Нет-нет, да и придет мне в голову мысль – почему одни люди живут 60 лет, другие - 80? А третьи – 100! Что это? Судьба? Сладкая жизнь? Генетика?
"Столетников" на моем журналистском пути было всего два - Михаил Константинович Бажутин и Павла Федоровна Пермякова. И оба отрицали все названные предположения насчет их личного долголетия. Уж чего-чего, а на их долю выпало много проблем, и даже бед. Про "сладкую" жизнь и говорить не приходится. Только лишь как раз в кавычках. Кстати, до сих пор помню нашу единственную встречу с Павлой Федоровной. Маленькая, сухонькая старушка взмахивала грязными руками (обмазывала печку глиняным раствором) и досадовала нам: "Хоть бы заранее известили, что зайдете, я бы шаньги напекла". В свои сто лет испекла бы шаньги… Про свой возраст ответила совсем коротко: "Мне маменька еще в девках говаривала "живучи просто, доживешь лет до сто". Вот что тут скажешь… Судьба? Характер?
Детство
в Больших Кизелях
…Деревня Большие Кизели в конце прошлого века была многолюдной. И работящей. Жили, в основном, большими семьями. Считалось, что так легче прокормиться. Чем шире семья, тем больше работников. Вдовые редко оставались одни. Так, уже будучи немолодыми, сошлись вдовец Василий Илларионович Рябов и вдова Александра Константиновна Данилова. На двоих у них было шестеро ребятишек, четверо у него, двое – у неё. В 1922 году, как говорится, "заскребышем" стала совместная дочка Манечка. Семья с десятком едоков не бедствовала, но и в богатеи не вышла. Беда подступила с другой стороны, в семь лет по неизвестной причине обезножила любимица Маня. В больницу, не надеясь на "фершалов", дочь не повезли. Мать лечила дочку домашними мазями, да снадобьями. Когда подошло время идти в школу, сестру на руках понесли "старшаки" (старшие братья). Три года подряд носили на руках. (Судьба её сводных братьев трагична. Все четверо погибли в Великую Отечественную. Похоронки в начале войны приходили одна за другой). В десять лет девочка встала на ноги. В четвертый класс в соседнее село Петропавловск пошла уже самостоятельно - три километра вперед, три – обратно. Семилетка в тридцатых годах считалась неплохим образованием. Но отец не отпустил 14-летнюю дочь из дому. Выбор был один - колхоз с его призрачными трудоднями. Поэтому, когда девушка получила направление на учебу в Павловское ФЗО (фабрично-заводское обучение), можно сказать, обрадовалась. Рабочий - это твердый оклад, уважение, и почет. И что немаловажно для колхозника, трудовая книжка и паспорт!
За станком на Очерском
машзаводе
Окончание учебы совпало с началом войны. Все военное лихолетье она простояла за станком на Очерском машзаводе. Токарь Маня Данилова была настолько мала ростом, что бригадир ставил к станине её станка ящик, с которого можно было достать до механизма подачи. Поначалу плакала, много деталей шло в брак. Мастер, немец по национальности (за глаза подростки звали его "фашист") терпеливо доносил до ученицы практические навыки. Вскоре над её станком надолго установился красный флажок. А еще за перевыполнение нормы, как премию, давали по одному яйцу. В неделю.
При редких встречах родители не раз предлагали младшей дочери сменить тяжелую профессию на более женскую. "Век долог, всем полон",- говорил отец.- Изнадсадишься, как дальше жить-то будешь? Иди, Маня, в счетоводы, всегда при деле будешь и сытая. Помогать тебе некому, братовей-то твоих не стало". Но в то время уйти от станка по своей воле было сродни заполучить уголовное дело. И девушка трудилась – не от страха, а за совесть. Простояв на дополнительном ящике почти пять лет.
Не увидишь лиха...
Но, как только после войны отменили дисциплинарную "обязаловку", Мария пошла учиться на курсы счетоводов. Образование позволяло, да и возраст был уже далеко не девчачий. Учеба пролетела незаметно, вот уже и новенький диплом в руках. Направление на работу получила, хотя и в свой район, но деревню незнакомую – Пикули, счетоводом в местный колхоз. Первый рабочий день, как оказалось, стал определяющим в ее судьбе.
В избу, где располагалась контора, заходило много народу, кто по делам, кто на новенькую поглазеть. Наступил вечер, надо контору закрывать, глядь, а ключей на столе нет. Огляделась – нет! Плакала навзрыд. Ночь на дворе, бухгалтерию открытой не оставишь. На звук бригадир заглянул, стал расспрашивать, кто заходил? Полчаса объяснялись. Под конец дядька восклицает: "Конечно, это лукавый Толянка ключи спер! Заигрывает с тобой, понравилась ты ему". И как в руку положил. Колхозный шофер Анатолий Пикулев и счетовод Мария Данилова вскоре стали семейной парой. Как тогда говорили на деревне - сошлись. Правда, официальный брак они заключили лишь через четыре года, когда уже народились двое деток – сын и дочь. И не на один день за совместно прожитую жизнь (45лет) она не пожалела, что когда-то "лукавый Толянка" спер колхозные ключи. Он внес хорошую лепту в ее долголетие. Как говорит сегодня их дочь Светлана Столбова, с которой проживает Мария Васильевна: "Папа сохранил маме и физическое, и моральное здоровье". И рассказывает, что обычно всем хозяйством в доме, а оно всегда бывало немаленьким, управлял папа. Утром вставал рано - топил печь, ставил чугуны, выносил пойло скотине, сено сбрасывал и только тогда будил жену: "Вставай, Маруся, я управился, корову надо доить". Дети ни разу не слышали, чтобы родители ругались или просто были недовольны друг другом. Мама говорила: – "Все в себе надо держать". И добавляла: – "Живи тихо - не увидишь лихо".
Их дом всегда был полон народу. Долго жила нянька, украинка Настенька. Но на деле все её считали членом семьи. Жили племянники, дальние родственники. Даже кто из Пикулей приезжал в райцентр и задерживался до темна, приходил к ним. У ночевальщиков спрашивали: "Чего к родне не идете?" Те отмахивались: "У вас с добром принимают".
По праздникам обязательно собирались гости. Стол был немудреный. Брали другим - душой. Пировали, но не до пьяна. Хозяева затягивали любимые песни "Огней так много золотых", "Ой, мороз, мороз…" Голоса у них были не сильные, но невольно заставляли замолкать присутствующих - столько было в их пении чувства, взаимного понимания. Затем Анатолий выходил в круг, выплясывал забористые коленца. Мария всегда выходила следом. А утро следующего дня начиналось, как прежде: "Марусенька, вставай, я уже управился, пора корову доить". (Когда муж, минуту назад улыбавшись ей, замертво упал, она думала, что умрет вместе с ним… Дети горевали, что мать не вернется к разуму. Вернулась. Ради памяти о муже).
Свой дом, своя семья
Много лет они всей семьей скитались по квартирам. Купить собственное жилье было не на что. Однажды, когда их попросили с очередной аренды, решились - доколе! Перевезли из деревни сруб и за лето возвели под крышу. Когда русскую печь сбили, сразу переехали. Даже пол только плахами закидали. Дети так радовались – наконец-то свой дом! На квартирах через стенку с хозяевами им не разрешалось даже громко разговаривать. А тут такое раздолье. И не беда, что сквозь половицы еще были видны ручейки, забегавшие с улицы.
Светлана считает, что родители не просто уважали друг друга: "Они любили друг друга. Они дорожили своими жизнями. Отец никогда не позволял себе повысить голос на маму, ни на нас, детей. Если заматькается, то только на скотину.
Мама, хоть и не часто, но ездила на курорты. Иногда на курсы повышения квалификации. Папа сам ей предлагал. А кто корову в это время будет доить? Тоже сам. Корова не подпускает к себе, лягается. Папа тогда привязал заднюю ногу за веревку и конец Вите дал в руки, хвост держать достался мне. Только папа присел под корову, Зорька как взбрыкнет двумя ногами, мы все в разные стороны вместе с подойником разлетелись. Папа так громко ругался (не на нас!), что соседка прибежала, думала, что-то случилось. Папа был мастеровой и хозяйственный. И очень сильный. Мама больших забот (дрова, сенокос, ремонт, стройка) по дому не знала. Что сильный, это у них в семье все такие. Как-то мы всем семейством пошли в лес заготавливать дрова на зиму. Огромная сушина упала на другую и зажала ее. Мама говорит, что тут трем мужикам не справиться. Папа же взялся за комель, поднатужился и выдернул лесину.
Болела ли когда-нибудь мама? Я помню два случая. Однажды клещ энцефалитный укусил. Другой – когда ей было уже за восемьдесят. Инсульт. Нас, ребят, рожала дома, местный медик помогала, и все. Откуда такое долголетие? Не знаю. Видимо, от всего - от спокойного характера (все в себе!), от папы, его доброго отношения. От еды. Питались скромно, но своими, не химическими продуктами. С другой стороны моя бабушка по маме – Александра - прожила 95 лет, дедушка- 80 лет. Работа у мамы была, как в то время говорили, чистая. Двадцать лет с перерывами (попала на перепутье ликвидации района) проработала в райсобесе инспектором по начислению пенсий. Начальство ее ценило, как профессионала. Даже грамоты давали. Но в 55 лет ушла на пенсию.Тогда ведь как было, если ты по возрасту пенсионер и продолжаешь работать, то пенсию государство не платит. Лишь в девяностые годы стали платить, и то "минималку". Так что дожиточный минимум в девятнадцать лет, что определило государство пенсионеру, она пережила в два с лишним раза. Правда пенсия ее невелика - всего 17 тысяч .
Когда мы отошли от родительского дома, обзавелись своими семьями, мама в одиночку еще долго держала корову. Но уже лет двадцать живет с нами. Кстати, мы с мужем Виктором скоро пятьдесят лет в браке, так вот все эти полвека мама на стороне зятя. Считает его за сына. И этим вносила мир в нашу и свою семью. Помните - все в себе! Я замечала, что у мамы была отличная зрительная память. Она много читала, сама сочиняла и пела частушки. То есть ясность ума и силу тела сохраняла долго. Внуки ее любили, часто бегали проведывать. Я почему говорю - любили. И сейчас, конечно же, любят. Но уже несколько месяцев мама прикована к постели, не встает. Годы, как бы не хотелось, берут свое… Шесть внуков, семь правнуков. Со всеми она успела понянчиться, на руках подержать. А мы и тому рады".
Признание и почёт
Далеко не каждому отмеряно столько прожить, как Марии Васильевне Пикулевой. Как труженице тыла в юбилейные даты глава государства присылает Благодарственные письма с признанием ее труда во время войны. Говорит спасибо, желает здоровья. А районные власти от его имени вручают медали. Их у Марии Васильевны немало. Заслужила!
Так получилось, что нынешний председатель районного совета ветеранов Нина Александровна Кузнецова тоже долгое время работала в райсобесе (пенсионном отделе) И хотя они разошлись по времени, их пути пересеклись. Мария Васильевна учила новенькую начальницу премудростям пенсионного дела. Уже тогда Нина Александровна отзывалась о бывшей коллеге с признанием, как об уравновешенном человеке и высококвалифицированном специалисте. Надо сказать, что они обе юбилярши. Несколько месяцев назад Нине Александровне исполнилось 85 лет, а Марии Васильвне 31 января будет -100! Поздравляем!