В этой усадьбе на улице Фрунзе царит идеальный порядок. Чистота здесь не гостья, а полноправная хозяйка. В доме живут две женщины – мать и дочь, обе уже пенсионерки. Хозяйке дома Эльфриде Густовне Лячиной в сентябре этого года исполнится 93 года. Глядя на нее, поверить в это трудно. Да, передо мной сидит женщина преклонных лет. Но довольно крепкая. Спину она держит прямо, опрятно одета, ходит быстро и уверенно. А еще у Эльфриды Густовны очень выразительный, немного любопытный взгляд, смотрит она глубоко, словно пытается понять характер собеседника. Словом, я бы этой женщине не дала даже семидесяти. Единственное, что несколько выдает возраст – это глухота. Вопросы задавать Эльфриде Густовне приходится в письменном виде. Читает она быстро, поэтому на вопросы отвечает сразу. Естественно, что такой порядок спокойной беседе способствует мало, а общительной от природы Эльфриде очень хочется рассказать о своей жизни как можно больше. Ей есть что поведать. Эльфрида Густовна приловчилась вести в тетради записи с воспоминаниями, некоторыми из них я воспользовалась…
Эльфрида Лячина, урожденная Няяк, родилась в 1924 году в деревне Березовка, которая находится в соседнем Первомайском районе, а раньше относилась к нашему Зырянскому району. Ее родители добровольно переселились в Сибирь из деревни Перванты Лифляндской губернии Эстонии в 1902 году. Няяки считаются одними из основателей Березовки. Переселенцы из Эстонии распахали для себя поля, отвоевав земли у леса, развели скот, словом, работали для себя и для своей большой семьи. Мария Няяк родила мужу семерых детей: четверых сыновей и трех дочек. Большой дом и крепкое хозяйство позволяло жить без особых проблем. Понятно, что в такой семье работать приходилось всем, причем с малых лет. Большое хозяйство стоило большого труда. Эльфрида Густовна вспоминает, что работать она начала лет с семи: пасла коров, полола в поле, помогала на заготовке дров. Работа была ей не в тягость, крестьянский труд был образом жизни этой семьи. Ребятишки бегали и играли только в свободное от работы время. Так уж было заведено.
Крепкое, нажитое семьей хозяйство и стало для Няяков трагедией. За нежелание вступить в колхоз отца Эльфриды - Густава Петровича сначала лишили избирательных прав, а потом и вовсе заставили собрать семью и в 24 часа покинуть деревню. Естественно, нажитое добро пришлось полностью оставить представителям власти. Так семья Няяк в одночасье лишилась дома-пятистенника, амбара, 5 лошадей, 6 коров, 30 голов мелкого скота, пасеки, молотилки, веялки, косилки, конных граблей, жатки. Все это перешло в колхоз.
Няяки же оказались в Зырянке. С собой они взяли только личные вещи. Шел 1935 год. Отец и старший брат Эльфриды - Рихард устроились на работу в нашу Зырянскую больницу. Густав был завхозом, а Рихард - садовником. Именно Рихарду пришла в голову идея развести в Райздраве сады. Капусту и картошку и раньше выращивали на больших больничных огородах, а Рихард посадил яблоньки, кусты малины и смородины. Семью Няяков поселили в больничный барак, который находился на месте аэродрома, там же и само подсобное хозяйство больницы. Эльфрида тоже стала работать в подсобном хозяйстве:
- Мне бы в школу ходить, да не было в Зырянке эстонской школы, была только русская, а я по-русски не знала ни слова, - говорит женщина. - В семье у нас говорили только на эстонском. Я стала помогать родителям управляться с больничным хозяйством - пасла овец, индюков.
Второго ноября 1937 года Густава Петровича Няяка арестовали и осудили как активного участника контрреволюционной польской организации, а в декабре этого же года расстреляли в Томске. В 38-м был арестован и расстрелян Рихард.
- Я до сих пор восхищаюсь стойкостью и мужеством нашей мамы, - рассказывает Эльфрида. - Оставшись, можно сказать, без кормильцев, она сумела сберечь и вырастить детей, поднять с нуля хозяйство. Ей удалось даже домик купить для семьи. Помню, как мы радовались этому маленькому домику на улице Луговой!
С 1938 по 1940 год Эльфрида жила у брата Освальда в Вамболах и работала коногоном на маслозаводе. Да, коногоном. Большой сепаратор и маслобойка приводились в движение с помощью лошади. Гонять эту лошадь по кругу и должен был коногон. Лошадь была старая, вспоминает Эльфрида Густовна, за ней надо было ухаживать. Эльфрида на ночь путала лошадь и отпускала ее на лужок близь деревни, а ранним утром шла за ней в поле. А еще девушке надо было топить большущую печь. Дрова были сырые, горели плохо. На эту печь ставили огромный чан, в котором должна была всегда быть горячая вода. В эту воду ставили фляги с молоком, которое перед сепарированием подогревали. Потом этой же водой мыли сепаратор и маслобойку. Молоко на маслозавод возили не только из Вамболов, но и из Михайловки, Шиняева, Туендата. Воду в цех носили из колодца. А зимой нужно было еще и льда наморозить. Для этого снег сгребали с кучу, обильно поливали водой, а замерзший лед укрывали толстым слоем соломы. Летом лед из-под соломы доставали и использовали для охлаждения молока. В летние горячие дни после работы на маслозаводе работники отправлялись еще и на колхозные поля: возили и скирдовали снопы, крутили веялку, убирали сено.
Когда началась война, Эльфрида вернулась в Зырянку и стала работать водовозом в аптеке. Потом устроилась нянечкой в детские ясли. Кроме основной работы приходилось трудиться на колхозном поле. В те годы на Павловской горе располагался колхоз имени Молотова. Вручную засевали поля, вручную косили сено, гребли его и скирдовали, в основном женщины. На каждый день до работника доводился план, не выполнить который было нельзя. Молодая Эльфрида работала за двоих, лениться она не привыкла. Не случайно в 1947 году девушку наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г."
Все эти годы Эльфрида жила с матерью. После войны к ним в дом стал захаживать Филипп Лячин.
- По понятиям того времени я засиделась в девках, мне было уже больше двадцати лет, - вспоминает Эльфрида Густовна. - Пора было жизнь устраивать, вот мы и поженились. Филипп оказался хорошим работящим парнем. В 1947 году у нас родился сын Владимир, а в 1950 –м дочка Надежда, в 1953-м - Ольга. Жили мы хорошо, много трудились, хозяйство свое держали.
Эльфрида Густовна Лячина всю свою жизнь была человеком активным. Восемнадцать лет подряд она являлась депутатом сельского совета, шесть лет заседала в народном суде, еще шесть лет работала членом президиума профсоюзов работников сельского хозяйства.
- До 77 лет я практически не чувствовала усталости, - признается Эльфрида Густовна. - Летом ездила на велосипеде, зимой – ходила на лыжах. Держала корову, убирала покос. Свой последний стог я сметала в 2003 году, на следующий год продала корову, а поросят выращивала до 2007 года. Я прожила хоть и тяжелую, но интересную жизнь. Пережила трагические послереволюционные годы, войну, время подъема страны. Мне пришлось стать свидетелем многочисленных смен власти и политических режимов. Я могу гордиться своим детьми, пятью внуками и четырьмя правнуками. Мне кажется, что и я сама, и мой муж дали им все, что могли, являлись примером честной трудовой жизни, хотя никогда специально не занимались их воспитанием.
Такие простые люди с нелегкой судьбой, неутомимые труженики, как Эльфрида Густовна Лячина, достойны восхищения. Вся их жизнь – это работа на благо семьи, страны, людей! Дай Бог здоровья Эльфриде Густовне еще на годы!