В ряды Советской Армии Виктора Ляхова призвали 2 мая 1984 года и направили в Тамбовский центр радиоэлектронной борьбы. В нём обучались десять рот учебного батальона. Виктор попал в роту, где готовили радиотелеграфистов с уклоном на приём передач. Каждый день по несколько часов ребята проводили в изнурительных тренировках, со временем научились различать на слух комплекты точек и тире, из которых состоят телеграфные буквы, слова и фразы. В сентябре сдали экзамены, а к ноябрю Виктор уже был под Кабулом – в батальоне радиоэлектронной разведки. Отправляясь в Афганистан, подписал документ о неразглашении государственной тайны сроком на двадцать пять лет.
Ребята из роты Виктора занимались радиоперехватом переговоров душманов, определяли диапазон радиочастот, в котором велась связь между бандами. Все радиоданные стекались к Виктору, а он передавал их в штаб в Ташкенте. В Ташкенте стояли мощные радиопередатчики, с помощью которых глушили бандитские радиопереговоры, а Виктор, в свою очередь, отслеживал эффективность подавления задействованных частот. Если частота не глохла и переговоры продолжались, он раз за разом сообщал об этом в штаб. В конце концов, добивались того, чтобы на частоте были лишь треск и хрипы и банды не могли договориться между собой.
Другая рота контролировала воздушное пространство над Афганистаном: определяла марки самолётов – военный летит или гражданский. Эти данные также стекались к Виктору, и их тоже надо было передавать в штаб. Кроме выполнения основных функций, приходилось, конечно, и в караул на охрану батальона ходить.
Сначала Виктор работал в расположении батальона, потом те же самые функции выполнял в командировке на отдельной точке. Один из бойцов подорвался на мине – Виктору пришлось его заменить.
Житьё-бытьё в батальоне было обычным – военно-полевые условия. В ноябре, когда Виктор попал под Кабул, на улице было плюс двадцать, а летом – плюс сорок и больше. Первую неделю в этом климате переживали тяжело, а потом привыкали. Ночью температура сильно снижалась, и было холодно, днём же в палатках от духоты трудно дышалось. Уже в мае всё вокруг выгорало до сплошной желтизны. Снег зимой видели один раз, а дождя и вовсе не было. Деревья "водились" только в рукотворных садах. Вода ценилась на вес золота. Ели из котелков, мыли их в общем корыте на улице.
Зимой в палатках топили печи типа "буржуйка". Топили привозным углём. Питались всем консервированным – свежего ничего не было, овощи и фрукты не полагались. Только хлеб в пекарне, недалеко от батальона, пекли свежий. Пользовались привозной водой, сырую пить не разрешалось. В баках с кипячёной водой запаривали верблюжью колючку, обладающую вяжущим и антисептическим действием. И всё равно, особенно осенью, батальон выкашивали инфекционные болезни: тиф, желтуха, дизентерия. Из сорока человек в роте нередко оставалось только пятнадцать.
Госпитали в Кабуле всегда были переполнены, не отличались гигиеной, так что инфекцию подхватить можно было и там.
На как таковые боевые задания батальон не ходил, но и спокойной жизнь батальона радиоразведки тоже не назовёшь: из находившейся неподалёку зелёной зоны (садов) душманы частенько обстреливали батальон из миномётов.
Но на службу никто не жаловался, из батальона никто не убегал. В ротах было много сибиряков: из Забайкалья, Тюменской области, Красноярского края и других.
Демобилизовался Виктор в апреле 1986 года. До вывода советских войск из Афганистана оставалось ещё три года...
Правильной была Афганская война для Советского Союза или неправильной – тема для обсуждения политиками и оценки историками. Для нас важно одно: наши ребята выполняли приказ Родины! И выполняли его с честью и достоинством в том месте, которое определила каждому военная необходимость. И мы по-особенному уважаем ребят, прошедших горнило Афганистана, и свято чтим память тех, кто не вернулся с той войны.