С получением комсомольского билета у молодого человека одновременно зарождалось чувство ответственности перед своей комсомольской организацией, обществом, семьей.

Коммунистический союз молодежи всегда для себя находил применение. Никогда, в том числе во время летних каникул, без дела не простаивал, принимал активное участие в летних сельхозработах – на уборке урожая, в животноводстве...

Вспоминаю наше участие в уборке и жатве зерновых вручную в высокогорных условиях. Скошенную пшеницу после сушки в естественных условиях свозили на специально подготовленные в каждом селении круглые площадки размером 30 на 30 метров – гладко и очень плотно затрамбованные в примитивных условиях. Эти площадки называли найгёнён мустё. Там равномерно разбрасывали всю скошенную массу пшеницы, а потом на специально приспособленных наподобие санок двух толстых размером 2 м на 50 см досках, днища которых были забиты специально твердыми острыми кусками камней, запрягали волов. Эти приспособления для жатвы называли чъеуритё. Мы, комсомольцы, почти целый день стоя на этих жатвенных санках, по кругу гоняли волов до полного размолачивания завезенной массы. Вечером размолоченную массу собирали в одну кучу, деревянными вилами проветривая ее, разделяли зерно от размолоченной соломы.

Солому вечером участники жатвы развозили по своим сараям для корма скоту на зиму, а собранное зерно сдавали на склад колхоза по месту жительства. Одновременно мы, комсомольцы, на скошенных площадях зерновых собирали пшеничные колосья и завязывали их в кучи, сдавали бригадиру колхоза. За все это в период уборки урожая нам записывали трудодни, о количестве которых сообщалось в дирекцию школы, где наиболее успешных в сельхозработах зачисляли в передовые комсомольцы. И мы этим гордились. Тем более когда в конце осени с колхозного склада по заработанным трудодням получали натурой зерно.

Не менее интересной оказалась комсомольская жизнь высшего учебного заведения. Помню, когда в шестидесятых годах не попали в формировавшиеся тогда комсомольские студенческие отряды для отправки на освоение целинных земель. И тогда сработал комсомольский энтузиазм, и сами организовали группу для отправки уже не на целину, а на уборку урожая в Ставропольский край.

Не менее интересным оказалось участие в комсомольской работе в период службы в армии. Назначили меня в первом месяце пребывания в армии секретарем комсомольской организации роты, чуть позже – батальона, а потом – исполняющим обязанности секретаря комитета комсомола мотострелкового полка. Спустя несколько месяцев в полк поступил приказ, подписанный начальником штаба дивизии полковником Байтугановым, о моем переводе в политотдел дивизии инструктором по комсомольской работе.

Мой перевод в штаб дивизии сослуживцы, в том числе командирский состав, негласно связывали с подписанием указа о моем переводе в штаб дивизии начальником штаба – осетином полковником Байтугановым. Тем более что до моего прихода в штаб командиром дивизии был генерал-майор Зелимхан Хоребов, а начальником политотдела – полковник Качмазов, которые к тому времени уже были переведены в штаб ЗАКВО.

О командном руководстве дивизией осетинами часто лестно напоминали мне в нашем служебном кабинете командиры отраслевых служб, подчеркивая шутя, что в штабе не хватало по комсомольской работе осетина, и его тоже нашли. Все эти отзывы о моих земляках обязывали ко многому, и я гордился этим. Эти отзывы об осетинах, достойных офицерах, повторялись и во время моего нахождения на месячных курсах командиром комсомольских работников округа в Салонских казармах Бакинского военного училища, где замкомандира училища полковник Максин на первом разводе из 130 участников комсомольских работников округа вывел меня из строя и назначил старшиной подразделения. Я, конечно, удивился, подумав, почему среди 130 младших и старших сержантов выбор пал на меня! Оказывается, у полковника Максина была долгая служба в армии с осетинами.

С характеристикой-рекомендацией командования дивизии после службы в армии я обратился в Орджоникидзевский горком партии, где после собеседования меня рекомендовали секретарем Промышленного райкома комсомола. Однако в результате уговоров земляков судьба занесла меня на историческую родину, и в октябре 1965 года я был избран первым секретарем Джавского РК ЛКСМ Грузии.

Комсомол для нас был высшей школой воспитания. Я отношусь к поколению войны, перенесшему многие тяготы жизни. Но, несмотря ни на что, прошлое мне дорого, потому что это – моя молодость, юность, есть чем гордиться, что рассказать сегодняшнему молодому поколению.