Участвовал более чем в трехстах поисково-спасательных работах, в основном – в горах, на больших высотах. Беслан, Колка, поиск в лавинах, спасение альпинистов практически со всех вершин Северной Осетии и не только. Мы поговорили с Сергеем о том, как он стал спасателем, и важности этой смелой и благородной работы, о восхождениях, опасных маршрутах, горе-гидах, трепетном отношении к природе…

– Как вы стали спасателем?

– В МЧС я работаю с февраля 1993 года – это год основания ведомства. Окончил СОШ № 29 во Владикавказе, а поскольку я всегда жил на улице Шмулевича, все мое детство прошло на Сапицкой, в лесу. И игры всегда у нас с друзьями были исключительно "лесные"… Хорошо помню тот день, когда в нашу школу пришел Владимир Семакин и объявил о наборе в секцию горного туризма. Так я и начал в 14 лет активно ходить в горы. Помню то чувство, когда во время категорийных походов через перевалы проходили мимо высоких вершин, – чувство недосказанности, всегда хотелось подняться выше. В 1993 году, когда образовалось МЧС, меня пригласили работать в созданное на Транскаме подразделение, через три года я стал начальником Казбеко-Джимарайского поисково-спасательного подразделения, где и служил 20 лет. В 2016 году вернулся на Транскам, а с 2018-го работаю в Цейском подразделении. Кстати, впервые сюда я попал в 1993 году и с тех пор всегда хотел вернуться. Через двадцать пять с половиной лет моя мечта осуществилась.

– Северо-Осетинский поисково-спасательный отряд МЧС РФ богат альпинистами-разрядниками. Не каждое подразделение может похвастать этим...

– Еще не работая в МЧС, мы ходили в горы с друзьями из Северо-Осетинской федерации альпинизма. Постепенно сложилась своя небольшая группа. Когда стал организовываться Государственный комитет Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (ГКЧС России), мы фактически в полном составе, будучи перворазрядниками, перешли туда работать, и уже как штатные спасатели продолжили спортивный рост. В тот же год выполнили норматив кандидатов в мастера спорта. Дальше ходили, участвуя в чемпионатах, совместной командой Северо-Осетинского ПСО и Федерации альпинизма Северной Осетии, и к 1999 году трое получили звания мастеров спорта.

– Насколько я знаю, в 1999 году у вас было еще одно серьезное достижение – вам была присвоена высшая категория – спасатель международного класса. А между тем вы работали по этой специальности всего-то неполные шесть лет.

– Да. Я стал 52-м спасателем международного класса в России. Сейчас у нас в стране порядка 210–220 действующих спасателей международного класса, а если считать и ветеранов ведомства, то их всех вместе не более трехсот.

– Какие спасательные операции запомнились больше всего?

– Их масса. Если говорить о недавних, то это поисково-спасательные работы на горе Галдор в Дигорском ущелье, откуда мы спускали двух альпинистов, попавших под камнепад. К счастью, они были живы. Совсем другое ощущение, когда приходится транспортировать тела погибших, как было в Цее, на горе Монах…

– Сергей Владимирович, вы не только профессиональный спасатель, но и периодически выступаете в роли тренера, участвуете в судействе чемпионатов по альпинизму, в международном фестивале горных экстремальных видов спорта Red Fox Elbrus Race в качестве высотного судьи. Сколько у вас ипостасей?

– Много (смеется). Я – инструктор-методист 1-й категории, судья по альпинизму всероссийской категории. Помимо этого вхожу в Контрольно-техническую комиссию Федерации альпинизма России, которая расследует несчастные случаи, в ней всего пять человек из всей России. Также в 2023 году переизбран на четыре года уполномоченным федерации по контролю за альпинистскими мероприятиями в Цейском ущелье. Мастер спорта по альпинизму, кандидат в мастера спорта по пятиборью спасателей. С командой Северо-Осетинского поисково-спасательного отряда МЧС России неоднократно занимали призовые места на чемпионатах России по альпинизму и многоборью.

– Можно ли сделать горы безопасными? Как вы относитесь к маркировке альпинистских маршрутов? Нужно ли это?

– Я считаю, что маркировка, наглядное обозначение маршрута – это и есть безопасность. Например, во время проведения фестиваля Red Fox Elbrus Race мы промаркировали подъемную тропу на вершину Эльбруса флажками, которые на языке альпинистов называются "вешки". Это архиважно, потому что за время своей работы в СК МЧС неоднократно вытаскивал замерзших и из седловины, и с вершины горы. Люди замерзали, оставаясь на склонах, потому что терялись в тумане и не знали, куда идти. Забывали GPS или не брали с собой компас. Если бы стояли вешки, то они остались бы живы.

– Но невозможно же промаркировать все альпинистские маршруты. Почему вы считаете, что на Эльбрусе это необходимо?

– Видимая легкодоступность горы приводит людей в заблуждение. Им кажется, что это "двоечка". Сойдя с канатки, они видят, что вот он – Эльбрус, вот эти человечки, которые на него карабкаются. И им кажется – все это близко, легкодоступно; особенно, когда они ходят на акклиматизацию в хорошую погоду. И в день восхождения они часто не берут с собой ни компас, ни GPS, ни какие-то другие средства навигации. Но когда садится туман, то на этих склонах ты потерян, не знаешь куда идти, а здесь фактически только одна нитка маршрута, позволяющая пройти, чтобы не попасть на сбросы ледников Гарабаши или Малый Азау. Поэтому я считаю, что на Эльбрусе это однозначно востребовано. Например, в Альпах можно ориентироваться по крючьям, там маршруты пробиты анкерами. На том же самом Маттерхорне через каждые 20–25 метров пробиты анкера, чтобы спускаться по ним, вплоть до того, что на классическом маршруте со стороны Италии можно ориентироваться не по вешкам, а по исцарапанным "кошками" скалам. При этом они не тревожатся, что это нарушение экологии. Это проникновение человека в горы. Если мы хотим, чтобы люди ходили безопасно, необходимо чем-то жертвовать.

– Сейчас походы в горы вновь популярны, и речь не только об альпинистах. Поделитесь советом, как избежать беды.

– Нужно соразмерять свои возможности и понимать, с кем вы идете. Сейчас большинство людей ходят в горы, черпая информацию через Интернет. Гиды, не прошедшие обучение, не имеющие сертификатов, набирают клиентов через соцсети. Причем не несут никакой ответственности. Могу сказать по Цейскому ущелью: тропа на знаменитый Сказский ледник буквально за два года стала очень грязной. А это недопустимо, виновных нужно строго наказывать. И еще. Всегда нужно самому смотреть прогноз погоды, ориентироваться на физическое самочувствие, соразмерять возможности с маршрутами. Жаль, что горе-гиды, повторюсь, не несут никакой ответственности, не делают никаких отчислений от прибыли в бюджет… Мы в ведомстве называем их "полупроводниками". Мне доводилось как-то совершать восхождения в различных странах мира – в Африке, Швейцарии, Аргентине, и точно могу сказать, что за границей отношение к природе куда более трепетное. Однажды нам не дали умыться и почистить зубы в горном ручье, потому что это вредит экологии. Я уже не говорю о брошенном мусоре. Словом, я призываю всех – берегите природу!