Сегодня студент-шестикурсник Пермского государственного медицинского университета имени академика Е.А. Вагнера Рамзан Керимов после краткосрочного отпуска вернулся на свою работу.
Студент и на работу, скажете вы!? Да, студент со средним баллом в зачетке 4,8, уже ровно год официально работает в городской больнице № 7. Из которого, непосредственно в ковидном отделении пять месяцев. И при этом не пропустил ни одного очного или дистанционного занятия в университете.
Семью Адама Багазовича и Индиры Хароновны Керимовых я знаю больше двух десятков лет. Во- первых, мы живем по соседству, во- вторых – все эти годы состоим в дружеских отношениях. То есть, все одиннадцать школьных лет Рамзан и его четыре младшие сестры ежедневно проходили мимо нашего дома. Девчонки звонко приветствовали меня, а их брат, опустив глаза и голову, чуть ли не шепотом произносил свое "здравствуйте". Я не раз взбадривалась при этой картине, и на правах семейной знакомой повышала голос: "Рамзан, да подними ты голову, да расправь плечи!". В ответ ни полслова. Эта его стеснительность прослеживалась и в школе. Урок математики. Мел в руках ученика только мелькает. Длинная математическая формула занимает всю школьную доску. Минута, и правильный ответ готов. "Рамзан, объясни нам, как ты решил". Молчание. "Садись, пять", –
обреченно вздыхает учительница. По точным наукам у него всегда были отличные оценки. И педагоги смирились, что косноязычный подросток, прекрасно зная их предмет, стесняется объяснить тему вслух. К старшим классам этот "недостаток" потихоньку свернулся. Хотя друзей за годы учебы, по этой же причине, парень так и не завел. Девчонки же не обращали внимания – сидит себе "ботаник" и сидит. Однако отношения одноклассников всегда были уважительные. Знания признавались во все времена. А в школе, типа " дай списать", тем более…
Затем был выпускной вечер, где я, в числе приглашенных, сидела в концертном зале Дома культуры. Смотрела, как мой сосед выходил на сцену со своими одноклассниками. Это уже был не тот застенчивый мальчик, а юноша с определенной целью на завтрашний день. С прекрасным результатом в 245 баллов за ЕГЭ, открывающим дорогу во все ВУЗы Пермского края. До школьной золотой медали Рамзану не хватило двух пятерок – по русскому и немецкому языкам. Но, тем не менее, это был третий результат по школе среди всех выпускников.
Подал документы сразу в три высших учебных заведения. Затем последовало томительное ожидание. Склонив головы к моему "компу", мы с Индирой ежедневно просматриваем сайты ВУЗов, ища знакомую фамилию. И обе обнимаемся и кричим "ура", когда видим долгожданное известие – принят на бюджет. Многодетная семья понимала, что учить платно сына, даже при великом желании, не сможет. Годовая зарплата матери тогда почти равнялась годовой оплате обучения в медвузе. Зарплата отца по найму на краткосрочных работах – тоже оставляла желать лучшего.
Стоит ли сегодня об этом говорить? Наверное, надо, хотя бы в назидание потенциальным студентам, чьи родители проживают в сельской местности. Об этих семейно-воспитательных моментах, Рамзан рассказал мне сам. А, значит, я имею право их обнародовать. Еще учась в 8 классе, он заработал свои первые пять тысяч рублей. Тогда думал: "О-о-о, какие большие деньги!". Но осознавая, что работа на "барабанах" (своеобразная огромная деревянная катушка, на которую наматываются промышленные кабели) тяжелая и утомительная. Сидя на корточках, целый день стучишь молотком. Мальчишка мысленно проговаривал: "Я не буду чернорабочим". Подливал масло в огонь и отец: "Троечником хочешь, тогда будешь основным "барабанщиком" на пилораме". А еще отец возил его на ферму, где он тогда работал. И снова говорил: "Здесь троечники за животными ухаживают, хочешь к ним?". И в лес на заготовку древесины с собой брал в качестве подсобного рабочего. Мальчишка часами размахивал топором, обрубая неподдающиеся детской силе сучья со спиленных деревьев. В поту, гнусе и нестерпимой усталости. А отец "пел" всё ту же песню про "троечников". Рамзан по обыкновению молчал. Да и не принято у чеченской нации отвечать родителям. Но родительские уроки легли на благодатную почву. Лучше учиться!
Пять лет прошло с того выпускного. И вот снова наша встреча и долгий разговор глаза в глаза. "Да-а-а, как быстротечно время!" – передо мной стоял совершенно другой человек. Возмужавший. Высокий, приятной внешности юноша. Нет, пожалуй, мужчина. Взгляд, именно он сподвиг меня на такое определение: серьезный и уставший, как будто у много пережившего человека. Умудренный, что ли. И еле заметная седина на висках. Это в 23 года… " Ты, что на войну ходил?". В ответ полуулыбка: "Ходил. Много моих однокурсников на этой войне с ковидом… Не я один…".
Опять отступлю немного. И вернусь на первый курс. Это тоже поучительно. Поселился Рамзан в общежитии в одной комнате с Алексеем – отличником с золотой медалью. Тот сдавал сессии на пятерки. Рамзан для себя сделал вывод, а я чем хуже!? И тоже шел на отлично. В ответ университет платил ему своеобразный бонус в виде губернаторской, социальной, академической стипендий, материальной помощи. За пять лет Рамзан ни разу не попросил у родителей денег. Хотя Индира Хароновна не раз говорила сыну: "Сама не буду кушать, а ты будешь обеспечен". Учеба первые три курса давалась, не сказать, что с трудом, но нелегко. Ночами просиживал над записями, зазубривал непривычные термины, пока не пришло осознание – зубрежка не поможет. Надо вникать в суть. Вник. Чтобы не отвлекаться от учебы, домой приезжал все реже.
Лето 2019-го. В хирургическом отделении Большесосновской ЦРБ появился практикант. Район у нас невелик, и каждого нового человека видят сразу. Посудили немного, мол, Керимовых сынок, да уже и на практике. И перестали. В 8 утра практикант уже на работе. Приняли будущего коллегу приветливо. Рамзан до сих пор с теплотой отзывается о своих наставниках-хирургах Алексее Николаевиче Иутине, Антоне Павловиче Некрасове, супругах Михаиле Сергеевиче и Екатерине Вячеславовне Константиновых. Об Екатерине Вячеславовне он говорит особо – вспоминая, как она досконально учила, рассказывала о тонкостях врачебного дела, вводила в профессию. Кстати, вспоминая их добром, Рамзан тут же произнес фамилию своей любимой учительницы – это Алена Григорьевна Дегтярева. Считает, что благодаря учителю, он получил на ЕГЭ по биологии 87 баллов . Алена Григорьевна в свое личное время занималась с ним несколько месяцев. И наотрез отказалась от какого- либо вознаграждения.
Студенты медуниверситета знают, чтобы поступить в ординатуру, надо иметь в запасе не менее 170 баллов. Но, чем больше, тем лучше – вероятность поступления на бюджетное место повышается. Плата за два года ординатуры приближается к 400 тысячам. И Рамзан крепко задумался – не о том ГДЕ взять заоблачную для семьи сумму, а КАК набрать ( заработать) эти 170 баллов. Одной отличной учебой не наберешь. Знакомые одногруппники давно подрабатывали в больницах города. За год официальной работы студент может иметь сразу 30 баллов. Больница №7 охотно приняла студента-пятикурсника на ставку медбрата. Смену ставили так, чтобы медбрат приемного отделения мог дежурить только в ночное время. Утром, не выспавшись, с воспаленными глазами Рамзан мчался на лекции. В месяц он отрабатывал по 13 ночных смен. Так незаметно пролетело три месяца. За которые, по его выражению, он научился не только ставить капельницы и уколы, но и разговаривать с людьми. Находить понятный язык с пациентами всех возрастов и разных сословий. "Практика была очень познавательная", – вспоминает Рамзан.
А потом наступил январь 2020-го. И медики стали замечать, что "скорые" все больше привозят тяжелых больных с пневмонией… В марте открыто заговорили о новой страшной инфекции. В апреле всех студентов перевели на дистанционное обучение. Рамзан вместе с ноутбуком практически перешел жить в больницу. После объявления пандемии в приемном отделении у всех поступающих стали брать анализы на ковид-19. Результаты все чаще были положительными… Но, лишь в середине июня больницу перепрофилировали под ковидную. (Правильно ли, но скажу. Родители, поначалу, противились работе сына в опасной зоне. Но, подумав, дали согласие. Ведь получить заразу в автобусе, магазине, общежитии, просто на улице, было также легко, как в больнице).
В "красной" зоне Рамзан находился, порой, по двадцать часов. Первые СИЗ (средства индивидуальной защиты) были из клеенки, и всю смену медбрат ходил во влажном нижнем хирургическом костюме. На матерчатых костюмах соленые разводы уже не отстирывались… Впоследствии клеенчатые водонепроницаемые костюмы сменились на дышащие. И маски стали другой системы, разделяющие вдох и выдох. К лету поток больных вырос настолько, что корпус на 200 пациентов был забит под завязку… А "скорые" все везли и везли кашляющих и задыхающихся в смертельном вирусе людей. Во дворе больницы выстраивалась очередь из 30- 50 машин с красным крестом на борту, в которых находились люди и, которым срочно требовалась помощь медиков. Везли отовсюду. Как-то привезли сразу шесть человек из одной деревни…
Задача среднего медицинского персонала была принять пациента, оформить историю, взять мазок и доставить на этаж в палату. Обратно, в плотноупакованном черном пакете, спустить умершего. Среди последних было много пожилых – они уходили из жизни в первую очередь. Не помогали ни кислородные конденсаторы, ни интубация трахеи (за человека дышит аппарат). Однажды Рамзан помогал врачу при интубации. В те месяцы многие люди еще не верили, что их может коснуться какой-то там невидимый вирус. Не верили, пока беда не пришла в их дома… В ковидной больнице у медперсонала еженедельно брали анализы. Заболевших выявляли немало. Закрывать больницу на карантин? А куда деть сотни больных? Болел ли сам Рамзан? Он предполагает, переболел. Последствия? Студент об этом не знает. Как, впрочем, не знает и все мировое медицинское сообщество.
Работал Рамзан в две смены. За несколько дней июня и июль- август отработал 600 часов. "Трудно?" – спрашиваю я. "Да, как сказать… Многочасовая смена в "грязной" зоне – сон – снова смена. На работе кормили трижды за сутки, бесплатно. В общежитии научился готовить сам. Куда я пойду, потенциально опасный для людей, только что отстоявший смену в ковидном отделении? Как прошло лето, я не видел. В стенах больницы своя природа и погода. Я знал только – когда моя смена", – отвечает он.
Вопрос по оплате даже не возник. Больница, по уверению Рамзана, за отработанные смены расплатилась с ним честно. И он, как истинный сын, на эти деньги купил билеты на самолет туда и обратно, чтобы мама и сестры смогли навестить своих родных на малой родине. Остальные деньги ушли на ремонт дома. Но и себе кое-что приобрел (новенькие ноутбук и телефон).
Вернется ли он в качестве хирурга в Большую Соснову?
Мой собеседник дает прямой ответ:
– Конечно, ведь я "целевик" (заключен договор между министерством здравоохранения, Большесосновской ЦРБ и абитуриентом). И обязан пять лет отработать. В планах – или хирургом общей практики, или торакальным. Хотел быть нейрохирургом, но ординатура в Москве, Санкт-Петербурге и прочих городах-миллионниках. Далеко, дорого, мест бюджетных мало. Здесь, в Перми, прекрасная школа по торакальной хирургии. Но до этого еще год надо учиться.
– Рамзан, как ты считаешь, правильно тебя родители в строгости держали? Говорил и телефон, и планшет отбирали, заставляя учить уроки.
–Не только правильно, а очень правильно. Родители с детства внушали мне, что надо получить достойное образование, а не быть, как папа говорил – "основным барабанщиком". Мама имеет высшее юридическое образование. Две младшие сестры окончили колледжи, одна финансово-экономический, другая – педагогический. Обе работают в муниципальных учреждениях. А мама опять наставляет девчонок, чтобы те учились дальше. У нас в семье принято считаться с родителями. Вот и мои сестры уже подали заявления на учебу в ВУЗы. Разве родители плохого посоветуют?! Не было бы такой строгости ко мне в детстве, кто знает, куда бы я пошел? В лес? На пилораму?
– Рамзан, не могу не спросить. Твои мама и папа отлично знают чеченский язык. А ты?
– Только разговорный. Понимаю чеченскую речь, могу ответить на своем языке. И все. Я вырос в Большесосновском районе, учился в местной школе, жил среди русских ребят, общался с ними на русском языке. Поэтому считаю Большую Соснову своим родным, привычным мне местом. А главное, здесь живет моя любимая семья, моя сегодняшняя опора в жизни. Знание языка важно, но не основное.
Р.S. В городскую клиническую больницу №7 и сегодня ежесуточно поступают 10-15 пациентов с признаками ковид-19. У половины из них болезнь подтверждается. Освободившиеся койко –места тут же заполняются новыми больными...
Медбрат Рамзан Керимов продолжает работать в "грязной" зоне больницы. За сентябрь-октябрь он отработал 520 часов.