В чем феномен "осетинского Леонардо да Винчи", как назвал Коста Хетагурова Александр Фадеев? На какой почве был взращен талант гения осетинского народа? Какое влияние на него оказала русская культура? Об этом размышляет автор.
Русскую культуру Коста любил с ранних лет и всегда интересовался ею. Это и не удивительно. С детства он прекрасно овладел русским языком и уже в ученические годы близко познакомился с классической литературой. А если говорить о мировоззрении Хетагурова, оно сформировалось под непосредственным влиянием Чернышевского, Добролюбова и Некрасова – великих революционеров-демократов. Поэзию Грибоедова, Крылова, Пушкина, Лермонтова, Некрасова он считал родной, многое знал на память. Да и писать (а первые его стихи появились еще в гимназические годы) он начал именно на русском языке. Потом же, кроме сборника "Ирон фандыр", тоже почти все писал на русском языке, и, что интересно, никто никогда не упрекал его в этом. Коста активно сотрудничал со многими газетами и журналами: "Северный Кавказ", "Сын Отечества", "Санкт-Петербургские ведомости", "Казбеги", "Терские ведомости" и др.
Кто-то может сказать, что в то время "царская Россия была тюрьмой народов", что "царское правительство стремилось задушить всякое проявление национальной культуры, проводило политику насильственного "обрусения" нерусских национальностей", что "царизм выступал в роли палача и мучителя нерусских народов". Однако это было время и невиданного взлета русской культуры. Именно в эти годы громко звучат имена Короленко, Л. Толстого, Мамина-Сибиряка, Чехова, Серафимовича, М. Горького. Рождается МХТ. Расцветает талант Репина, Верещагина, Чайковского. Так мог ли такой одаренный, любознательный юноша, как Коста, пройти мимо всего этого? Нет, он стал большим почитателем и ревнителем, защитником этой высокой культуры.
Он, кстати, не только сам сблизился с тем, что несло это новое созвездие талантов. Он всей душой ратовал за то, чтобы в осетинских школах слышали русскую речь, чтобы горцы отдавали детей в русские учебные заведения. Именно этому он посвятил немало строк в своей нашумевшей статье "Неурядицы Северного Кавказа".
Если говорить о том, в какой степени Коста знал русский язык, – ему можно было поставить самый высокий балл. Сколько пословиц и поговорок было в его лексиконе! Но ведь знать – это еще не все. Главное – уметь ими пользоваться. А он умел. Да еще как! С удовольствием применял в обыденной речи. Приводил в своих произведениях – как в публицистических статьях, так и в лирических стихотворениях. Эрудиция Коста вообще просто поражает. Цитаты, перефразировки, упоминания литературных типов. И, что особенно бросается в глаза, использовано все это всегда исключительно уместно. Иногда кажется, что нет, пожалуй, такой басни, которую бы не использовал Коста. Здесь и "Демьянова уха", и "Волк и ягненок", и "Осел и соловей", и "Пустынник и медведь". Недаром в дальнейшем Коста сам перевел на родной язык такие басни, как "Волк и журавль", "Ворона и лисица", "Гуси". А как активно он цитирует А. С. Пушкина! Здесь и "Бахчисарайский фонтан" (в письме
А. А. Цаликовой), и строки из "Медного всадника" (поэма "Чердак"). А Гоголь! У Коста даже есть фельетон под заглавием "Чичиков", приводятся цитаты из реплик Ляпкина-Тяпкина ("Ревизор") – в письмах к членам семьи Цаликовых и к брату А. Л. Хетагурову.
Строки М. Ю. Лермонтова из "Демона", из "В минуту жизни трудную", "Мне грустно, потому что весело тебе", из "Героя нашего времени" рассыпаны по произведениям Коста так же как и строки горячо любимого и ценимого им Н. А. Некрасова. Прекрасный чтец, К. Хетагуров много раз выступал перед аудиторией с чтением стихотворений именно этого поэта. Их сближали общие идеи, а главное – любовь и внимание к жизни простого народа. Поэзия Некрасова оказалась наиболее родственной духу и натуре нашего Коста. Именно у Николая Алексеевича он учился видеть и оценивать явления жизни.
Особенно по душе пришлись ему некрасовские "Размышления у парадного подъезда" и "Железная дорога". Именно эти стихотворения он чаще всего читал на литературно-музыкальных вечерах, которые устраивал, вернувшись на родину, во Владикавказ. Да и в своем творчестве Коста не раз цитирует именно эти стихи.
А в Петербурге Коста, не имевшему средств к существованию, было очень неуютно и плохо. "Невольготно осетину", – говорил о своем тамошнем состоянии поэт. Для него столица так и осталась городом народной нищеты, городом
...роскоши, моды,
Офицеров, лорнеток и бар,
Где полугосударства доходы
Поглощает заморский товар.
Коста понимает, что правды здесь не добиться, вот почему он и приводит эти слова Некрасова. Сам Хетагуров много раз указывал на связь своих произведений с поэзией Николая Алексеевича. Например, в подзаголовке к сатирической поэме "Кому живется весело" он дает указание: "Подражание Некрасову". И это действительно подражание. Что ритмика, что белый стих, а вот фактический материал, естественно, свой.
Одним из самых популярных стихотворений Хетагурова является его "Походная песня". Если внимательно прочитать ее, сразу можно увидеть, что она в чем-то напоминает знакомые строки Некрасова из поэмы "Кому на Руси жить хорошо" – песню Гриши Добросклонова из главы "Доброе время – добрые песни". Тот же ритм, та же идея. Коста выступает с открытым призывом идти к свету под знаменем народа и высказывает презрение ко всем, кто остается в стороне, особенно к лентяям и трусам. А у Некрасова та же мысль: "Прочь от порога, трус и лентяй!" Мне очень запомнился рассказ Нафи Джусойты о завидной судьбе этой песни Коста, о том, что у нас в Осетии она стала самой любимой, подлинно национальной. В 1917 году, когда после Февральской революции вся окраинная Россия, Россия национальных меньшинств, покрылась, словно после грибного дождя, всякого рода буржуазно-демократическими организациями, и в Осетии был избран так называемый Осетинский национальный совет, на полотнище флага этого совета под портретом Коста были начертаны слова именно из "Походной песни":
Доля народа,
Счастье его, –
Свет и свобода
Прежде всего!
В статьях и письмах Коста тоже много некрасовских образов. Так, в письме от 8 июня 1899 года можно встретить ссылку из Некрасова: "У поэта в одном из стихотворений говорится: "Хорошо поет собака, убедительно поет". Коста имеет в виду стихотворение Некрасова "Осторожность". А в статье "Церковноприходские школы в Осетии" автор, защищая интересы преподавателей, находившихся в нищенском положении, отмечает, что это – сеятели "разумного, доброго, вечного" (цитата из стихотворения Некрасова "Сеятель").
Не обошел вниманием Коста и И. А. Гончарова, романы которого он очень высоко ценил. Например, в письме к А. А. Цаликовой отмечены образы бабушки и Веры из "Обрыва".
Такой интерес к русской литературе говорит о многом. Во-первых, Коста действительно высоко чтил классику; во-вторых, он очень ценил писателей-реалистов, ненавидел "чистое искусство". Что ему было близко в первых? Конечно же, демократизм, гуманизм, изумительное мастерство художественного слова. Коста, как и великие русские писатели, выступал за искусство, доступное широким народным массам и отражавшее нужды и чаяния простых людей. Русские писатели боролись с самодержавием, были непримиримы к любым проявлениям насилия над людьми. А Коста, их верный ученик, указывал на вред различных адатов, мешавших свободному развитию горцев, призывал к борьбе с палачами и насильниками и был твердо убежден, что победа народа над врагами приближается.
Минуты сочтены... Повсюду бьют тревогу,
Уж брезжит луч зари, играя на штыках.
И вообще (удивляться здесь нечему!) именно в русской классике видел он своего собирательного наставника. Как и любой другой творец, Хетагуров задумывался о роли поэта в жизни. И рассуждал так же как Пушкин, Лермонтов и все тот же его кумир Н. А. Некрасов. Их суждения он переосмысливал и брал на вооружение, они находили отклик в его душе. Пушкинские строки о том, что поэт должен "глаголом жечь сердца людей", лермонтовское убеждение в том, что голос поэта должен звучать, как "колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных", некрасовские строки о том, что поэт "гражданином быть обязан"... Как близко все это было нашему Коста. Он тоже не представлял для себя ничего другого.
Русская литература очень импонировала ему и потому, что она глубоко интересовалась жизнью народов Кавказа, сочувствовала обездоленным. А еще сопереживание "маленькому человеку" – этот неповторимый гуманизм русской литературы... Как мог наш поэт пройти мимо всего этого... Да он и не прошел. Он продолжил славные традиции русской культуры, сблизил именно с ними не только собственное творчество, но и литературу своего народа.
Пока мы здесь говорили только о литературе. Но ведь Коста любил все русское искусство – и музыку, и театр, и живопись. Музыка... Он умел воспринимать ее всем сердцем. По его инициативе во Владикавказе не раз устраивались общедоступные концерты. Как вспоминают современники, он хорошо играл на рояле (научился в Ставропольской гимназии), и голос у него был прекрасный – определяли его как "бархатный баритон". Коста всегда пел в хоре. На встречах с друзьями никогда в этом отношении не комплексовал: знал много песен, всегда исполнял их. Так, из херсонской ссылки он писал Цаликовым: "На обрыве вечером поем мы хором "Как по морю..." Будучи секретарем газеты "Северный Кавказ", он часто помещал в своей газете статьи, посвященные выдающимся деятелям русской культуры. В частности, композиторам Рубинштейну, Чайковскому. Правда, публикации свои не подписывал. Особенно (и он никогда не скрывал этого) Коста выделял П. И. Чайковского. После смерти Петра Ильича Хетагуров активно готовил торжественный вечер, посвященный его памяти. Кроме этого, он даже написал портрет композитора и на вечере выступил с речью о нем. Свое слово он закончил прекрасным, трогательным стихотворением "Памяти П. И. Чайковского".
Тогда лишь в будущность народа я поверю,
Когда он гения оплачет своего.
Такими строками Коста выразил значение тяжелой утраты.
Он очень любил и народную музыку. Недаром свои стихи часто именовал именно "песнями". Поэт хорошо знал, что музыка – это то, что согревает, поддерживает людей в повседневной жизни, выражает их сокровенные чувства.
Если бы пел я, как нарт вдохновенный,
Если б до неба мой голос взлетал,
Все бы созвал я народы вселенной,
Всем бы о горе большом рассказал.
В этих стихах Коста так много искренности и глубины. Любил он и русскую народную песню, и классическую музыку. Будучи уже во Владикавказе старался не пропускать выступлений артистов, частенько приезжавших сюда на гастроли.
А живопись – это вообще особая страница в жизни Коста. Даже первые детские рисунки были для него далеко не развлечением, а настоящей потребностью. Потом были Ставропольская гимназия и большая дружба с В. И. Смирновым, у которого действительно было чему поучиться (он сам занимался в Петербургской академии художеств). Василий Иванович очень поощрял своего любимого воспитанника, всегда ставил в пример другим учащимся. А в 1877 году он даже послал рисунки Коста на всероссийскую выставку ученических работ.
Да и в Академию художеств Коста попал с благословения своего наставника. О том, как сложилась жизнь Хетагурова там, в Санкт-Петербурге, о его тесной дружбе с "передвижниками", о теплой, по- настоящему благородной помощи своему младшему коллеге одного из самых талантливых преподавателей Павла Петровича Чистякова много рассказано и написано. Так вот, будучи в столице Коста, несмотря на постоянное безденежье, все же изыскивал возможность (мы понимаем, как это было сложно!) подробно изучить шедевры русского и мирового искусства, хранившегося в картинных галереях и музеях. Его как художника особенно привлекала реалистическая живопись. Позже он создал превосходные картины и этюды пейзажного, портретного, жанрового характера. И мотивами их были преимущественно быт народа и кавказская природа. Один из биографов поэта А. Малинкин отмечает, что "Коста первым на Северном Кавказе организовал художественные выставки своих картин и картин других художников". Пресса тут же горячо откликнулась на это новшество, видя, какое большое общественное значение, какой горячий обмен мнениями вызвала эта инициатива Коста. Кроме всего прочего, на отдельных этапах жизни К. Хетагурова (и это, увы, не секрет!) только живопись помогала ему элементарно выжить, заработать на хлеб и съемную квартирку. А многие современники вообще знали Коста больше как художника.
Наш земляк профессор Л. П. Семенов, специально много лет глубоко занимавшийся изучением жизни и творчества Коста, отмечал, что К. Хетагуров, как и его друзья – ведущие художники того времени (Серов, Врубель, Пимоненко, Самокшин и другие), боролся против традиций "академизма" в живописи и делал все для того чтобы популяризировать демократическое искусство.
Что особенно привлекает в деятельности Коста – так это открытость: он никогда не скрывал своего мировоззрения, активно защищал то лучше, что было рядом, изо всех сил старался сблизить своих земляков с большим русским искусством, с культурой России, которая давно стала ЕГО культурой.