Было ожидаемо, что Президент РФ в своем докладе-послании обратится к крупнейшей проблематике системы образования. Им были поставлены задачи, в том числе касающиеся базовых основ подготовки специалистов вузовской системой. И в это время в зале, у экранов телевизоров все были готовы "заново родиться". Вот у меня было такое же впечатление – ожидание чего-то кардинального в этой сфере. Дело в том, что у В. В. Путина все включенное в послание десятки раз осмысливается, в том числе в определенной последовательности. Президент дает наверняка задание, консультируется индивидуально со своими помощниками по всем этим вопросам. И я представляю, как ему это все готовили, но для В. В. Путина характерно, что во время подготовки окончательного варианта выступления он может сделать неожиданное обобщение. Такое происходит в весьма оригинальной и деловой постановке, неожиданной по значимости. По образовательной проблематике это отчасти подтвердилось (мое видение было именно таким).
В аудитории ожидали, что президент очень четко скажет о том, что Россия переходит к той базовой основе подготовки специалистов, которая была наработана опытом Советского Союза, что подтвердилось практикой системной поступательности экономического развития. Что означает сейчас базовая подготовка специалистов с 5-летней системой? Это означает отмену болонской системы! И В. В. Путин, в принципе, подчеркнул, что мы должны отказаться от того наносного, что отрицательно было спроецировано этой болонской системой на нашу образовательную российскую реальность. И далее дает некоторые пояснения, исходя из своих собственных убеждений.
Президент не стал говорить об одномоментной отмене ЕГЭ, отмене всего, что связано с болонской системой, и переходе, соответственно, к подготовке специалистов. Я, например, убежден, что это надо делать, руководствуясь всеми знаниями, которые необходимы для государственного управления сложнейшей системой подготовки кадров. Какое количество, по каким направлениям, в какой отраслевой специализации, с каким финансированием, с какими приоритетами, вплоть до того, насколько приемлем принцип "здесь и сейчас" и как это необходимо в рамках высочайшей целесообразности. Существует крайне высокая необходимость именно такого возврата к базовой системе подготовки специалистов. Государство должно его на себя брать. Да, где-то сузится подготовка специалистов по каким-то направлениям, но просто сказать, что экономистов и юристов надо меньше готовить – этого недостаточно. Придется уточнять, сколько надо готовить и каких юристов и экономистов, инженеров и т.д., как их готовить, как стимулировать, какую зарплату платить, качество и количество преподавателей и их соответствие требованиям, какое количество вузов и принципы их приоритетности. Вот тогда государство берет на себя эти обязательства, чтобы состыковать, сбалансировать все решения по нарастающим вызовам и рискам. Убежден, что рано или поздно российское государство вернется к практике и государственного распределения специалистов, как было в старой советской системе. То есть, во всей этой системе государство возьмет на себя вопросы занятости этих специалистов. С какими зарплатами, как выбирать дифференцируемые подходы – вот основа таких решений системно возникших проблем.
Когда мы начинаем разбираться в проблемах реализации новых установок, сложностях выхода (на перспективу) из той конъюнктуры, которая была создана в системе бакалавриата, магистратуры, аспирантуры в вузах, в том числе в ведущих вузах страны (МГИМО, МГУ, "Бауманка", Физтех), то возникает проблематика одновременного устранения всех элементов болонской системы. Напомним, что этой системой была создана колоссальная услуговая образовательная конъюнктура, которая расцвела и процветает. Разные периоды были, но никто из тех, кто оказывался у руля управления образованием, политически не формулировал задачи отмены болонской системы. Ближе всех к такой постановке проблем был ректор МГУ В. А. Садовничий (он же возглавлял Совет ректоров страны). Но и он не смог этого сделать, т.е. до конца сформулировать задачи устранения болонской системы перед политическим руководством страны. Скорее всего, занять такую политически жесткую позицию редко кто может, находясь в структурах управленческой системы образования.
Как мне видится, на сегодня и В. В. Путин пока не занял жесткую позицию относительно отмены всех элементов болонской системы. И есть опасение, что опять установки президента чиновники во власти будут обставлять разными ограничениями, обходами, недомолвками и т.д., не позволяющими принять системные решения. Однако необходимо всесторонне осознать, что сложившаяся конъюнктура необычайно отрицательна для всей образовательной системы, подготовки специалистов – кадров профессионалов, которых не хватает в стране. Что такое для российской практики бакалавриат? Первая ступень высшего образования, но это неоконченное высшее образование. Что такое неоконченное высшее образование? Это надо значит заканчивать, но в какой форме – магистратуры, и тогда это считается оконченным высшим образованием. Абсурд какой-то, если таковое соотносить с тем, как понимать суть проблематики подготовки специалистов с высшим образованием для производственно-экономической деятельности. И это каждый из чиновников системы высшего образования хорошо знает.
Чиновники и большинство ректоров вузов обязаны определять процесс подготовки специалистов для предприятий, других организаций, в том числе, учитывая их потребности, предложения, заказы и т.д. Это они могут определять, но как? Профессионально, с учетом мнения, оценок специалистов от производства. Производственникам тоже дороги в вузы не закрываются, а наоборот. Совместное нахождение необходимых решений будет только на пользу делу.
Отказываясь от болонской системы, нельзя забывать, что сегодня требуется опережающее развитие вузовской подготовки специалистов по отношению к тому, что достигнуто в любом производстве. Но при этом приходится в полной мере учитывать, что необходимость того, как готовить специалистов, диктует развитие производств, экономики, социальной практики. Вуз в этот процесс плюсом включается, в том числе и через предметно-научное творчество преподавателей, аспирантов, докторантов и даже студентов с пятилетним обучением. Неслучайно в советской системе (уместно подчеркнуть, до болонской системы) аспирантура в основном развивалась в вузах. Аспирантура в вузах готовила научные кадры как для отраслевой экономики, так и для других сфер жизнедеятельности. Особое значение имела подготовка преподавателей вузов, техникумов. Те, кто заканчивал аспирантуру, обязаны были идти работать в НИИ, в КБ, разные научные центры и там заниматься разработками практической направленности на научной основе. Настоящие вузовские преподаватели всегда продолжали заниматься наукой, что способствовало передаче студентам научных знаний, приобщая их к науке и формируя понимание необходимости применения полученных знаний на практике.
Неоконченное высшее образование (бакалавриат) неминуемо ведет к непониманию не только значимости формирующейся специальности, но и в целом высшего образования в жизни новых поколений людей, развивая восприятие его формальных черт. Тем самым в обществе высшее образование формализуется. Оканчивающие бакалавриат оказываются в положении, когда их на работу берут (устраивают) редко, в основном им отказывают в трудоустройстве. Часто используется два "аргумента": нет магистратуры и нет стажа работы. Напомним, что в советской системе подготовки вузами специалистов таких проблем не возникало.
Неоконченное высшее образование создает всеобщую ситуацию отвержения сути решаемых задач, а нынешняя практика подготовки и трудоустройства с этим не только формально, но и реально соглашается. Конъюнктура болонской системы формальностью заканчивается и это есть безразличие относительно того, что оканчивающий вуз по бакалавриату оценивается как "неполноценный специалист", даже если студент за четыре года действительно продвинулся в получении высшего образования. Но это может быть за счет особых данных некоторой части студентов в обучении. Скажем так, то ли сам студент оказался талантливым в учебе, одаренным или еще что-то повлияло…
Подчеркнем, что полноценные учебные программы, учебные планы, практики невозможно выстроить в вузовской системе по тем требованиям, которые социально-экономическая жизнь в России предъявляет в своей специфике к современным специалистам-бакалаврам. Это невозможно, не говоря о том, что такая практика рикошетом отражается на работе всех вузовских сотрудников, преподавателей. Десятилетие болонской системы способствовало разложению всей вузовской системной практики: учебной, научной, кадровой, а созданная конъюнктура вплотную вывела на передовые вузовские позиции зарабатывание коммерческих, в том числе, магистратских денег. Вузы привыкли не только к деньгам, их большей значимости (определяющей все и вся), но и неглавенствованию учебного процесса для целей подготовки специалистов.
Болонская система оказалась сверхпродуманной, нацеленной на разложение относительно того устойчиво положительного, что наработала советская система. Удивительно, но факт, что неполноценность оказалась всесторонне продуманной системой и не сразу это раскрылось. Даже была введена норма, что после окончания бакалавриата нет юридических оснований поступить в аспирантуру. Только после магистратуры, т.е. еще через два года, да еще с ее хвальбой (имеется в виду магистратура как научное направление) и платной основы. Магистратуру даже стали "привязывать" к будущим должностным функциям выпускников вузов, что хитро уводило всех от делового решения возникающих задач. Такая практика сделала свое дело, и аспирантура стала сворачиваться, в основном тоже становясь платной для поступления, формализованной научной ценностью.
Нынешняя магистратурная практика поступления в аспирантуру сверхформализована. Она стимулирует не научные интересы и возможности, а получение соответствующих дипломов: 95–96% магистров никакой наукой не занимались и не занимаются, а 5% – да! Тем самым произошел удар по высшему образованию, а через него и по науке. Нельзя эту практику сохранять ни в каком варианте, не делать лишь частичные изменения. Оправданными могут быть только государственные взвешенные подходы к решаемым задачам общего образования, высшего образования и науки.
В советском опыте продвинутость всей системы образования была очень мощной. Напомним: была значительная часть заводов, которые имели свои училища, финансировали их, для себя готовили рабочие кадры. Это, безусловно, согласовывалось с развитием всей системы образования. Ремесленный уровень подготовки кадров необходим и сегодня, его надо развивать, но не отрывать от образовательной системы страны. Подготовка рабочих кадров, специалистов среднего технического образования – это государственное дело. Но необходимо повторить, что высшее образование не есть среднеспециальное. Это высшее образование, где идет отбор, в том числе, и в науку. Без этого – никак!
С особым одобрением отношусь к идеям и обоснованиям, которые по этим проблемам в последнее время высказывает М. В. Ковальчук – руководитель Курчатовского центра. Он досконально обобщает и формулирует задачи о важности подготовки всех категорий кадров-специалистов. Есть не только то, к чему необходимо прислушаться чиновникам, но и углубиться в понимание системных проблем образования, науки. Еще раз повторю, что предстоит кардинально совершенствовать направления базовой подготовки специалистов, о чем было сказано в послании президента: по направлениям, количественным параметрам, специальностям, учебным планам, практикам. Никакого формализма здесь не должно быть.
Возвращаясь к системным характеристикам образования, приходится более основательно и критически относиться к практике сформировавшихся разрывов между общим образованием и специальным. Особо выделено, что ЕГЭ способствовало уничтожению единого содержания образования. Через него произошел главный удар на характер, методы и способы формирования знаний широкого кругозора в общеобразовательной школе. Как бы не стало в школах этой краеугольной задачи, а за главное взято освоение "прочных знаний" по предметам, входящим в поле ЕГЭ. Тем самым растеряны ценности многопредметного формирования знаний, необходимых не в меньшей степени, чем знания выборочные, входящие в ЕГЭ.
Разве можно преимущества введенного в российскую систему образования ЕГЭ объяснять (аргументированными старателями) тем, что экзамены школьниками сдаются: в том месте, где проживает школьник; что за школьниками из "глухих мест" закрепляются возможности поступления в вузы, сосредоточенные в других городах, и они могут экономить средства на поездки, проживание и т.д.; что сегодня ЕГЭ другой, чем в начале, т.е. без тестовой части; что без таких экзаменов система обучения будет девальвироваться или давать неприемлемый результат; что ЕГЭ никак не связан с болонской системой (смешно это!); что ЕГЭ превратили в оценку усвоения школьных знаний и в поиск эффективности услугопредоставления (как бы ценность имеют только экзамены в форме ЕГЭ и это выдается за неизбежность).