Я пришла домой к 84-летнему Василию Рыжако, чтобы записать детские воспоминания его и брата Виталия о страшных военных годах, выпавших на долю детей войны. То время, конечно же, не помнит 79-летний Виталий Рыжакин, которому в августе 1941-го было всего полгода. Но зато в два с половиной его память крепко запечатлела моменты, когда немцы квартировали в их хате…
Вспоминает Василий Демидович (тогда ребёнок шести лет от роду):
– В нашей местности (а Брянщина – это тайга, леса и болота) в конце июля 1941 года советские войска, защищая от фашистов город Брянск, две недели ожесточённо сражались с фашистами. А мы, дети и взрослые, очень боялись появления немцев в селе, боялись их расправ над людьми. Но Брянск, несмотря на крупное танковое сражение недалеко от нашей деревни и скопление в воздухе самолётов, которых мы, дети, не в силах были пересчитать из своих укрытий, всё же не устоял. Фашисты двинулись в сторону Москвы… Поля вокруг нашего села превратились в кладбище подбитых и сожжённых танков (наших и немецких), кругом были груды металла.
Я видел убитых и раненых, расстрелянных своих односельчан, среди них – родственников. Ужас, да и только!
Когда немцы появились в нашей притаёжной деревне, из которой всё взрослое население ушло в партизанские отряды, они стали сжигать дома целыми улицами. Огонь унёс и наш дом. А я, благодаря крикнувшей в окно о пожаре соседке, с полугодовалым братом на руках выбежал на улицу и добрался огородами до дома бабушки.
На целых 800 дней, до 17 сентября 1943 года, мы оказались на оккупированной фашистами территории… Остались без жилья, одежды и продуктов. Приютили нас родственники, а односельчане помогли одеждой. Жили тяжело и голодно. Молили о победе и возвращении домой воевавших родных (отца, двух его братьев и брата матери). Мы, дети, многого, конечно же, не понимали, но когда почтальоны стали приносить первые похоронки, плакали вместе со взрослыми, сердцем понимая, что случилось что-то плохое…
Потерпевшие поражение под Москвой фашисты свирепствовали ещё больше. Отступая, они беспощадно жгли деревни, с воздуха бомбили места дислокации партизан в лесах. Доставалось и мирному населению. Лагерь, куда ушла от оккупантов и наша семья, много раз обстреливали и бомбили. Люди гибли, а я снова чудом остался жив, получив небольшое ранение.
Сегодня страшно представить, как можно было выжить на оккупированной немцами территории 800 дней?! Выжили. К зиме 1943-го вернулись в сожжённую дотла родную деревню…
С фронта домой пришёл один отец (при освобождении Белоруссии погибли два его брата и мамин брат). Вернулся он инвалидом. В 1945 году мы стали жить в старом колхозном амбаре. И только через несколько лет отец с помощью колхоза построил маломальский дом.
Да, беспечного и счастливого детства у Рыжакиных-Рыжако не было. Как, впрочем, и у многих других детей войны. Но быть на Брянщине "под немцем" – этого страшного испытания не пожелаешь никому! Трудным у Рыжакиных было и предвоенное детство. Питались очень скромно, благо, что Брянщина – это картофельный и фруктово-ягодный край. Заготавливали на целый год молодые, в момент соковыделения, ветви липы. Из них искусно плели лапти. На 40 сотках земли выращивали ячмень на крупу, коноплю на верёвки, лён, который потом пряли, ткали из него полотно, шили брюки и рубашки. Зимой спасали сшитые из овчины шубы. Всё делали своими руками.
В годы оккупации, по словам Василия Демидовича, зимой было очень голодно и холодно. Не было спичек и керосина, из освещения – только лучина, а печи топили сырым хворостом. Хлеба не видели неделями. Питались корнями и травой, летом искали ягоды, грибы, щавель… Многие сельчане, особенно дети, умирали от голода, не дождавшись освобождения. А вышедшие из оккупации были раздеты и разуты, страшно истощены.
– После освобождения нашей территории от фашистов первого сентября 1944 года вместе со мной, почти десятилетним мальчишкой, в первый класс пошли сразу три возрастных группы. Начались непростые школьные годы, потом студенчество и трудовой путь. Я его связал с Сибирью, с Балахтинским районом, который стал и близким, и родным. Брат Виталий в 1959 году уехал с родины работать на Братскую ГЭС, а в 1963-м тоже обосновался в Балахте. Мы работали, создали свои семьи, вырастили детей, увидели внуков. В жизни, как у всех, были и радости, и горести. Со всем этим и живём…