В силу конкретных причин до сих пор остается недостаточно изученной его многогранная деятельность. Среди этих причин, бесспорно, его аристократическое (по-осетински баделятское) происхождение. Сейчас нет необходимости клеймить то время, когда запрещалось или не поощрялось объективно исследовать творчество, деятельность того или иного видного представителя осетинского народа. Лучше всего сообща в меру таланта и возможностей, постепенно и вдумчиво восполнять те белые пятна нашей истории, которые образовались в силу объективных причин.

Не вижу необходимости подробно говорить, что сейчас к марксистской литературе отношение изменилось. От почти "божественного" отношения отказались и ударились в критику, которая ведется некорректно, не аргументированно, очень часто поверхностно. Конечно, марксизм заслуживает серьезной критики, особенно с позиций современности. Но она должна быть обоснованной и убедительной. Иначе это будет карикатура на марксизм, о чем, кстати, говорил сам К. Маркс. Когда журналисты спрашивали о причинах искажений его учения, то он коротко отвечал: "Я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох". Таких блох не трудно обнаружить и в большой армии современных отечественных критиков марксизма. Но возвращаясь к герою моего очерка, хочу коротко напомнить, что первая попытка перевода на осетинский язык "Манифеста Коммунистической партии" была знаменательным событием в истории общественной мысли осетинского народа. Она свидетельствовала о том, что в Осетии имелась уже почва для распространения идей революционного марксизма. Этой почвой, прежде всего, был рабочий класс предприятий г. Владикавказа, Владикавказской железной дороги и Садонских рудников. Социал-демократические кружки и революционно-демократическая интеллигенция особенно активизировали свою деятельность накануне и в период первой русской революции. Эта революционная обстановка, надо полагать, и породила идею о переводе "Манифеста Коммунистической партии" на осетин­ский язык. Существует версия, что Б. Туганов был активным деятелем одного из владикавказских социал-демократических кружков. Этот факт представляет особый интерес, если иметь в виду, что он происходил из дигорских (осетинских) баделят, которые по социальному статусу были равны российским дворянам.

Отец его Асланбек Магометович Туганов – первый из осетин, ставший в 1851 г. генерал-майором Российской Императорской армии, был самым крупным помещиком в Осе­тии. За верную службу царю-императору последний в 1837 г. пожаловал ему около 20 тыс. десятин земли в предгорье Кавказа. Есть факты и свидетельства очевидцев, которые говорят о том, что Б. Туганов имел сложные и противоречивые взаимоотношения со своими родственниками не только по отцовской линии, но и с Карабугаевыми по материнской, которые, к слову, тоже были аристократами. Подчеркну и то, что Б.Туганов первым из осетин взялся за изучение жизни рабочего класса и первым из них показал классовую борьбу между пролетариатом и буржуазией. К этому следует добавить, что многие годы своей жизни Б.Туганов посвятил литературной деятельности. Причем на достаточно высоком уровне. Еще в юности он писал стихи на родном языке. Затем обратился к прозе и начал писать рассказы на русском языке о жизни осетин.

Здесь, в городе, помимо литературной деятельности, он принимал активное участие в общественно-политической жизни Владикавказа. Знаменателен и тот такт, что накануне выборов депутатов во II Государственную думу в 1906 г. его кандидатура, как свидетельствовал профессор Л.П.Семенов, была выдвинута рабочими Курской слободки в качестве кандидата в депутаты в Государственную думу. То, что его кандидатура была поддержана рабочими, свидетельствует о близости к ним. По своей практической деятельности известный писатель и публицист близко стоял к социал-демократической партии. Он был одним из активных участников демонстраций 1905 г. во Владикавказе. Есть свидетельство, что он чуть не был пристрелен черносотенцами во время одной из демонстраций. Подчеркну и то, что кандидатура Б.Туганова, хотя и была выдвинута, но не баллотировалась. Перед выборами на его квартире произвели обыск, а вслед за этим он был арестован. Понятно, что обыск и арест также свидетельствуют о революционно-пропагандической и демократической деятельности писателя и публициста. По-видимому, в руках полиции не было достаточного количества прямых улик, и Батырбек был освобожден из-под стражи. Но над ним был установлен негласный надзор жандармерии.

В родном селении Дур-Дур Б. Туганов общался с крестьянами, к которым относился с уважением и симпатией. Вместе с женой, умной и образованной Ольгой Захаровной Лерман, организовал школу грамоты для взрослых крестьянских детей. Его благородные намерения встречали жуткое непонимание со стороны других баделят. Это и было одной из главных причин того, что баделята иногда позволяли себе пренебрежительно и высокомерно отзываться о нем, всячески его третировали, язвительно называли "пахампаром" ("пророком"), "осетинским Иисусом Христосом". Некоторые из баделят активно распространяли о нем неприличные анекдоты и обывательские слухи. Травля родственника у Тугановых доходила до того, что известного писателя и публициста объявили "душевнобольным", "невменяемым", "сумасшедшим" и т.д. На самом деле он, будучи широко образованным и являясь активным членом "Общества по распространению грамотности и технических знаний среди горцев Терской области", занимался пропагандой агротехнических знаний среди крестьян. Сдав необходимые испытания, т.е. экзамены по юриспруденции, и получив звание присяжного поверенного, Батырбек Асланбекович часто оказывал помощь нуждающимся односельчанам советами и консультациями. Нередко он выступал в защиту простых крестьян на судебных процессах.

В 70 – 80-е гг. XX в. в Дур-Дуре, собирая полевой материал для написания истории этого уникального селения, одного из первых в равнинной части Осетии, мне приходилось беседовать со старожилами, которые прекрасно помнили Б.Туганова, рассказывая мне в превосходной степени многие интересные факты из его жизни. Среди уважаемых старожилов можно было бы назвать, например, Бичени и Сланбека Кодзасовых, Заурбека Бериева, Магомеда Тадеева, Слангерия Олисаева, Бадага и Ганге Зангионовых и других. Из этого сделал самый главный вывод, что уважительное отношение односельчан к нему было своеобразной аксиомой. Дурдурцы любили его за участие, сердечность и искренность. Они называли его "своим сторонником", хотя Тугановы, как помещики, в целом были эксплуататорами, и к ним отношение у крестьян было совершенно другое.

После Октябрьской социалистической революции 1917 г. Б. Туганов вел профсоюзную работу в Союзе металлистов в Москве, работал на ответственной должности в Комиссариате по делам национальностей РСФСР (в отделе горцев Кавказа), был лично знаком с наркомом по делам национальностей И. Сталиным, а также с наркомом просвещения РСФСР А. Луначарским и другими видными государственными деятелями страны. Все сказанное позволяет думать и утверждать, что талантливый писатель не случайно в 1906 г., находясь еще в Дур-Дуре, обратился к переводу на осетинский язык "Манифеста Коммунистической партии". Во всяком случае, он хорошо знал уровень культурного развития своего народа и понимал, что идеи, содержащиеся в "Манифесте…", изложенные на русском языке, были недостаточно доступными основной массе трудового осетинского народа того времени. Писатель и публицист понимал, что, если удастся издать эту книгу на осетинском языке, то она станет ближе более широкому кругу людей. Необходимо подчеркнуть, что перед ним стояли серьезные трудности, так как он первый в Осетии, из числа осетин, предпринял попытку перевода политической марксистской литературы на осетинский язык. Отмечу и то, что Б.Туганов приступил к переводу "Манифеста…" не ранее 1906 г. в родном селении. Он продолжал работу над ним и в Москве, куда переехал в конце 1906 г. Следует сказать, что свой замысел "дурдурскому Плеханову" не удалось осуществить. Перевод книги не был закончен. Естественно, и не был издан. Работа Батырбека Асланбековича до нас дошла в виде рукописи, которая хранится в архиве Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований ВНЦ РАН. Оригинальный документ передал в архив известный ученый, профессор Л.П. Семенов.

После установления советской власти Б.Туганов занимал ответственные должности в Народном комиссариате по делам национальностей в Москве. В 1921 г. он был направлен в Махачкалу в качестве заведующего Дагестанским управлением по коневодству. Там он в июне 1921 г. умер и похоронен в Махачкале. Долгое время считалось, что он умер от холеры. Но существует и другая версия его смерти. Он погиб от рук бандитов. И в заключение хочется обратиться к широкой общественности, особенно к тем, кто наделен властью. Уверен, что этот талантливый человек заслуживает увековечение его славного имени в названии улицы, площади, школы, лицея и т.д. Его именем даже в родном селении не названа ни школа, ни библиотека, ни любое другое учреждение культуры.