Среди теорий возникновения образа дракона наиболее популярна гипотеза о Юго-Восточной Азии как о его родине. А при обсуждении распространения большинством авторов обсуждаются сарматские и аланские волны миграционных потоков, с которыми драконы "расселились" по всей Европе.
Этим единодушием наука обязана главным образом свидетельству Флавия Арриана, греческого историка, философа, описавшего в своем трактате "Тактика" "скифские военные значки" – длинные шесты, увенчанные головой дракона с широко раскрытым ртом и привязанной к ней сзади материи. Во-первых, это первое их описание – до первой половины II в. н.э. подобной информации нет, а уж военные трактаты тех же римлян, например, были чрезвычайно подробны. Во-вторых, Арриан сам был военачальником и знал толк в военном деле. А в-третьих, описал это глазами врага, ведь он лично командовал римскими войсками, остановившими аланов в 135 г. н.э., да к тому же восхищенными глазами, усмотрев в этом новое и полезное слово ратного дела.
Описание Арриана: "Скифские значки являют собой драконов определенного размера, прикрепленных к шестам. Они делаются из сшитых окрашенных лоскутьев, а головы и все тело вплоть до хвостов уподобляются змеиным, с тем чтобы быть как можно более страшными. Идея в том, что пока кони стоят смирно, можно видеть только свисающие книзу разноцветные лоскутья, но при скачке они от ветра надуваются так, что становятся очень похожими на драконов, а при быстром движении даже издают свист от сильной воздушной струи, проходящей сквозь их открытые пасти".
Зачем драконариям драконы?
Но назначение такого штандарта не сводится только к устрашению, – следует признать его многофункциональность и удачность во многих отношениях. Так, Арриан пишет, что "эти значки не только доставляют удовольствие либо ужас своим видом, но становятся полезными для разделения стадий движения и для того, чтобы разные отряды не напали один на другой".
Итак, штандарт – не бесполезный или чисто декоративный армейский реквизит, он помогает воодушевлять своих и устрашать или как минимум отвлекать чужих, различать воинские подразделения, показывать направление ветра, что важно для конных лучников. Кроме визуального воздействия он может действовать на слух, издавая свист, правда, вряд ли значительный. Под влиянием скифов, сарматов, а затем – аланов подобные драконообразные значки получили распространение в персидском, парфянском и римском войсках. Но для самих изобретателей таких драконов должна была быть изначальная семантика. Может, сарматы несли с собой штандарты как знак былых побед над драконами; может, дракон символизировал важную победу, являлся военным трофеем, как голова опасного врага, притороченная к седлу, помогая таким образом демонстрировать свое воинское искусство, ведь драконы смертны, но одолеть их может только исключительный герой, настоящий рыцарь.
Дракон в Британии
Другой популярной темой являются "драконы на Британских островах", "принесенные" туда сарматскими легионерами Марка Аврелия. И здесь много вопросов связано с королем Артуром, который "воевал под собственным штандартом с изображением золотого дракона". В этом известном цикле о рыцарях Круглого стола и его установленных связях с сарматами вообще много драконов. Самого Артура, "первого рыцаря среди королей и первого короля среди рыцарей", величают Королем драконов, он – сын человека с говорящим именем: Утер Пендрагон, на щите которого – изображение головы дракона. Есть еще Мерлин и его история с красным и белым драконами.
В нашем обсуждении важно: можно ли по дракон-штандарту определить этничность этой королевской семьи и прослеживать связь с сарматами? Следует признать, что это – не безусловный аргумент, если считать, что легенды об Артуре относятся ко времени германской экспансии на Британские острова. Ведь это середина V века, тогда мода на штандарты была уже подхвачена другими, в частности, как уже было сказано, римскими войсками, начиная со II–III веков. Некоторые исследователи говорят, что и у гуннов в это время уже были такие штандарты. Но если верна теория миграции легенд об Артуре в Британию с континента и укоренения там, тогда это же обстоятельство превращается в серьезный подтверждающий аргумент в комплексе других доказательств возможности таких связей со скифо-сарматским миром. К тому же в кельтских языках не было слова "дракон" до II века и прихода сарматов с их штандартами.
Дракон в Пиренеях
Дракон часто используется как геральдический символ, особый интерес представляют случаи, когда это связано с аланами, сарматами.
На гербах, эмблемах его можно видеть поверженным, под копытами и под копьем конного воина. Но более популярным является изображение вздыбленного, готового к нападению дракона, как, например, на гербе португальского городка Коимбра, – так далеко оказались аланы в V веке.
Они были на Пиренейском полуострове и, как обычно, вместе с германскими племенами. Об этом сохранились свидетельства немногочисленных записей исторических хроник. Практически обо всем, что известно о событиях V века в этой части Европы, сообщает Идаций, испанский епископ и хронист современных ему событий: "Аланы, вандалы и свевы вторглись в Испанию в год эры 447-й". Снова к вопросу о племенном составе завоевателей автор обращается позднее, когда повествует о том, кто и где поселился и кто кому покорился. А между тем говорит о несчастьях, постигших его страну, и о жестокости завоевателей вообще: "Варвары, вторгшиеся в Испанию, убивали и опустошали страну". Идаций пишет, что "так осуществлялась предсказанная Господом через Его пророков гибель во всем мире от четырех бед: железа, голода, болезни, зверей". Понятно, что первая беда – это оружие захватчиков. Вместе со всеми городами пострадала и процветавшая Конимбрига, с той поры ее развалины – одни из самых древних на полуострове. Но аланы не только разрушили древний очаг цивилизации, – аланскому вождю приписывается возведение неподалеку нового города. Аланский царь лично и жестко курировал, как отстраивалась Коимбра. Впоследствии этот город станет первой столицей Португалии, местом рождения шестерых португальских королей, здесь будет основан один из старейших университетов Европы, кстати, единственный в Португалии до начала ХХ века.
Непостижимым образом сохранилась легенда о тех временах. Может быть, развалины древнего города стали "живым" укором или, скорее, укором живым и напоминанием о минувшем.
Вот и Роберт Саути, английский поэт-романтик, путешествовавший в тех местах, пишет о башнях Конимбриги, "некогда высоких, хранящих память о деяниях алан жестоких". А, возможно, заслуги в возведении новой Коимбры поспособствовали живучести этой истории. Легенда эта – о любви, и, может, неистребима потребность человечества в романтических историях?
В любом случае, 11 столетий бытовала легенда, пока в XVI веке Б. де Бритто не записал в своей книге о том, что Аддак, царь аланов, "молодой, отважный, но яростный и очень амбициозный", отобрал город у свевов, а в отместку за упорное сопротивление разорил и разрушил его. Все его жители, без различия лиц, работали при строительстве Коимбры, он даже "тиранически заставил католических епископов и священников работать в своем новом городе". Такая основательность наводила на мысль о долгосрочных планах победителей в этом регионе. Вскоре Гермерико, король свевов, напал на аланов, но был побежден в жестокой битве: "Борьба была настолько кровавой, что вода реки Мондего стала красной". Затем был заключен мир, и Синдасунда, "дочь побежденного, была отдана замуж за победителя", плененного ее красотой. Жених был настолько счастлив, что распорядился запечатлеть на гербе города свадебное торжество и облик невесты.
Легенда своевременно заканчивается на этой стадии развития сюжета, потому что в реальности (если действительно существовала такая принцесса, полученная как военный трофей, и если действительно была такая война) у Синдасунды было мало времени и мало шансов для личного счастья: исторический Аддак вскоре был убит в битве с королем вестготов Валлией.
Не осталось и свевов. Мало что известно об этом германском племени, но по этой же легенде от тех и других остались геральдические свидетельства – дракон и лев на гербе города. Помимо остальных вопросов, которые вызывает данная история, например, что появление геральдики относят к периоду времени между двумя крестовыми походами, т.е. гербы просто не существовали в то время, в нашем обсуждении важен один: правильно ли распределены зоонимные символы, ведь де Бритто пишет, что дракон символизирует свевов, а лев – аланов. Не исключено, что это путаница, внесенная временем и скудостью информации о пришельцах. Но, может быть, подобно тому как римляне позаимствовали символ в свое время, и свевы могли перенять его у аланов в течение долгого и дальнего конфедеративного движения по Европе. Вот и гуннов часто называют в одном контексте с аланами, и информацию, что у них были величественные драконьи штандарты, можно также интерпретировать по-разному. Интересно, что в гениальном произведения Е. Шварца "Убить дракона" главный герой Дракон говорит о себе: "Я – сын войны. Война – это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах, – это холодная кровь", ведь он родился "в день страшной битвы. В тот день сам Аттила потерпел поражение". А на чьей стороне воевали аланы в этот "страшный день"?
Про названия
Таинственное существо, абсолютное зло, и такой же таинственностью окружены названия, которые обозначают этот класс чудовищ. Главных слов не так много. В большинстве европейских языков представлен греческий корень, от него же – и русское "дракон", которое, как полагают, имеет связь с глаголом "смотреть". И это не исключено, ведь драконам приписывается обладание особым и очень острым зрением. Есть животные, которым названия даны по их отличительным свойствам, поведенческим особенностям или внешним признакам: глухарь – кукушка – голубь. Но драконы – фантастические существа, и какие на них распространяются правила, неизвестно. Для азиатских драконов используется один общий корень с недостаточно ясной этимологией, возможно, связанный с названием змеи. Следует обратить внимание на то, что многие драконоборцы – это "бывшие" змееборцы, т.е. присутствует параллель между развитием семантики названий и развитием фольклорных образов. В осетинском фольклоре у фантастического существа Залиаг калм – змеи-дракона также есть связь со змеей. Кроме Зальского змея есть крылатое чудовище Хъандзæргæс и водное чудище – крокодил-дракон Кæфхъуындар. Каждое название подчеркивает разные сущностные характеристики образа. Последнее связано с водной стихией, его первый корень – "рыба". Но что остается за вычетом первого корня из этого сложного названия "Кæф-хъуын-дар", что такое "хъуындар"? Считается, что "носящая шерсть". Рыба с шерстью? Шерстисто-волосатая? Чешуйчатая?
Такое трактование – "рыба с шерстью" – может являться примером народной этимологии и искажением исходной формы. Не исключено, что, как ершовское "чудо-юдо рыба-кит", Кæфхъуындар имеет в своем составе два названия животных. Искать объяснение второму следует не только собственно в осетинском языке и как в случае со Змеем Тугариным или Змеем Горынычем из русского фольклора – возможные варианты в разных языках, альтернативные этимологии. Хотя можно и не найти.
…Им не чуждо чувство прекрасного
Драконы в сказках предпочитают лучшее, самых красивых молодых девушек или самых доблестных юношей. Какой очевидный аргумент для дурнушек и недостойных трусов! Антитеза знаменитому постулату знаменитого героя Ф.М. Достоевского о том, что красота спасет мир? Прекрасную Синдасунду и отважного Аддака не пощадила война. Она разборчива, как и дракон…