Нас было два брата, я – младший, он – старший, мы росли без отца и матери, так как мама умерла в 1939 году, отец ушел на фронт и погиб. Когда немцы приблизились к нашему селу, то председатель колхоза решил согнать колхозный скот в одном месте и раздать людям. Нам с братом дали около 10 баранов, которых мы пасли в лесу с раннего утра до позднего вечера.
Чем только мы ни питались: и травами, и дикими яблоками с грушами, которые откапывали из-под снега, старым зерном, картошкой, кукурузой. Вспоминать это страшно. Послевоенные годы для нас тоже были непростые. Мы, возвращаясь из школы, шли на колхозные поля, обрабатывали их, собирали урожай. После службы в армии я стал работать на комбайне. В совхозе проработал почти 50 лет. Получаю небольшую пенсию, как все советские труженики. Война отняла у нас детство, да и в старости нам живется нелегко. Денег на коммунальные услуги и лекарства едва хватает.
Хушин Чегаев, инвалид 2-й группы, Ирафский р-н, с. Новый Урух.
Моего отца Марзаева Хадзирета Габисовича, уроженца села Синдзикау Дигорского района, призвали на сборы в 1942 году в г. Прохладный. Наша мать Дзлата Асламарзаевна осталась с 4-мя детьми на руках (2 мальчика и 2 девочки). Старшему было 5 лет, а младшей – несколько месяцев. Наши родители работали в колхозе: отец шофером, мать в поле с мотыгой. Родители переписывались. Помню, что дома у нас было много писем-треугольников.
В последнем письме отец написал: "Больше не пиши, завтра уходим на фронт". Больше об отце мы не слышали. Позже пришло извещение, что он пропал без вести. Мать не верила и ждала его до конца своей жизни.
Пенсия у нее на четверых детей была маленькая, она работала и в колхозе, и в своем огороде, вставая чуть свет. Мы оставались одни. Я сажала младшую сестренку на холодную печь и отправлялась искать дрова, чтобы согреть комнату и вечером мама приготовила поесть. Жили трудно, но мама старалась, как могла, чтобы мы не оставались голодными.
Потом в село пришли немцы, и мать повела нас в лес, где мы и жили в окопах. Было очень страшно, особенно когда над селом пролетали немецкие самолеты. Когда фашистов прогнали, мы вернулись в свой дом, где ничего не осталось, кроме кровати. На ней и спали все впятером. Мать целыми днями работала, а ночью вязала нам носки, кофты, сама шила "дзабырта". Так и жили. Мать все не верила, что отец погиб, долго искала, куда только не писала, но, увы, никаких известий не было и нет по сей день.
Мама умерла в 60, младшая сестренка – в 45 лет. Нам, оставшимся, всем троим уже за 80, все страдаем астмой – "подарок" войны. Живем и все мечтаем узнать, где похоронен наш папа. У нас у всех есть дети, внуки, правнуки. Может, у них получится найти могилу своего деда и прадеда…
Радима Марзаева, ветеран труда.