И в пионерской комнате. Наверное, для тяжелораненых. Так ему Ксения, сестренка, говорила. И все же он посмотрел. Там, где стояли полки с горнами и его любимым барабаном, была тумбочка, а рядом – койки, койки, койки... Особенно запомнилось лицо молодого парня. Губы прикушены, нос заострен, на лбу испарина, руки забинтованы. И грудь тоже. А заметил Таймураза в окне – улыбнулся через силу, едва слышно прошептал что-то. Но разве поймешь, когда стоишь там, за окном...
Вот и часть. Сердце готово выскочить из груди. Так и есть: часовой решительно остановил его, но у Габаева все было обдумано заранее.
"Пустите, мне к комиссару, – и, не дав часовому сказать ни слова, добавил, – с секретными сведениями..."
Они сидели в маленькой комнатке вдвоем. Комиссар заинтересованно смотрел на парнишку, а тот рассказывал о себе. Нет у него никаких данных, тем более секретных. И классов он пока закончил пять, и лет немного, но это совсем не главное. Ведь важно другое. Он хочет остаться здесь, в части, с кавалеристами. Очень любит коней. И скакать умеет. Отец научил. Он хочет на фронт. И если его сейчас не возьмут, все равно убежит.
Комиссар внимательно смотрел на паренька. Маленький, плечи узкие, а глаза живые, ясные. Круглый сирота. Отец – герой Гражданской войны Бадила Габаев, умер недавно. Только на два месяца пережила его мать Таймураза. Мальчик гордился тем, то его отец – участник боев за советскую власть в Москве, служил вместе с Александром Пархоменко в первом Московском пролетарском полку; под командованием К. Е. Ворошилова сражался против белогвардейцев на Украине; мужественно вел себя тогда, когда его, попавшего в руки деникинцев, допрашивали сами генералы Кутепов и Шкуро; бежал из-под расстрела, громил контрреволюционные банды здесь, на Северном Кавказе. Да и разве только это... Если бы был жив отец... Если бы он только был жив... Таймураз уверен: он одобрил бы решение сына – ведь и сам начинал боевой путь так же, в неполные тринадцать.
Комиссару хотелось притянуть мальчишку к себе, погладить по ершистой голове, но он сдержался. Только, взволнованно закурив, распахнул узкое оконце. А Таймураз уже рассказывал про горы, про то, как отец любил далекие походы.
Комиссар мучительно думал. Да, тысячи "против"... Все это так. Но ведь такой все равно убежит, не остановишь. А впрочем, и останавливать некому – дома одна сестренка. Так Таймураз Габаев в неполные тринадцать стал бойцом-кавалеристом, сыном комиссара, сыном полка. Своего коня он полюбил сразу. Подолгу ухаживал за ним, смотрел в доверчивые глаза нового друга. А дома в редкие часы увольнений взахлеб рассказывал Ксении, сестре-погодку, и другу Мише Палладину о своей новой жизни, об уставе, о комиссаре. Старался держаться степенно и солидно, и Миша с уважением и завистью смотрел на товарища, на его форму, Ксения гордилась младшим братом и хорошо понимала, что все осталось теперь в прошлом: частые походы на Лысую гору и к Черной речке, чтение вслух стихотворений А. С. Пушкина, их пионерский партизанский отряд, который, как она считала, должен был помогать Красной Армии, их долгие вечера, заполненные интересными рассказами о героях.
Попрощаться с ними он так и не успел: ни с сестренкой, ни с другом. Часть, поднятая по тревоге, уходила ночью…
Он погиб летом 1942-го в боях под Краснодаром. Казалось, все вокруг было наполнено его заботами: улыбались бойцы, вспоминая его мечту носить тяжелую шашку, терпеливо ждал его старательно ухоженный конь, беспокоился комиссар, то и дело поглядывал на вход в землянку, откуда с минуты на минуту должен был появиться он, Таймураз. Но все вышло иначе...
Он погиб равным среди равных, выполняя боевое задание.
Юный разведчик Таймураз Габаев. Он не видел для себя другой жизни, он не искал иного. Мужественный пример отца, его рассказы о славном прошлом, школьные уроки... Нет, иного просто не могло быть у него, тринадцатилетнего сына полка Таймураза Габаева.
Сколько пионерских отрядов в его любимой пятой школе носило его имя... Сколько сотен ребят пело его любимую песню:
Мы шли под грохот канонады,
Мы смерти смотрели в лицо.
Вперед продвигались отряды
Спартаковцев – смелых бойцов.
Средь нас был юный барабанщик.
В атаку он шел впереди
С веселым другом барабаном,
С огнем большевистским в груди...
Собственно, и для других поколений эта песня была такой же любимой, как и для него – сына полка...
"...Но песня о них не умрет"
Мальчишки и девчонки военных лет... Подростки, подранки... Сколько трудностей выпало на их долю... Но мой рассказ не о тех, кто так же, как взрослые, стоял у станков, растил хлеб, работал в госпиталях – ковал нашу Победу. Это отдельная страница нашей великой истории, которая так и именуется – "Подвиг тружеников тыла". Я хочу назвать хотя бы несколько имен тех, кто воевал в самом логове врага – на временно оккупированной территории нашей республики.
Так, школьницы из станицы Змейской Нюра Саидова, Рая Козырева и Люба Голенко, рискуя жизнью, подобрали раненых красноармейцев, оставленных в тылу оккупантов. Девочки не только оказали им медицинскую помощь, но и, надежно укрыв их, приносили пищу. И еще дети собрали на поле боя, которое было почти рядом, гору оружия и спрятали его до прихода наших войск. Здесь было 7 автоматов, 4 карабина и станковый пулемет. А одна из девочек, Люба Голенко, пять раз переходила линию фронта, доставляя нашим войскам ценнейшие сведения. Эти материалы и сегодня хранятся в Архиве СОНИИИЭЯЛ.
Ваня Никифоров – четырнадцатилетний мальчик – жил с семьей на поляне Стураздах (это в трех километрах от Лескена). В середине ноября 1942-го к ним прибыла разведгруппа красноармейцев. Возглавлял ее лейтенант Иван Гришин. Разведчикам необходимо было попасть в Хазнидон. Проводником стал пионер Ваня Никифоров. Он, прекрасно зная окрестности, привел наших бойцов к искомому пункту. Командиру батальона 395-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской стрелковой дивизии капитану Маркешкину очень понравился проводник, который так просился в часть. Смелый парнишка, напористый, находчивый. И капитан настоял на зачислении Вани в разведвзвод. Мальчик участвовал в боях за селения Хазнидон, Толдзгун, пять раз в составе 1-го, 2-го и 3-го батальонов своего полка ходил в разведку...
Пятнадцатилетний пионер Дзахот Дзугаев пожертвовал жизнью, перерезая телефонный кабель фашистов между селениями Средний Урух и Новый Урух.
Его ровесник Изатбек Батяев был мобилизован фашистами на строительство дороги. На следующий день он на работу не вышел, а перерезал гитлеровскую линию связи. И еще пионер вывел две большие группы красноармейцев из немецкого тыла к своим.
А Марк Маряев учился в шестом классе 28-й школы Владикавказа. Вместе с отцом он ушел в партизаны. По заданию отряда Чиколинского района ходил в разведку вместе с красноармейцами, за что потом и получил Почетную грамоту Президиума Верховного Совета СОАССР и медаль "За оборону Кавказа".
В своей книге "Операция "Суадаг" А. Григорян рассказывает о нашем 14-летнем земляке Касполате Фидарове. Когда фашисты были на подступах к Владикавказу, мальчик работал возчиком в подсобном хозяйстве. Бойкого парнишку заметили разведчики. Тогда-то он и был направлен в тыл врага. Впервые пошел в разведку. Балта, Кобань... Да, пришлось делать целую петлю, пробираясь к Гизели. Но там не повезло: его заметили из вражеского блиндажа, задержали, стали допрашивать. Касполат сослался на то, что здесь он в поисках сестренки. Однако ему не поверили, заперли в сарае. И все же парнишка сумел выбраться, направился в сторону Верхней Санибы, где находились наши войска. Чуть не погиб: по нему открыли огонь гитлеровцы, и если бы не ответные выстрелы с нашей стороны, не добраться бы ему до расположения красноармейцев. Дойдя до своих, обо всем увиденном пионер доложил в штабе корпуса. Стал опытным разведчиком. Ему очень доверяли: не раз направляли в тыл врага. Позже за проявленную храбрость он был награжден медалью "За отвагу".
А братья Гасановы... О них даже сложена народная песня. Всего 13 лет было старшему из них – Ханафи, а младшему Омарби – 12. Фашисты бесчинствовали в их селе. Особенно большие страдания приносил всем помощник немецкого коменданта. От его диких приказов страдали прежде всего старики и дети. Гитлеровец пинал ногами ребятишек, издевался над аксакалами. Тогда-то Ханафи и поклялся убить фашиста. И пионер сдержал слово: он бросил гранату в окно комендатуры, предварительно прихватив списки угоняемых в Германию земляков. Фашист погиб, а десятки чиколинцев были спасены от дикого плена. И никто не нашел бы Ханафи, если бы враги не арестовали его младшего брата Омарби и мать Дзафират. Этого перенести пионер не мог. Он сам явился в немецкую комендатуру, понадеявшись, что оккупанты освободят мать и брата. Но палачи расстреляли обоих мальчиков.
В Моздоке пионеры Петя и Вася Решетниковы помогали партизанам взрывать фашистские танки, сообщали о расположении вражеских войск. Нашлись предатели. Братьев выследили, схватили и расстреляли. Уже после освобождения Моздока от немецко-фашистских оккупантов отважных пионеров захоронили в братской могиле.
Есть еще много рассказов о наших земляках, которые, борясь в одних рядах со старшими за нашу Великую Победу, как тот юный барабанщик из известной песни, "в атаку шли впереди"... И опять прибегну к известному тексту из горячо любимой пионерской поры:
Промчались годы боевые,
Закончен наш славный поход.
Погиб наш юный барабанщик,
Но песня о нем не умрет.
Никогда! Потому что мы помнили, помним и будем чтить имена героев! Потому что разве можно иначе?!