И помнить страшно, и забыть нельзя
Дата для установления данного памятного Дня была выбрана в память о голодовке узников лагерей, начавшейся 30 октября 1974 года в Мордовии, которую политзаключенные объявили в знак протеста против политических репрессий в СССР и против бесчеловечного обращения с заключенными в тюрьмах и лагерях.
Много суровых испытаний и лишений выпало в ХХ веке на долю нашей страны. Две мировые и гражданская войны, голод и разруха, политическая нестабильность унесли десятки миллионов жизней, заставляя вновь и вновь восстанавливать разрушенную страну.
На этом фоне трагических страниц нашей истории стали и массовые политические репрессии прошлого века. Репрессии не пощадили ни ученых, ни врачей, ни музыкантов, ни крестьян и рабочих, ни руководителей всех уровней. Память о национальных трагедиях так же священна, как и память о победе. Ныне известны невероятные по своим масштабам цифры расстрелянных, репрессированных, заключенных в тюрьмы, разбросанных по детским домам. Только по неполным данным, их число превышает 10 миллионов человек. И что самое трагическое – система изначально боролась с совершенно невинными людьми, выдумывая себе врага, а потом уничтожая их.
Вернуть всем невинно пострадавшим их доброе имя – святой долг государства.
Ежегодно в конце октября страна отмечает День памяти жертв политических репрессий, как подтверждение того, что ничто не забыто – ни подлое предательство, ни черное злодейство, ни высокий подвиг.
Суд истории… А ведь он по сути дела так и не состоялся. Не сказана вся правда о методах и формах репрессий, не возвращено доброе имя миллионам граждан, осужденным не только по политическим мотивам. А ведь репрессии в стране носили массовый характер и затронули все слои общества.
Историю не исправить, не улучшить и не ухудшить, единственное, что остается, - это восстановить справедливость и законность по отношению к жертвам политических репрессий.
Правозащитный центр "Мемориал" насчитывает примерно 800 тысяч пострадавших от политических репрессий. В их число входят не только сами репрессированные, но и их дети, которые в результате преследований остались без опеки родителей.
Подсчитать точное число всех пострадавших от тоталитарного режима невозможно. По данным комиссии по реабилитации при президенте РФ, безвинно репрессированных – миллионы, и значительное число их нигде не было учтено.
По данным Генпрокуратуры, всего за время действия закона "О реабилитации жертв политических репрессий" пересмотрено 636 302 уголовных дела в отношении 901 127 человек, из которых 637 614 реабилитированы.
Сейчас создается общероссийская Книга Памяти жертв политических репрессий, и, конечно, это дело не одного года. К ее созданию рабочая группа приглашает всех людей, заинтересованных в увековечении памяти своих незаконно репрессированных предков. И в этой масштабной и гигантской работе важно не потерять ни одного свидетельства той трагической и героической страницы нашей истории. В результате сотрудничества со многими организациями и людьми у организаторов возникла идея создать и общероссийскую электронную Книгу Памяти "Репрессированная Россия".
История нашего района неотделима от истории нашей страны. Все, что происходило в России, всегда сказывалось и отзывалось на нашей малой родине.
Накануне я встретилась с детьми репрессированных, проживающими в нашем селе.
У Турсолта Денисолтовича Асхабова и Марат Хоруновны Абакаевой очень схожие судьбы. Семьи их родителей, простых рабочих и крестьян, проживали в Чеченской Республике. В начале февраля 1944 года, когда Великая Отечественная война уже велась за пределами Советского Союза, людям объявляли о срочном собрании на территории моря или ущелья, не разрешая ничего брать с собой, там держали их более суток, а затем сажали в товарные вагоны и увозили в разные концы. В городах и поселках оставались их дома, все имущество и подсобное хозяйство.
По рассказам родителей моих собеседников, везли их по железной дороге несколько суток в неотапливаемых вагонах, голодными. От голода и холода многие умирали, особенно женщины и девушки. Поезд останавливался только на мостах, где из вагонов трупы выбрасывали в реки.
- Моего отца забрали из Грозного, а маму с годовалым сыном на руках – из Урус-Мартана. Отец ехал на поезде, а мама - на полуторке. Всех везли в районы Казахстана, - вспоминает 62-летний Т.Д. Асхабов. – Мама рассказывала, что по дороге следования в каждом селе или поселке оставляли по нескольку семей и ехали дальше. Мама с отцом почти год искали друг друга и встретились только в 1945 году в Талды-Курганской области Казахстана. Когда семьи приезжали в чужие поселки, к ним относились довольно враждебно, называли их "людоедами". Но со временем местные жители начали помогать им в обустройстве, увидели, что они – народ трудолюбивый, спокойный, дружелюбный. Вместе с моими родителями в колхозе трудились семьи двух братьев отца и еще 5-6 семей, строили кошары и коровники из камыша, ухаживали за животными. Председатель колхоза был очень доволен работой приезжих переселенцев.
В Казахстане у родителей родились еще дети, в том числе и я. В нашей семье было 9 детей. Я родился на границе с Китаем, и мы, мальчишки, часто бегали к Китайской стене и собирали около нее красивые камушки.
На свою родину наша семья вернулась где-то осенью 1959-го или 1960 года. В родительских домах жили другие люди, и мы поселились в одном длинном доме азиатской постройки.
По опубликованным данным, в те страшные годы выслали жителей всего Северного Кавказа – более 1 миллиона человек, а возвратились домой около 600 тысяч человек. В 1944 году тех, кто не мог выехать, - это старики и больные люди, - расстреливали на месте. Вот такая страшная кара постигла мой народ.
- Моего отца уже нет 15 лет, а мама жива, ей сегодня 83 года, но она без слез не может вспоминать о той страшной трагедии, когда на ее глазах замерзали и умирали в поезде люди. Но, как говорится, "мир не без добрых людей", и по приезде на новое место жительства, родители стали добросовестно работать, и местные жители прониклись с ним доверием и уважением, - рассказала 64-летняя М.Х. Абакаева. – Из Казахстана на родину наша семья выехала в 1956 году. Родственников мы не нашли. В нашей семье было 7 детей, да еще мама воспитывала младших сестер. В наших бывших домах жили дагестанцы. Пришлось жизнь начинать заново, с нуля.
Вот такая судьба постигла эти две семьи, о которой и помнить страшно, и забыть нельзя.