Было холодно, и Владимир Даль кутался в пальто. Ямщик поглядел на небо и в утешение продрогшему моряку указал на пасмурневшее небо – верный признак перемены к теплу.
– Замолаживает! – сказал он.
– Как замолаживает? – спросил мичман.
Ямщик объяснил значение незнакомого мичману слова. А тот, несмотря на мороз, выхватывает из кармана записную книжку и окоченевшими от холода руками пишет: "Замолаживать — иначе пасмурнеть – в Новгородской губернии значит заволакиваться тучками, говоря о небе, клониться к ненастью..."
Вот так на уроке русского языка, написав изложение о мичмане В.И. Дале, я узнал о создателе "Толкового словаря живого великорусского языка" и о том, что слово "замолаживает" оказалось первым словом из двухсот тысяч слов словаря. С этого слова все и началось. Именно эта дата – март 1819 года — и становится началом работы Даля над сбором материала, а потом и работы над составлением Толкового словаря живого великорусского языка. Именно в это время было записано Далем самое первое слово, а впереди были ещё сотни тысяч русских слов, которые ждали своей очереди…
Всю свою сознательную жизнь собирал Владимир Иванович то, что слышится повсюду, собирал … слова. Сначала делал он это просто так, и только позднее специально стал расспрашивать людей, что и как называется в их местности. В блокноте его появлялись удивительные цепочки слов и их толкований. Записывал Даль слова, бродя в толкучке знаменитой Нижегородской ярмарки, служа в министерстве внутренних дел в Петербурге, рассылал по городам и весям циркуляры, в которых содержались все те же вопросы: что и как называется? Иногда все министерские писцы занимались исключительно перепиской присланных слов, местных говоров, сказок, пословиц, поверий. Огромный материал для своего будущего Словаря он собрал во время русско-турецкой войны 1828–1829 годов, в которой принимал участие как военный врач. Об этом он так писал: "Нигде это не было так удобно, как в походах. Бывало, на днёвке где-нибудь соберёшь вокруг себя солдат из разных мест да и начнёшь расспрашивать, как такой-то предмет в той губернии зовётся, как в другой, в третьей; взглянешь в книжку, а там уж целая вереница областных речений…"
Владимир Иванович Даль много путешествовал по России, общался с простыми людьми. Он поражался точности и емкости их речи и горько жаловался друзьям: "Мы языка своего не знаем, … а что еще хуже, и не хотим его узнать…"
Времена были такие – в прорубленное Петром I окно из Европы к нам хлынул такой поток иноязычных речений, что верхушка российского общества не только говорить и писать по-русски разучилась, но и думать на родном языке считала зазорным. Бытовало мнение, что язык наш беден и неспособен выразить сколько-нибудь сложные понятия. А Даль считал, что язык народа, бесспорно, главнейший и неисчерпаемый родник или рудник наш, сокровищница нашего языка: "Мы должны изучать простую и прямую русскую речь народа и усвоить её себе, как всё живое усваивает добрую пищу и претворяет её в свою кровь и плоть... Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за русский склад и оборот речи".
На составление словаря В.И. Даля сподвиг сам А.С. Пушкин. Но решился на это Даль не скоро. Я и не знал, что Владимира Даля и Александра Пушкина объединяла большая личная дружба и общие представления о великом значении русского языка, общая забота о нем. И только решив написать сочинение на конкурс, прочитал много интересного об их дружбе.
В.И. Даль сам назвал время своего знакомства с А.С. Пушкиным: "Это было в конце сентября или в начале октября 1832 года, когда я по окончании турецкого и польского походов приехал в столицу и напечатал первые опыты свои – издал сборник "Русские сказки". Он принес Далю известность как писателю. В сказках писатель ставил себе задачу – познакомить "земляков своих с народным языком, с говором, которому открывался широкий простор в русской сказке".
Жуковский, находясь под впечатлением от собрания сказок Даля, вступившего на литературное поприще, отзывчиво обещал ехать вместе с ним к Пушкину, да визит все откладывался. Не желая медлить более, Даль взял свой сборник и сам пошел представляться именитому Пушкину. Впоследствии он отмечал великолепный московский говор Пушкина. Александр Сергеевич, открывая книгу с начала, с конца, где придется и радостно посмеиваясь, перебирал вслух нанизанные Далем ожерельки из чудесных слов, пословиц, поговорок и метких образных словечек: "Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей!" – восклицал он.
А.С. Пушкин постоянно интересовался русским народным языком, высоко оценивал собранные Далем сокровища русской народной речи. За составление своего знаменитого Словаря он принялся по настоянию А.С. Пушкина. Любовь к живому русскому слову стала основой прочной и искренней дружбы с великим поэтом.
Новая встреча произошла ранней осенью 1833 года, 8 сентября, когда Александр Пушкин приехал в далекую Оренбургскую губернию для обследования, изучения исторических мест восстания Емельяна Пугачева. В поездке его сопровождал В.И. Даль. Внимая степным ветрам, в течение пяти дней в живой и дружеской беседе они объезжали исторические места.
Современники, вспоминая их общение, подчеркивали, что В.И. Даль для Пушкина был живым лексиконом. Даль показывал Пушкину места восстания, помогал встречаться и налаживать беседу с нужными людьми. Посетили Бердскую станицу – место пребывания Пугачева во время осады Оренбурга, встречались с очевидцами, помнившими восстание Пугачева. Пушкин расспрашивал их, заносил в записную книжку их рассказы и понравившуюся ему живую образную речь. Даль также делал пометки, записывал те же слова, пословицы, поговорки и песни...
И снова встреча Даля с Пушкиным. В первой половине декабря 1836 года Оренбургский военный губернатор и его подчиненный В.И. Даль прибыли по служебным делам в Петербург. Даль и Пушкин встретились несколько раз. А за несколько дней до дуэли Пушкин услышал от Даля, что шкурка, которую ежегодно сбрасывает с себя змея, по-русски называется "выползина", ему понравилось это слово, и наш великий поэт среди шуток с грустью сказал Далю: "Да, вот мы пишем, зовемся тоже писателями, а половины русских слов не знаем!"... На другой день Пушкин пришел к Далю в новом сюртуке. "Какова выползина! – сказал он, смеясь своим веселым, звонким, искренним смехом. – Ну, из этой выползины я не скоро выползу. В этой выползине я такое напишу..." У Даля отозвалось в памяти: "О, Вы увидите: я еще много сделаю!"
Даль узнает о состоявшейся 27 января 1837 года дуэли и о смертельной ране Пушкина, спешит к поэту в дом на набережной Мойки, где состоялась последняя их встреча и прошли те последние 46 часов жизни смертельно раненного человека, знающего, что надежды нет.
В.И. Даль ухаживал за Пушкиным как врач: давал лекарства, прикладывал лед к голове, ставил припарки. На вопрос Пушкина: "Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру?" – Даль отвечал: "Мы за тебя еще надеемся, право, надеемся!" Пушкин пожал руки Даля и сказал: "Ну, спасибо!.." Впоследствии В. Далю был завещан перстень-талисман и простреленный сюртук друга.
Жизнь Даля была неспокойной, насыщенной событиями, трудами, творчеством. Это был человек на все руки. И все ему удавалось. Он был искусным и решительным хирургом, писателем, ученым. Между делом написал учебники по зоологии и ботанике. Прекрасно пел, играл на многих музыкальных инструментах… "Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути, – считал он, – никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится".
Только выйдя в отставку, В.И. Даль смог окинуть взором собранные за полвека слова и… испугался. Он понял, что кроме него никто не сможет придать этим наброскам законченный вид, то есть создать словарь, который будет служить людям. А хватит ли на это оставшейся жизни? Достанет ли знаний? Ведь он не лингвист. Взвесив все "за" и "против", Даль взялся за дело. Он практически в одиночку создал словарь, по объему чуть ли не вдвое превосходящий словарь, выпущенный коллективом Академии наук! Этим словарем люди с благодарностью пользуются почти две сотни лет.
Словарь Даля называют энциклопедией русской народной жизни первой половины XIX века. Из него можно узнать, что крестьянин сеял, как строил дом, какие употреблял сельскохозяйственные орудия, что носил, какие у него были праздники и обычаи. Многие слова, собранные Владимиром Далем, теперь уже не употребляются. Например, "анчутки" – чертенята, бесы, "бякать" – ронять со стуком, с грохотом, "вавакать" – молвить глупое слово, болтать невпопад, некстати, "заблюдник" – полка для посуды, "запуклить" – закудрявить, завить себе волосы. Это, конечно, не все незнакомые нам русские слова, которые употребляли сравнительно недавно, в конце 19 века.
Владимир Иванович собрал за свою жизнь двести тысяч слов. "Толковый словарь живого великорусского языка" принес ему бессмертие. Созданное В.И. Далем иначе как подвигом не назовешь – подвиг всей его жизни. Он собрал слова, которые можно назвать "родные россыпи жемчужин", поэтому свое сочинение я хочу закончить словами известного русского критика 19 века В.Г. Белинского: "К особенностям В.И. Даля в его любви к Руси принадлежит то, что он любит ее в корню, в самом стержне, основании ее, что он любит простого русского человека... Как хорошо он знает его натуру! Он умеет мыслить его головой, видеть его глазами, говорить его языком".