По различным данным, только в России за последнее время боевиками было завербовано в запрещенную террористическую организацию ИГИЛ более 2 тыс. человек, включая женщин. Последних террористы используют в качестве обслуживающего персонала, а также привлекают к участию в терактах в качестве смертниц. Своих жертв ищут в Интернете: соцсетях, на сайтах знакомств, и эта вербовка в ряды радикальных исламистов постоянна. О том, как она происходит, кто в группе риска и как ей противостоять, нашему изданию рассказала кандидат педагогических наук, психолог, мастер нейролингвистического программирования, психотерапевт, руководитель фонда защиты сирот и лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации, "Нам по пути" Лаура ТАДТАЕВА.
– Сложился стереотип, что вербовщиком может быть только мужчина восточной наружности. Но это далеко не всегда так: среди террористов есть и славяне – хорошо образованные, со знанием русского языка. И вот тут принцип "предупрежден, значит – вооружен", как думаете, необходим?
– Знаете, он может не сработать, ведь вербовщики дергают за те ниточки, которые задевают именно тебя. В этом и состоит эффект манипуляции. Другое дело, что любая манипуляция останавливается там, где происходит ее осознание. Но чаще всего вербовка начинается с интернет-общения, а человек, долгое время находящийся в Сети, – он в принципе уже вошел в измененное сознание, и его мозг на нейронном уровне подготовлен к воздействию. Это связано с тем, что с появлением информационного поля потихоньку происходит подмена, разрушение фундаментальных ценностей, касающихся здоровья, семьи, религии, даже патриотизма. А дальше – дело техники. Вербовщики – завсегдатаи сайтов знакомств, групп по интересам в соцсетях, их жертвой может стать кто угодно, однако чаще всего своей целью они выбирают подростков и одиноких женщин, активных в соцсетях и на форумах. В группе риска те, кто эмоционально переживает сложные отношения, страдает от несчастной любви и т.д. – с высокой долей вероятности они подвержены навязыванию чужих ценностей. Соцсети – идеальный инструмент вербовки, и он работает безотказно. Именно в Интернете проще всего поддерживать постоянный контакт с жертвой и воздействовать на ее психику, не вызывая подозрений: проще познакомиться и втереться в доверие. У части молодежи базовые ценности к этому моменту бывают разрушены, именно поэтому их так легко вербуют.
– Что подразумеваете, говоря о разрушенных ценностях?
– Создается такая иллюзорность свободы личности, когда человек не создает для себя четкие установки, через которые он никогда не перешагнет. Установки, сформированные семьей, институтом образования, обществом. И тогда становится благоприятной почва для формирования других установок, которые нужны манипуляторам. У нынешней молодежи происходит некое расщепление психики: сегодня функции родителей оказались стерты, роль школы размыта. Если посмотреть на возраст основного процента вербуемых – это молодые люди до 30 лет, как раз период становления личности. При этом часть – подростки с их юношеским максимализмом, и если они еще из дисфункциональной семьи, где нет подпитки этих ценностей, где за них не держатся старшие, где разлажены отношения – он эти ценности формирует в абсолютно иной среде. И если посмотреть на конкретные истории, разобрать их, то они окажутся схожими. И да, действительно у нас выросло поколение, у которого нет четких установок к жизни. А дальше – всевозможные сайты знакомств, группы, погоня за "лайками", которые они отслеживают, протесты…
– Противостоять вербовке можно?
– Можно и нужно. И вся профилактическая работа, которая ведется сегодня и в плане правового просвещения, и психологических тренингов, помогает остановить некоторых, повернуть обратно. У нас есть пример, когда девочка-подросток готовилась, уже примеряла платочки – ее вытащили, показали, насколько информационное поле по своему принципу не может быть безопасным. Мне очень нравится пример с алгоритмом, когда вы в Интернете ищете что-то в поисковике. Вы присматриваете себе на сайтах, скажем, сумочку, а потом, спустя недели, у вас при выходе в Сеть начинает выскакивать т.н. браузерная реклама магазинов, предлагающих сумки. О чем это говорит? О том, что система отслеживает наши потребности, Сеть идет за моими интересами. Получается, есть элемент манипуляции и навязывание идеи, которая у меня некогда возникла, от которой я, возможно, хотела отказаться, но мне ее информационное поле еще определенное время будет предлагать. Т.н. якорение, происходящее в Сети, при этом в моей реальности ничего не меняется, мои установки такие же зыбкие, как и были, и в этом случае механизмы манипуляции срабатывают очень легко, если вовремя не попытаться вмешаться.
– Раз уж вы упомянули такой термин нейролингвистического программирования, как "якорение", то как понять, что тебя вербуют?
– Когда мы видим человека с плохим настроением, то начинаем ориентировать его позитив, говоря о том, что у него впереди светлое будущее, и все будет хорошо. И это очень важная установка, с которой мы идем по жизни. Что происходит в Интернете: вместо установки на позитив, людей, которые пишут о своих неудачах и проблемах, вербовщики якорят на их же проблемах: "Да, действительно, это очень тяжелая ситуация, тебе сейчас нелегко, родители тебя не понимают, мне это знакомо". И это первые звоночки, которые должны насторожить, ведь результатом становится накручивание себя: "я в болоте", "мне плохо", и полностью теряется та ниточка, посредством которой можно было бы выйти из сложной ситуации – а нужно всего лишь увидеть цель и спланировать свою дальнейшую жизнь.
Ведь, если разобраться, кто попадает под манипуляцию? Тот, кто не находит силы остановиться, у кого не включается критическое мышление и кто в какой-то момент не в состоянии сделать шаг назад или не сделать вперед, что уже было бы маленькой победой. Чаще всего под программирование попадают малограмотные, без высшего образования, либо с высшим, но – молодежь, у которой нет долгосрочных целей, планирования своей жизни. Они замкнуты на какой-то своей потребности, и итогом всего выступает неудовлетворенность. Есть такое понятие, как "хорошо сформулированный результат" (ХСР). Когда его нет – нет цели, поддержки извне, и тогда виноват весь мир вокруг. И чем больше виновата среда, тем больше агрессии в себе подавляется по отношению к ней. В тот момент, когда уровень агрессии доходит до точки кипения, происходит желание либо убить кого-то, либо чтобы убили тебя. Последний случай – это безусловное подчинение ситуации безнадеги. Отсюда – радикальный настрой: что вы мне ни говорите, но мир не разнообразен, а жесток и несправедлив, опасен. И тогда начинается борьба с этой "опасностью", причем в разнообразных формах.
– То есть идут к радикализму более-менее осознанно?
– Безусловно, хотя и путем манипуляций в отношении сознания. Но их выбор вполне осознанный, ведь у вербовщиков, как я сказала ранее, сегодня подготовленная почва, хотя ее явно подготовили не они. Вот в чем проблема. Да, вербовщики – специально обученные люди (необязательно профи), "прощупывающие" слабые места своей жертвы, нити, за которые можно дергать и манипулировать. Это может быть потребность жертвы в любви или желание смерти. А дальше дают то, что ей необходимо: вербовщик создает иллюзию удовлетворения потребности в любви, и после нескольких повторов (как рефлекс у собаки Павлова) создается психологическая зависимость. На основе этой зависимости человеку внушают новые установки и программы. Новый знакомый давит на комплексы и страхи, при этом навязывая свою помощь: "я хочу тебе помочь", "ты себе даже не представляешь, как тебе сейчас нужна помощь", обещает решить все проблемы разом, у него есть ответы на все вопросы, а потом тебе дадут понять, что ты не такая, как все.
– Родственники могут заметить на каком-то этапе, что что-то не так?
– Однозначно будет определенное поведение, которое не заметить нельзя, нужно только наблюдать. Молодые люди начинают транслировать внушаемые им установки, причем радикальность проявляется во всем. Человек может резко изменить свои привычки, расстаться с кругом общения, и если изменения происходят в положительную сторону, то родителям это даже нравится. Но важно здесь понять, что именно стоит за переменами. Не часть ли это подготовки к чему-то? Очень часто при этом меняют взгляды на вероисповедание, что, несомненно, должно насторожить. Внезапное решение рассчитаться с долгами – это тоже сигнал.
– Но были ведь и случаи, когда вполне успешный зрелый человек разворачивался на 180 градусов?
– Вера меняется в тот момент, когда разрушается какая-то ценность, а убеждения теряют смысл. И как только "с той стороны" понимают, что человек уверен в своей ненужности, нересурсности, начинается "массированная атака". Они готовы поддержать тебя в любом бреду ради своей цели, поддакивая и проталкивая идеи. И ждут того момента, когда смогут утвердить в мысли, что мир плох, но выход есть. Человек с детства должен формировать веру и – опять-таки, возвращаясь к семейным, духовным ценностям – внутри семьи. Как только это разрушается – вот оно, только лепи. То же касается и "романтической любви" в Сети. Если бы дорабатывал институт семьи, то печальных историй было бы значительно меньше.