Мы познакомились с Настей Подгородецкой. На Донбассе остались ее родители, братья, любимый человек... 5 апреля Насте исполнилось 20 лет. "СО" поздравила ее с днем рождения. Хочется, чтобы вдали от родины она почувствовала себя хоть чуточку счастливее.

Настя – студентка института педагогики ДНР, а еще она работает учителем в школе. Ей рано пришлось повзрослеть: 8 лет назад она впервые узнала, что такое обстрел из орудий в поселке Рассыпное, где прошло ее детство. Детство, опаленное войной...

– Началось все в мае–июне 2014-го, – рассказывает Настя. – Мы с братом были дома одни, мама – на работе, отчим в забое на шахте Яблоневка Волынского шахтоуправления. Помню, как Рассыпное облетела весть о том, что шахту захватили, никого оттуда не выпускали. Было страшно, но в течение суток все решилось. И отчиму удалось вернуться домой. Потом был бой в районе Дебальцева, "дебальцевский котел". Наши родственники, живущие в Никишино, куда мы часто приезжали погостить, чудом выжили, все село тогда выгорело… Сгорел и наш дом, все хозяйство, живность… Мы все оттуда уехали, остался только дедушка. Но, к счастью, он выжил.

А еще в памяти остался день, когда я попала под обстрел. Легла на землю, чтобы переждать. А когда все закончилось, увидела, что недалеко от дома лежал неразорвавшийся снаряд. Позже его обезвредили саперы. Сейчас в Рассыпном безопасно, но все равно я волнуюсь за маму, она там. Направление Дебальцево – Рассыпное – под надежной защитой. Со стороны Авдеевки из градов обстреливают Ясиноватую. Пока Авдеевку не освободят, возвращаться туда опасно.

Все эти годы мы жили под постоянными обстрелами. В последнее время они стали интенсивнее. В феврале глава ДНР Денис Пушилин объявил об эвакуации населения. Нам объяснили, что женщинам и детям лучше уехать на время. Потому что здесь оставаться опасно. Мужчины остались, была объявлена мобилизация.

Почти каждый день созваниваюсь с мамой. Приходят и горькие вести. Одного моего родственника убили под Ново-Азовском, осколочное ранение в область поясницы, ему было 27… Еще один двоюродный брат – в плену, ему всего 20. Я видела видеозапись, где он назвался другим именем и фамилией. Родственники стали ездить по инстанциям и искать его, выяснилось, что он числится без вести пропавшим, потому что при нем не было никаких документов. И что нам делать теперь, мы не знаем… А мой брат, ему 24 года, и отчим воюют. Воевал и мой отец, в 2014 году получил два ранения, и сейчас он тоже готов встать на защиту родины. В Мариуполе – другой двоюродный брат.

Я очень хочу домой, не хотела никуда уезжать. Но так как я работаю педагогом-организатором, мы с коллегами должны были сопровождать детей. Надеюсь, что скоро все закончится и мы вернемся …