Я знал этого удивительного человека с детства. Михаил Ильич дружил с моим отцом, Рашадом Хусейновичем Гуговым, который руководил Кабардино-Балкарским институтом гуманитарных исследований. Могу с уверенностью сказать, что их связывали не только профессиональные интересы, но и теплые человеческие отношения. В 60-х–70-х годах прошлого века в Нальчик приезжали ученые со всего Советского Союза. В столице Кабардино-Балкарии проходили научные конференции, съезды и симпозиумы, участники которых часто бывали у нас в гостях. Михаил Ильич производил на меня неизгладимое впечатление: большой, шумный, веселый – он был душой любой компании и незаменимым тамадой в застолье, умным, тактичным, хорошо знающим тонкости этикета народов Северного Кавказа.
Слушать его было сплошным удовольствием. В силу возраста я, конечно, понимал далеко не все, но его речь и мощный голос завораживали, приковывали внимание и не отпускали слушателя ни на секунду. Михаил Ильич любил повторять, что каждый человек – полномочный представитель своего народа, и подтверждал это собственным примером. Он олицетворял для меня весь народ Северной Осетии, который я впоследствии близко узнал и полюбил.
У меня много друзей среди его земляков. Наверное, не без влияния Гиоева сформировался мой взгляд на мир в целом и на Кавказ, в частности. Став взрослым, я прочитал исторические труды моего отца и профессора Михаила Гиоева и понял, какому важному делу они себя посвятили. При этом их горизонты не ограничивались наукой. Эти люди болели душой за свои народы и думали о будущем нашего региона.
Из года в год, из века в век все происходящее на нашей планете летит в стремительном порыве, и трудно угнаться за этим полетом, невозможно остановить мгновенье, каким бы прекрасным оно ни было. История человечества связана с глобальными потрясениями. Возникают и рушатся государства, один политический строй сменяется другим. Жить в эпоху перемен непросто, и особое уважение вызывают те, кто не изменяет своим принципам. Михаил Гиоев всегда придерживался идеалов юности, вошедших не только в его сознание, но и в его душу. Оставаясь патриотом своей малой родины, он был интернационалистом – в самом высоком, непреходящем значении этого слова.
После распада Советского Союза в Нальчике прошел Чрезвычайный съезд народов Кавказа. Обстановка была напряженной, война в Чечне могла выплеснуться на весь Кавказ в любой момент. Как разрядить ситуацию? Следует ли формировать вооруженные добровольческие отряды? Какие это может вызвать последствия для народов Северного Кавказа? Вопросов было много, и ответов на них не знал никто. Делегация "Стыр ныхаса", которую возглавлял Михаил Гиоев, предприняла все возможные меры для того чтобы не допустить разжигания новой Кавказской войны. Сдержать излишние эмоции горячих горцев, безусловно, нелегко. Надо обладать недюжинной силой характера, чтобы охладить пыл охочих до драки голов. Мой отец был единомышленником Гиоева и искренне благодарил осетинскую делегацию "за стойкость и мудрую дальновидность". Об этом Михаил Ильич писал в одной из статей о Рашаде Гугове.
Другой пример, связанный со стабилизацией обстановки в регионе, я наблюдал лично. Мы с друзьями приехали во Владикавказ поздравить Михаила Ильича с восьмидесятилетием и стали очевидцами переговоров представителей двух соседних республик. Надо было решать, как преодолеть возникшую в приграничных районах напряженность. Обмен мнениями длился несколько часов. Несмотря на нервное напряжение и усталость, участникам встречи удалось прийти к консенсусу и выработать единую стратегию дальнейших действий. В этом была немалая заслуга Гиоева. Поздно вечером мы отправились к нему домой, чтобы поздравить Михаила Ильича с его восьмидесятилетием. До этого момента он даже не упомянул о юбилее. Не сделали этого и находившиеся рядом друзья. Все понимали, что для Гиоева нет ничего важнее мира и спокойствия его земляков и жителей соседних республик.
"Любить живых, что рядом с тобою – в том нет подвига. Хранить любовь к ушедшим в мир иной, помнить и ценить их добрые дела – признак глубокой порядочности", – говорил Михаил Ильич и всегда следовал этому принципу. В 2002 году не стало моего отца, и профессор Гиоев всегда находил время, чтобы почтить память друга. Мы встречались на трассе "Кавказ", соединяющей наши республики, и ехали на мусульманское кладбище в Баксане. Всякий раз, бывая в Кабардино-Балкарии, Михаил Ильич не забывал о моей маме. Он устраивал для нее настоящий маленький праздник, с чаепитием и тремя осетинскими пирогами, которые неизменно привозил с собой. Мне кажется это и есть одно из ярких проявлений истинной дружбы. "Полюбить и подружиться каждый горазд, остаться верным этим высоким чувствам – удел немногих", – считал Михаил Гиоев и неуклонно следовал этой мудрой сентенции.
Я бережно храню книги, подаренные Михаилом Ильичом. Автограф на одной из них для меня особенно дорог: "Володя, дорогой! Велика честь быть сыном такого отца, как Рашад – созидателя чести и славы своего народа, но двойная честь – продолжить его славное служение народу. От души желаю тебе неиссякаемой энергии для служения славной Кабардино-Балкарии". А вот другая, не менее важная для меня, надпись на форзаце его книги: "Володе Гугову – моему сыну и надежному другу. С искренним пожеланием всегда и во всем быть достойным знаменосцем идей дружбы и братства между нашими народами, страстными пропагандистами которых полвека были мы с твоим незабвенным отцом Рашадом".
Давно стали достоянием истории тяготы кровавой войны с фашистами, которая пронзила вечной болью молодость поколения, пережившего "сороковые – роковые". Михаил Ильич защищал Кавказ в составе 155-й стрелковой бригады. Командир роты противотанковых ружей навсегда остался примером для тех, кто воевал с ним рядом. Цепкая память историка позволила ему уберечь и сохранить для потомков множество фактов. Раздумья фронтового офицера, хорошо знающего окопную правду войны, изложены в книге Гиоева "Битва за Кавказ", прочесть которую, по моему мнению, должен каждый, считающий себя патриотом.
Несмотря на тяжелые военные испытания, жизнелюбие и оптимизм были присущи ему от природы, и он заражал ими окружающих. Однажды вместе с друзьями мы навещали Михаила Ильича в больнице, когда расшалилось его беспокойное сердце. Мы – визитеры – сделали все, как полагается. Поинтересовались у врачей состоянием пациента. Узнали, не нужны ли дополнительные лекарства. Вручили нашему старшему товарищу пакет с гостинцами, побеседовали, но за этим последовало совершенно неожиданное продолжение. На полтора часа мы стали "пленниками" его обаяния и красноречия. В нарушение всех больничных правил по команде профессора Гиоева было организовано импровизированное застолье. И он опять оказался в роли чуткого и внимательного тамады, потчующего своих гостей. Врачи не позволяли ему даже пригубить спиртное, но это ничуть не помешало общению. Его взгляд сиял как всегда, и беседа лилась, доставляя удовольствие всем участникам.
Бывая во Владикавказе, я сблизился с представителями младшего поколения рода Гиоевых: детьми Михаила Ильича – Петром и Людмилой, его племянниками и внуками, прекрасными людьми, унаследовавшими многие достоинства своих старших. Говорят, человек не умирает, пока его помнят, поэтому я хочу обратиться к Михаилу Ильичу, как к живому: "Вы оказали мне огромную честь, назвав своим сыном, тем самым признав нашу духовную связь. У вас, как и у своего отца, я учился всю жизнь. Учился дружбе и верности, умению ценить в человеке то прекрасное, что называется душой. Я никогда не смогу вернуть вам долг доброты, участия, внимания, которыми вы щедро делились со мною на протяжении многих лет. В моей библиотеке стоят рядом две книги. Одна об отце, другая – о вас, Михаил Ильич. На обложках – родные для меня лица, теперь уже образы, соединившиеся в моем сознании давно и неразрывно. Схожие судьбы, общие взгляды, совместное творчество, приносящее радость…"
Рашад Хусейнович и Михаил Ильич вместе работали в архивах Москвы и Кавказа, диссертационном совете при КБГУ. В соавторстве с коллегами из других республик писали труды по истории Северного Кавказа. Это были равные партнерские отношения. Их объединяло стремление к исторической достоверности, общность интересов и устремлений, требовательность к себе и результатам своего труда. Их многолетняя дружба не допускала не только предательства, невольного обмана, но и легкомысленного лукавства. Понятно, что такому не научишься походя, не накопив собственного житейского опыта. И поэтому я безмерно благодарен судьбе, за то, что она даровала мне пример настоящей мужской дружбы.
"Дружба народов – пустой звук, если за этим не стоит дружба их конкретных представителей". Эту мысль часто повторял Михаил Ильич, и мне кажется, она должна стать руководством к действию для всех, кто стремится к прочному и нерушимому миру на Северном Кавказе. Наша общая Родина – Россия. И мы, жители Кабардино-Балкарии, с большим уважением относимся к прекрасному народу Иристона. Знаем о его великих достижениях и успехах. В день столетнего юбилея Михаила Ильича Гиоева, мы, представители братской Кабардино-Балкарии, от всей души присоединяемся к словам благодарности в адрес этого славного сына Осетии – видного ученого, педагога, воина, публициста и горячего патриота родной земли и всего Кавказа. Вся его жизнь является проявлением высочайшей культуры и исключительного духа нравственности.
Братскому осетинскому народу – на долгие века – счастья и процветания. Вам есть чем гордиться, есть чему радоваться, поскольку велик осетинский народ! Михаил Ильич не дожил до этой даты, но он навсегда останется в нашей памяти. Хотелось бы надеяться, что многолетняя дружба Михаила Ильича и моего отца будет не только примером человеческих отношений, но и залогом дружбы между нашими братскими народами, связанными не только формальной границей, но и общей судьбой.