывали, чтобы он быстрее громил заклятого врага человечества и приехал домой с победой, Маруся!! Вы писали ему письмо 18 декабря 1942 года, нарисовали на память цветок и хвалились, что вы учитесь на "отлично". Это хорошо. Но это ваше письмо уже не пришлось получить вашему папе. Письмо получил я 15.01.43. А жизнь вашего папы оборвалась в борьбе с гитлеровской бандою 8.01.43. Который погиб как герой нашей боевой семьи. Как лучший сын нашего советского народа. Мы никогда не забудем нашего боевого брата. Маруся, не плачь, мы отомстим за вашего отца".
Мама тяжело перенесла смерть мужа. Будучи уже в преклонном возрасте, она сказала: "Храни письма отца, это твое наследство, передашь потом своим детям". Мария Прокопьевна говорила, что называли-то ее в юности не дочерью фронтовика, отдавшего жизнь за Родину, а жестко – "безотцовщиной".
– В 1943 году брат Вася женился. Родилась Любочка. Ира, голодная, родила голодную слабенькую Любочку. Даже сахара не было. Поэтому, наверное, Люба рано и умерла.
Все мы жили одной семьей. Наш дом был на два хода и понравился секретарю парткома. Маму выселить нельзя, и соседа Макошева тоже. Секретарь парткома пришел и говорит: "Наталья Николаевна, я подобрал вам дом в соседях с Нюсей Яковлевой (Анной Степановной)". Мама говорит, что не против. А что делать? На улицу, боялась, выселят. Выселили и Макошевых. И секретарю сделали большой дом. В перенаселенной квартире (в соседях с Нюсей, трактористом, комбайнером, токарем высшего разряда) жили мы: Ира, Вася, Люба, мама и я. На девяти квадратных метрах. Потом пришел Георгий – шестой, из Курска друга привез, моряка.
Помолчав, Мария Прокопьевна продолжает рассказ:
– Носов, знаменитый председатель сельского совета, давал людям землю. Мама взяла пятьдесят соток. Садили картофель, морковь, свеклу, кукурузу, которую мололи на мельнице, что на реке стояла, смешивали с картошкой и пекли драники. Держали корову и свиней. Огурцы на грядках до сентября лежали. Тыква была огромная. Сама я уже в пятом классе дрова колола, да и сейчас я сама их перекалываю свободно.
Были на разъезде (где ДРСУ) ключи, вода прозрачная. Напьемся, ноги отмоем (босиком ходили до октября) – и в школу. А так как выходили рано, то сначала на гору лезем. Наедимся заячьей капусты, вшивика, слизуна, баранки. А сколько летом ягоды было! Змей, спрашиваете, не боялись? Боялись! Босиком же. Но бабушка одна научила: "Деточки, подойдите. Вот когда ходите по траве, говорите: "Змея, змея, тебе пень да колода, мне путь да дорога". Вот и не встретились мы ни с одной. Где березовая роща и Катунская улица, сколько было клубники! А где поликлиника – земляники.
Про школу, говорите, рассказать? Мы все учились в белой школе. Новой. Рядом был райисполком. Так мы с 1 по 3 класс учились на втором этаже (это позднее там поликлиника была) <прим. автора. Здание снесено в 1990-е годы>.
Набрала нас Мария Матвеевна Киселева – сорок три ребенка. Потом продолжила учить Анастасия Ивановна Голдобина. В пятом классе нас осталось двадцать. Почему? Голод был. Колхозные все отсеялись. Учил нас Куров – знаменитый физик. Тогда учителя жили только для школы. Демобилизовался Василий Алексеевич Губчик. Пришел весь в наградах, требовательный, мы его очень любили. Стал завучем. Нас вела Елизавета Львовна Карлинская, интеллигентная, окончила Сорбонну. В восьмом классе приезжают немцы, сосланные. Иван Абрамович Варкентин стал моим классным руководителем. Скрупулезен, учил даже одеваться, тону, этике. Сейчас я с ним переписываюсь на немецком языке, он живет в Германии.
Мы экзамены за курс средней школы сдавали в двенадцатой городской школе. После смерти Сталина все ссыльные учителя разъехались, и школа оголилась. Комиссию нужно из пяти человек. А нам: что знаешь, то и получишь. Так сдали все на пятерки. Знания ссыльные учителя нам дали прочные. Я поступила на иностранный факультет в Томский университет. Но вдруг брат Вася пишет: "Маруся, выезжай. Здесь открыли институт". Я перевелась на филологический факультет. Позднее окончила курсы иностранного языка при московском университете и тридцать лет преподавала немецкий язык.
Мария Прокопьевна проработала в образовании пятьдесят лет. Начала учительствовать в 1953 году и закончила в 2003-м. Два года в Александровской школе, тридцать лет в Аносе и последние годы во второй и третьей Майминских школах. Пятнадцать лет отдала ветеранскому движению.
Ударник девятой и десятой пятилеток, ветеран труда, Мария Прокопьевна была активным участником мероприятий по патриотическому воспитанию детей. С ней и Иваном Кирилловичем Ластовкой мы были гостями на классных часах у детей школ района.
Говорили о многом. Мария Прокопьевна славилась своей прямотой и бескомпромиссностью. Смеялась: "Я ведь могла и отсидеть". Выяснилось, что в за-претное время очень много детям рассказывала о Г.И. Чорос-Гуркине и гордилась, что большой отрезок трудового пути отдала Аносской школе.
..................................................
Татьяна Кульбеда