..Жила-была семья, дружная, счастливая, среди соседей, коллег и знакомых слывущая скромностью, добротой и редкой порядочностью. Начиная с ее главы – Алексея Никитовича и хозяйки дома Веры Григорьевны (Гацыровны) ИЛЬИНЫХ, их детей, внуков и правнуков. А жила она в г. Янгиюле, недалеко от столицы Узбекистана – г. Ташкента.
Туда, в далеком 1935 г. были высланы из селения Заманкула Северной Осетии родители бабушки Веры – Гацыр и Журиат Сатцаевы со своими детьми, которых было семеро.
Нет слов, чтобы передать все мучения, лишения и трудности, пережитые раскулаченными супругами (кстати, Журиат – из знатного рода Дадьяновых) и их ребятами. Особенно в дальней и очень долгой дороге в Узбекистан, такой чужой и неведомый.
– В первое время нам приходилось нелегко: незнакомая страна, другой климат, вокруг ни одного родного человека, – поделилась Вера Гацыровна Ильина-Сатцаева. – Но, слава богу, узбеки встретили нас очень радушно, охотно помогли обустроиться. Постепенно мы начали привыкать к тем условиям. Позже я начала работать в системе торговли и посвятила ей 56 лет своей жизни.
Собеседница рассказала и о личной судьбе: в г. Янгиюле она встретила свою большую и единственную любовь. Красивый, статный, добрый русский парень Алексей Никитович стал ее нежным, верным и заботливым другом, а с годами – отцом семерых детей.
Одного из них – Константина Алексеевича Ильина – жители Беслана знают давно: ряд лет он возглавлял жилищно-эксплуатационный участок №1 (домоуправление). С другим сыном – Борисом Алексеевичем Вера Гацыровна в мае 2004 года переехала в наш районный центр, на свою малую родину – Осетию.
Это еще одно подтверждение тому, что, где бы человек ни находился и как бы ему хорошо ни жилось, его всегда тянет к родным корням и истокам. Тянет, как чуткую стрелку магнитная сила. Зов памяти о них глубоко затаился и в щедром сердце Веры Гацыровны, и она жила в терпеливой надежде - во что бы то ни стало вернуться домой. Туда, где появилась на свет, сделала первые несмелые шаги по милой отчей земле, произнесла святое слово "мама" – в Иристон. Мужа, увы, уже не было в живых. Вслед за любимой нана-нанайкой (так бабулю звали все внуки и правнуки, ибо она приобщала их к осетинским традициям), в Беслан переехали и другие домочадцы. Дочь Бориса, внучка Веры Гацыровны – Лира Норматова-Ильина приехала 13-го августа, незадолго до того кровавого 1-го сентября со своими очаровательными ребятами – Залиной Норматовой и Амирханом Бахрамовым (отцы у малышей были разными: первый муж Лиры скончался совсем молодым).
Лира, еще не отдохнув с дороги, начала собирать Залиночку, 1998 года рождения, в школу, договорилась с директором школы №1 о ее приеме, даже успела устроиться на работу в г. Владикавказе. Она была очень довольна тем, что решилась поселиться на родине бабушки-нана, но не скрывала тоски по Узбекистану.
– Я бы, возможно, вернулась туда, но во Владикавказе мне нагадали, что меня ждет губительная дорога. Не хочу рисковать.
Знать бы ей заранее об этой смертельной дороге… Увы!
С фотографии на нас смотрит поистине восточная красавица с тонкими чертами лица, на котором особо восхищают выразительные миндалевидные глаза и тонкие дугообразные брови. Изумляют и ее длинная лебединая шея, задумчивый взгляд. Такой была Лира Борисовна.
Вот что поведал о ней ее отец:
– С раннего детства моя дочь обращала на себя внимание окружающих. И не только красотой, но и подвижностью, гибкостью. С первого класса была отличницей в учебе - в образовательной и музыкальной школах. Жизнь так сложилась, что мне самому пришлось поднимать Лиру и Руслана, был им и папой, и мамой. Наверное, поэтому они мне особенно близки и дороги, сильно любимы мной. Хочется подробнее рассказать о Лире, которая росла веселой, смышленой, много читала и занималась спортом. Став взрослой, научилась хорошо готовить, наводить порядок в доме. Она была жизнерадостной, общительной, энергичной. Родившись в год Лошади, все делала быстро, бегом. Мечта привела ее на факультет журналистики Ташкентского университета, но учебу не завершила: вышла замуж, а вскоре овдовела. Со вторым супругом была в разводе (отцом Амирхана). Моя девочка страшно не любила фильмы ужасов, боевики. Не могу представить, каково ей приходилось будучи заложницей. Бедная моя девочка…
Беслан. Память.
Нам девятнадцать – как столетье…
Кто солнце пил, кто был впотьмах:
К ним по ночам входили дети
В соленые от слез дома.
Нет, не года – часы прозренья,
Что даже Всемогущий Бог
Не властен над своим твореньем:
Ведь он остановить не смог,
Не смог на взлете поломать
Убийц безжалостную руку.
Зато он может покарать
Их той, что хуже смерти, мукой.
Когда ж, когда подвигнет он
Мир чести на святую битву
С тем миром, где монетный звон
Превыше чести и молитвы?
… Нет, не косынок черных ряд,
Речей безудержные реки,
Беслан – вселенский наш набат,
Зовущий после всех утрат
Остаться в званье человека.
Ирина ГУРЖИБЕКОВА.
По словам родных, Лира очень суетилась, стараясь как следует нарядить детей: Амирчик, так все звали ее любимого всеми сына Амирхана, который заранее сообщил, что пойдет с мамой и Залиной. Несчастной матери хотелось, чтобы ее детям этот торжественный день запомнился надолго.
Очень много, с трудом сдерживая не покидающее его чувство горечи, добавил к своим воспоминаниям, сказанным выше, Борис Алексеевич:
– Каким радостным был Амирханчик, когда 31 августа соседский мальчик Азамат Созанов пригласил его на день рождения. Он веселился там от души, танцевал лезгинку на носочках, а когда вернулся из гостей, сообщил: "Я тоже завтра в школу пойду!" В то роковое утро Лира с детьми даже не позавтракали, ушли рано. Залиночка и Амирхан были очень привязаны ко мне, звали меня папа-деда. Внученька подошла ко мне и попрощалась, а Лира наспех произнесла: "Ну ладно, папа, пока!" Амирчик побежал впереди, радостно подпрыгивая. Знать бы этому умному, милому и обаятельному человечку, что он спешит… навстречу страшным, непостижимым страданиям и гибели.
Какие это были чудные малыши! Залиночка – кареглазая пышечка, непоседа, тянулась к книжкам, любила сказки, игралась с детьми, легко запоминала стихи. Она опекала младшего братика, как взрослая, заботилась о нем, и он очень ее любил.
Настоящим ангелочком был Амирхан. Никто не мог пройти мимо, чтобы не восхититься им. Угостят его конфетой, а он тут же делится с кем-то. Добрый был, очень ласковый. Сядет за стол обедать и, обращаясь к бабушке Вере, говорит по-взрослому серьезно: "Нанайка, пусть на столе всегда будут лепешка (в Узбекистане так называют лаваш) и много другой еды!"
– Мальчик очень любил, когда вместе с ним играл папа-деда Боря, - не прячет слезы Вера. - Бывало, уронит нарочно игрушечную машину, дедушка нагнется, он, шалун, тут же вскакивал ему на спину и кричал: "Ну, ну!" Очень живой и подвижный был ребенок. Невыносимо больно сознавать, что мы их больше не увидим…
– Во все тягостные дни теракта мы все считали секунды, минуты, часы, в ожидании чуда, но, увы! – не прячет слезы бабушка Вера. – Рухнули все надежды, сердце сжимает жгучая боль, ведь их привезли сюда, чтобы они знали свои истоки. Не сбылось, мои дочь и любимые внуки, как великое множество безвинных людей, стали жертвой зверствующих подонков.
Слушая убитого горем хорошего человека, я, также познавшая непоправимую беду, просила судьбу достойно справиться с ней, выстоять. А вот как отозвался на гибель Лиры и ее прекрасных детей замечательный поэт с израненной чуткой душой Феликс Цаликов:
"А где-то вас все ждет Узбекистан,
Куда не прочь вы были возвратиться,
Но Родина – есть Родина… как птицам гнездо,
Вам дорог был родной Беслан".
Строки этого большого стихотворения рвут сердце своей пронзительностью и неутихающей болью. Жаль, что весь стих невозможно передать в газетном материале, а последние слова приведу:
"…О вас троих небесный мир моля,
Не раз еще к вам память прикоснется".
Как не согласиться с автором этих сокровенных строк, назвавшем в своей книге "Эхо бесланской трагедии" адовым пламенем произошедший теракт и пропустившем сквозь свое большое сердце наше вселенское горе…