Все, что происходило вокруг, было уже не тем, что в молодости. А вспомнить было о чем. В полудреме- полусне грезилось прошлое, и незаметный вздох вырывался из ее груди.
Вспоминался первый день сентября, когда она, еще пахнущая смолой, новенькая и свежеструганная, появилась на спортивной площадке у школы. Про школу она узнала из криков статной дамы, которая, обращаясь к бегущей ватаге ребятишек, вещала:
- Дети, не опаздывайте, занятия в школе скоро начинаются.
И вот тогда-то она и услышала ЕГО. Это был заливистый ЗВОНОК, в который она влюбилась с первого звука. Ждала его с самого утра, понимала, когда он замолкал, ждала следующего дня, чтобы услышать его снова. Осень пролетела незаметно. Из разговоров ребятни, которая отдыхала на ней во время перемены, она узнала многое: ребята с красными повязками на рукавах – дежурные, которые следили за порядком: не бегать, не сорить и не драться, в столовой накрывали на столы тоже они. Узнала, что значки на их формах называются по-разному: у малышей - октябрятский, у ребят постарше - пионерский, а у степенных старшеклассников - комсомольский.
Однажды один такой обронили возле нее: красивый, красный с пламенем и надписью: "Всегда готов". От ребятни узнала новые слова: отметка, парта, шпаргалка, или шпора, как ее называли дети, перемена, журнал, - именно они звучали чаще всего.
Знала, что дети делятся на интернатовских и поселковых, слушала иногда их перепалки и была свидетельницей перемирия и игр, которые они устраивали каждый вечер. Чувствовала запах улицы, которым пах любой ребенок: запах костров смешивался с запахом земли, пьянящей травы и опавших листьев.
И вдруг перестал звучать ОН, сколько бы она ни прислушивалась, звенящая тишина была ей ответом на все ее молчаливые тревожные вопросы. Она уже совсем было перестала ждать , как вдруг все вернулось: и ЕГО заливистая трель, и щебетание ребятни на переменах, и новое слово, которое ворвалось в ее жизнь - каникулы. Сколько бы их потом ни было, она понимала, что тишина ненадолго, что все скоро вернется, повторится.
Зимой было немного скучновато. Из-под снега, завалившего всю площадку, было ничего не видно. Только сквозь маленькую щель, в которую она могла посмотреть, видела , что ребятня, взяв в руки одни палки, нацепив другие на ноги, скользили вокруг площадки. Но очень быстро замерзнув, спешили в теплое здание.
На переменах к ней никто не выбегал - довольствоваться приходилось звуками, которые доносились от школы. Это было время, когда ничто постороннее не отвлекало ее от НЕГО.
Каникулы тоже были, но она терпеливо ждала новой четверти. И еще ждала весны.
Весна – любимое время года. Солнце освобождало ее от мягкой шапки снега. Маленькие почки на деревьях, постепенно набухая, превращались в зеленые, приветливо трепещущие на ветру листочки. Как только переставал журчать бегущий мимо нее ручеек, ребятишки все перемены проводили с ней. А она терпеливо выслушивала все, о чем они сокровенно ведали друг другу.
Иногда, распалясь, детвора устраивала потасовки, даже пару серьезных драк наблюдала, которые, быстро вспыхнув, так же быстро и заканчивались. Особенно любила, когда в школе был праздник, в этот день ученики, так назывались мальчики и девочки в школе, приходили к ней нарядные: девочки в белых фартучках с красивыми бантами, а мальчики в белых рубашках. Казалось, что в этот день, красные галстуки, которые они носили ежедневно, горят ярче.
Однажды она стала свидетелем посвящения в пионеры, так как линейка проходила на улице. Был конец апреля самой ранней весны на ее памяти. Солнце припекало по-летнему. И долго еще вспоминала она слова клятвы, которые произносил каждый, кто вступал в ряды пионеров: перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: "горячо любить и беречь свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять законы пионеров Советского Союза. За дело борьбы Коммунистической партии будь готов! Всегда готов!".
Любила она и май, когда под виртуозные трели соловья слушала, о чем шепчутся парочки, приходящие к ней по вечерам. Она до сих пор хранит секреты многих историй любви, встреч, расставаний. И хочется ей оторваться от земли, так надежно приковавшей ее к себе, и хоть краем глаза посмотреть, как сложилась жизнь у тех девчонок и мальчишек, которые, думая, что их никто не слышит, рассказывали друг другу самое сокровенное.
Летом скучать было тоже некогда. Она жила тем, чем жила школа: лагерь, пришкольный участок, даже сенокос для школьной коровы – все было под ее неусыпным наблюдением.
А вечерами слушала звуки веселых футбольных и волейбольных баталий и песни, которые она выучила наизусть и втайне подпевала. Жаль, что никто этого так и не слышал.
ЕГО она не слышала все лето. Дни бежали, сменяя один другого, так быстро, что некогда было скучать. Ночи были настолько коротки, что тоска не успевала прокрасться в сердце.
А 1 сентября всегда пронзительно звенел ОН, сообщая, что соскучился по всей этой кутерьме, что готов работать и вечерами, и в выходные, гордясь своей неутомимостью и важностью.
Не заметила она, как из молоденькой скамейки превратилась в зрелую особу, как потемнела от палящих лучей, проливных дождей, лютых морозов. Со временем начала замечать, что ребятишек, бегающих ми- мо нее, становится все меньше и меньше. Вот уже закрылся интернат, что был при школе, и снесли ее знакомые скамейки, которые стояли на школьной территории. Появились слова, над которыми пришлось немало потрудиться, прежде, чем их запомнить и понять, что же каждое озна- чает: компьютер, джойстик, смартфон.
Ребятня не играла в салочки, в городки, в чижа, девчонки не прыгали через веревочку, не пеленали кукол. Вечерами возле нее не играли "в картошку", игру, которую обожали ребята раньше: шум, визг, хохот – все сменила непривычная тишина. Если кто-то из них и приходил во время перемены на площадку, усаживался на согретую солнцем скамейку и нажимал на кнопки какой-то плоской штуковины, которую держал в руках. Раздавались непонятные звуки, совсем не похожие на те, что она знала ранее. Изменился и ОН.
В ЕГО звучании она почувствовала легкую грусть и сожаление.
Но она жила, пока жил ЗВОНОК, пока напоминал о своем существовании.
Вскоре ЕГО не стало. Сколь ко бы она ни прислушивалась. Звенящая тишина была ей ответом. Из разговоров ребят, которые редко по вечерам еще приходили к ней попинать мяч, поняла, что школу закрыли и перевели в соседний поселок. День стал похож на ночь, а лето – на зиму и осень. Еще изредка подъезжали машины, увозя незамысловатый школьный скарб. А ОН остался один в пустом здании, никому не нужный, никем не тревожимый.
Она доживала свой век на спортивной площадке, заросшей сосенками, мхом. Деревья все ближе подступали к ней, скрывая в своих зарослях. Мыслями о том, что когда-нибудь услышит ЕГО, наполнены были теперь все дни. И уже не важно, что вокруг: жаркое лето, промозглая осень, или студеная зима. Она просто верила, что когда-нибудь школьный двор наполнится сотнями голосов, суетой, и вновь, как когда-то привычной трелью, зальется ШКОЛЬНЫЙ ЗВОНОК.