Она не расскажет о детстве, когда рано осталась без родителей. Промолчит о юности, когда в первые годы войны работала на заводе. Утаит, почему пошла на фронт, как только исполнилось восемнадцать. Вы никогда не узнаете, что где-то в глубине её сердца живёт маленький огонёк любви. Она не расскажет, что хранит её память. Она скромно промолчит обо всём этом. Маленькая, хрупкая женщина, которой в июле исполнилось 95 лет.
Вослед очередной годовщине Великой Победы, возле юбилейной даты рождения, мы попросили рассказать о Валентине Кривальцовой её дочь Екатерину Несину. Рассказ получился эмоциональным, тяжёлым и трудным. Как и сама жизнь Валентины Вениаминовны.
Точной даты рождения Вали никто не знает. Родители умерли рано, и известен только год её рождения – 1924-й. В двадцатые годы прошлого века семья Сыромятниковых жила в Казахстане. По земле тогда ходил тиф, выкашивая целые деревни, оставляя в живых лишь немногих. Валя с тремя сёстрами и братиком выжили. Всех вывезли с заражённой территории и разделили по семьям. Валя с сестрой Галиной попали в разные сёла одного - Назаровского района. Галина – в семью председателя колхоза. Валентину же определили в семью зажиточного крестьянина села Ильинка.
Ела в то время Валя вдоволь – голода семья, где она жила, не знала. А вот ощущение, что ходит полуголая, преследовало девочку постоянно. Надеть ей было нечего. Ходила в каких-то вещах с чужого плеча. Не обутая. Бывало, часами стоит под окнами дома председателя колхоза в надежде, что он заметит, как Валя плохо одета и трясётся от холода, пожалеет – подаст что-нибудь из одежды.
Когда окончила в селе школу – все четыре класса, Вале выдали сумку с провиантом и отправили в город Назарово. Пешком. Босую. И она пошла. Одна-одинёшенька, никому не нужная.
В городе её определили в няньки к маленькой казашке в семью казахов. Вале в ту пору было лет двенадцать, но с заботами она справлялась. Случилось так, что маленькая казашка, за которой смотрела Валя, умерла. Но хозяева не выставили девочку за порог дома. Она так и жила при них, помогая по хозяйству. И устроилась работать на завод. На заводе в ту пору заготавливали картофель, другие овощи. Сушили их для отправки на север, а когда началась война – для фронта.
От дома до завода было два километра, и Валя полураздетая, босиком, каждый день преодолевала этот путь. Однажды хозяин дома, где жила Валя, – зажиточный казах, директор ресторана одарил её трофейными немецкими сапогами. Зимой, в сорокаградусный мороз, в шёлковых чулках и "гитлеровских" сапогах Валя ходила на работу, промёрзшая до костей, но счастливая от того, что на ногах есть сапоги. Спустя годы, вспоминая то время, она не клянёт судьбу, нет. Как бы то ни было, не обозлилась.
Напротив – привыкла всем угождать. Для неё всё всегда хорошо, лишь бы другим было хорошо.
Мечтая о тёплой одежде, о своих гимнастёрках и обуви, Валя не раз обращалась в военкомат – хотела пойти добровольцем в действующую армию, быть на полном гособеспечении. Но всякий раз получала отказ до тех пор, пока ей не исполнилось восемнадцать лет. А когда её, наконец, призвали в армию и выдали обмундирование, не могла поверить счастью: "Я – как все!".
На фронт попала в 1943 году в Сталинград. Как сама говорит: "Охраняла небо". То есть была прожектористом: прожектором освещали небо, высвечивая вражеские самолёты. С фронта Валентина писала письма двоюродному брату, сёстрам и казахам, из дома которых ушла на фронт.
Победу Валентина Сыромятникова встретила на востоке, на реке Зея, куда её перераспределили в 1945-м. И растерялась – снова никому не нужная… что делать? Решила поехать к сестре Галине, которая работала в детском доме в селе Большие Сыры.
В детском доме работа нашлась и для Валентины. Там же приглянулся ей Петя Кривальцов, фронтовик, который работал в детдоме на хозяйстве. Поженились в 1946 году.
Вскоре из Больших Сыр переехали в Балахту, жили со свекровью. У супругов Кривальцовых родилось две дочери – Люба и Катя. Но отца девочки запомнили плохо: в 1955 году его не стало – сказались ранения, полученные в годы войны. Валентина в то время работала поваром в столовой. Вставала очень рано – в полпятого утра. До ухода на работу успевала что-нибудь постряпать к завтраку. Приходилось много работать. Замуж она больше не вышла: "Это моя ноша, и мне её нести".
Конечно, большая часть обязанностей лежала на девочках. Их мама воспитывала в строгости и без лишних слов. Её фраза: "Девочки, надо!", произнесённая тихо, но единожды, звучала как приказ. Строгая, но справедливая – такая она мама для своих дочек. Не баловала она Любу и Катю и ласковыми словами. Была немногословной, а, может, и не знала этих слов. Как-то по радио в передаче "Театр у микрофона" услышала фразу "Большуха ты моя". Она и была самым ласковым обращением к дочерям. Да им слов и не нужно было. Они всегда знали, что значат для мамы, и как она их любит. "Мне посчастливилось иметь такую мать", – говорит дочь Екатерина.
Своих дочерей Валентина Кривальцова не поучала, а наставляла исключительно на примерах. И всегда была очень тактичной. "Вот бабушка Алёна как-то подняла крышку лаза в подполье, а там грязь да пыль под доски набилась. Ой, стыдоба!". И с тех пор девочки, когда пол мыли, не только все углы промоют в доме, но и всё, что можно, отодвинут и крышку лаза поднимут и тщательно обмоют. На простых примерах же научила девочек не осуждать людей. Стремиться к чистоте в доме. И к тому, что всё должно быть своё – вместе с дочками делали заготовки на зиму.
Валентина Вениаминовна постаралась, чтобы детство дочерей было счастливым. И сейчас, в свои 95 лет, она в семье главнокомандующий. Каждый член семьи прислушивается к её мнению и безгранично уважает.
Уже в зрелом возрасте она прошла обряд крещения, и эту дату – 12 июля – с тех пор отмечает как день своего рождения. В этот день, а также 9 Мая и в Пасху в доме Валентины Кривальцовой собирается вся семья – дочери, внуки, правнуки. Закалённая холодным детством, опалённая войной, она очень жизнелюбивый человек. Пожелаем Валентине Кривальцовой долгих лет жизни. В кругу родных и близких.