Он был нашим активным внештатным автором. И сегодня мы решили вместе с вами вспомнить

о нем и его творчестве.

Николая Матвеевича Мишукова я впервые увидел в начальной Салганской школе, которую он посетил как заместитель директора по учебно-воспитательной части. Его сын Александр в то время обучался в первом классе вместе с моим братом Николаем. Учебных зданий в селе было четыре: два располагались возле гати, а остальные – в так называемом Городке, в одном из них и находилась тогда директорская.

Больше я этого человека со строгим учительским взглядом в родном Салгане не видел, так как вскоре семья Мишуковых уехала в неизвестном для меня направлении. И разве мог я предположить тогда, что наши пути пересекутся через четверть века, на сергачской земле мы неожиданно встретились с ним как два собрата по перу в моем редакционном кабинете.

Он пришел тогда в сопровождении редактора В.И. Комарова, который прямо с порога представил меня гостю:

– Мой заместитель – Александр Сергеевич Щербаков ... почти Пушкин. Он сам пишет стихи и с местными поэтами активно общается. Так что вам – к нему. А это наш постоянный внештатный автор Николай Матвеевич Мишуков. Оставляю вас наедине, думаю, что подружитесь.

Поймав полный удивления проницательный взгляд и будто прочитав созревший в моей голове вопрос, посетитель начал первым:

– Да Вы правы, мы земляки. Я преподавал физику и математику в Салганской школе, сейчас работаю здесь на электромеханическом заводе. И для души, и для людей пишу стихи.

Затем он достал из кармана сложенный вчетверо листок из школьной тетради в клеточку, аккуратно развернул его, разгладил и положил передо мной на стол. Почерк был мелкий, убористый, строка точно вписывалась в клеточную высоту – аккуратно и чётко, по-учительски.

Пробежав по строфам от начала до конца, я не заметил никаких огрехов ни в рифмовке, ни в ритмике стихотворных строк. Всё отработано на совесть: вдумчиво и тщательно.

– Вижу, что имею дело с профессионалом. Очень рад творческому знакомству, коллега! – Я встал из-за стола и крепко пожал ему руку. – Оставьте, обязательно опубликуем Ваше творение, приносите ещё, всегда будем рады.

Почувствовав, что поэту не хочется вот так сразу покинуть кабинет, я задал ему традиционный вопрос:

– А когда Вы своё первое стихотворение написали?

– Еще будучи учеником 8 класса, сочинил к 23 Февраля стихотворение "Советской Армии солдат", которое разместил в школьной стенновке, где его заметили посетившие школу сотрудники редакции, взяли с собой и опубликовали потом в районной газете. Велели ещё принести. Я с удовольствием сделал это.

– А в другие газеты пробовали посылать свои творения?

– Да, в 1951 году отправлял письмо со стихотворением "Любовь тракториста" аж в "Комсомольскую правду".

– Ну как?!

– Опубликовать-то не опубликовали, но зато прислали очень трогательный ответ. До сих пор помню строки из него: "У Вас очень ёмкая, лёгкая и звучная рифма, что не каждому дано". Даже порекомендовали поступить в Литературный институт. Но семейные обстоятельства не позволяли мне сделать это. Да и физика всё же сердцу ближе оказалась. Вот и преподавал её с большим удовольствием, пока в школах работал.

Мне довелось редактировать два его поэтических сборника: "Память велит" (1996 г.) и "Урок мира" (2005 г.). Однажды первый сборник Николай Матвеевич оставил у меня в кабинете для газетного использования. Пролистав его, я обратил внимание на сделанную дарственную надпись, несколько раз исправленную, поэтому, скорее всего, автор и дал мне ее с целью – вырезай, черкай, публикуй. А незачеркнутые слова гласили следующее: "Музею А.Д. Сахарова от автора с чувством глубочайшего уважения и искреннего преклонения перед светлой памятью Андрея Дмитриевича. 05.10.1996 г. Н. Мишуков". Прочитав, невольно задаю дарителю вопрос:

– А почему именно в музей Сахарова? Вас что-то связывает с ним?

– Ну, во-первых, я очень уважаю этого непреклонного человека, во-вторых, в сборнике есть стихотворение, ему посвящённое, а в-третьих, судьба однажды свела меня с ним.

– Как это случилось?

– Ехал я как-то в 1979 году с одного областного совещания. До автобуса забежали с коллегами в привокзальный буфет, чтобы перекусить. Все взяли пиво. А я их очень вкусной щукой угостил: тетя на дорогу в сумку положила. Вдруг мы заговорили об академике Сахарове. Высказали недовольство создавшейся вокруг него ситуацией. Я же, как физик, именно на его книгах и вырос.

Возле нашего столика какой-то старичок похаживал, прислушиваясь к нашему разговору. Коллеги разбежались по своим автобусам, а моего еще не было. Тот пожилой человек подошел к моему столику – я и его рыбой угостил. А он предложил мне познакомиться с Сахаровым, ведь тот в Горьком сейчас находится. Я, как мог, вежливо отказался. А он в ответ сказал:

– Жаль, по всему чувствуется, что вы хороший человек.

Когда по возвращении домой увидел по телевизору А.Д. Сахарова, то просто обомлел: разговаривавший со мной старичок, оказывается, и был сам Андрей Дмитриевич.

Презентация книги "Память велит" состоялась в районной библиотеке накануне Дня города. Экзамен у преподавателя Литературного института, члена правления Союза писателей России С.И. Шуртакова мы держали тогда оба: Николай Матвеевич как автор, а я как редактор сборника.

Семен Иванович отметил прекрасное событие – вышла очередная книга в Сергаче. Это стихотворная поэтическая летопись нашего времени.

В поэзии, в художественном произведении каждое слово должно работать на идею, писатель убедил в том присутствующих смысловыми и композиционными недочетами презентуемой книги. Это была очень полезная всем нам дружеская критика профессионала. "Можно только радоваться, – сказал он в заключение, – что такая книга вышла, и вышла именно в Сергаче. И дай Бог, чтобы книгопечатание стало у нас доброй традицией".

Высказал упрёк и в мой адрес как редактора: в титульном листе сборника отсутствовал год издания. Ни я, ни полиграфисты не заметили этого промаха, такой профессиональной привычки у нас ещё не было, ведь книгопечатание-то в Сергаче тогда только начиналось.

– Совершенно иное впечатление от стихов, прочитанных в газете, каждого в отдельности и в разное время, и от собранных в единый сборник, – сказала тогда ветеран педагогического труда, почетный гражданин города А.П. Котенко, – ведь в нём вся жизненная позиция автора, а не позиция события одного момента.

Эта книга ещё раз подтверждает, что не оскудела сергачская земля талантами.

Я в тот день посвятил виновнику торжества стихотворение "Память велит":

Память сквозь года велит поэту,

За душою камня не тая,

Откровенье сердца выдать свету

И святую правду бытия.

В школу увело мальчишку Колю

Детство, опаленное войной,

Переполненное взрослой болью,

Горем и жестокостью шальной.

И нужда характер отвердила,

Корку хлеба к жизни приравняв:

Бабушка Евгенья убедила,

Уходя, её не пожевав …

Сталин, Горбачев, талоны, рынок,

Сахаров, писатель Шуртаков,

Галерея образов, новинок,

Вздохи поля, брошенных садов…

Стон родной земли, России нашей…

Будто из некрасовской дали́

Скорбью переполненную чашу

Письмена сегодня донесли.

А Чернобыль...

Смерти изверженье

Мозг поэта ужасом сверлит,

Бить в колокола стихотвореньем

Память сквозь года ему велит.

Не скрывая волнения, о жизни своей и творческом пути поведал сам Н.М. Мишуков:

– В далёком детстве я был очарован некрасовским стихотворением "Плакала Саша, как лес вырубали". Ещё не зная букв, просил старшего товарища по несколько раз прочитывать его вслух. И в школу я пошёл лишь одержимый желанием скорее самому научиться читать Некрасова.

Конечно, я не думал в то время, что, дожив до преклонных лет, увижу, как сегодня, вышедший в свет сборник своих стихотворений. Не мечтал и тогда, когда написал первое из них. Вначале это были стихи, что называется, по случаю, по поводу... Потом – по зову души. Именно они стали публиковаться в газетах. Добрые отзывы о них заставляли всё чаще и активнее браться за перо.

И даже будучи взрослым, находясь здесь, в Сергаче, я постоянно дорожил мнением читателей. Прислушивался, жил им: читали, понравилось – вырезали из газеты, положили в альбом, книгу и т.д. Искреннее подтверждение нужности такого дела заставляло вновь и вновь браться за перо и описывать пережитое, откликаться на общественно-политические события в стране, районе, личной жизни. Всё это и составило суть моего мастерства.

Кто-то из маститых знатоков литературы, возможно, и не причисляет мои стихи к настоящей, высокой поэзии: нет в них впечатляющей поэтической образности, но для простого человека они понятны и доступны. Встречая, вспоминают, благодарят. Значит, помнят. Значит, должным образом отозвалось в их душах высказанное мною. А это главное из того, для чего я вообще пишу.

В трудные моменты жизни именно в стихотворчестве находил для себя спасительную отдушину.

Интересно было послушать в исполнении автора первое стихотворение, опубликованное в газете в 1949 году. И одно из последних, посвященное землячке-вдове. Зримо ощущаешь контраст наивности и психологизма в первом и последнем, нагляднее любых комментариев демонстрирующий рост мировоззрения и практического выражения поэтической мысли.

Более тесным наше общение стало в период работы Н.М. Мишукова помощником народного депутата России В.С. Царьковой и главы районной администрации.

Вскоре мы купили жилье для своих стариков как раз напротив его дома через Сергачку. Встречаться стали чаще. То я заходил к нему в сад, и он всегда угощал меня самыми вкусными плодами. То, увидев с вершины холма, что я вожусь в своём огороде, брал ведро и спешил на нашу улицу к колодцу за чайной, как он говорил, водой. А возвращаясь назад с наполненной емкостью, непременно присаживался на скамейку возле крыльца моего дома, чтобы обсудить районные вести и, конечно же, порадовать новыми поэтическими творениями.

Часто спускающегося вниз по улице Циолковского меня останавливал его сын Александр со словами:

– Загляни к старику на пять минут. Он хоть на три дня, а дольше проживёт.

Но наша вечная суета и занятость не всегда позволяли оказать должное внимание близким и дорогим людям.

Николай Матвеевич и сам нередко спрашивал меня:

– Ты мать-то свою давно навещал? Всё работа и работа. А вот когда не будет родимой совсем – ох как о скупо уделяемом ей внимании жалеть станешь.

И он тысячу раз был прав в житейской мудрости своей, воплощённой в стихотворные строки.

Александр ЩЕРБАКОВ

СЕРГАЧКА

Мне повезло!

Судьба, как челн, качаясь,

Порой не к месту припускаясь вскачь,

К моей душе незримо прикасаясь,

Меня давно забросила в Сергач.

Я здесь живу... Мой дом почти у речки

С названием, созвучным Сергачу.

Красивое раздольное местечко,

И я другого места не хочу.

В окошко боковое спозаранья

Невольно я на реченьку гляжу.

И часто с ней, как с милой, на свиданье

К обрыву вечерами прихожу.

Задумчиво измерив даль глазами,

Я мысленно шагаю в глубь веков:

Покрыт мой край дремучими лесами,

И весь он неприветливо суров.

Угрюмые разлапистые ели,

Могучие столетние дубы!

Людьми еще не пуганные звери,

Обильные упругие грибы...

Вот речка бурная сбегает от истока

И вторит эхом рёву медведе́й.

В пучину тянет жадно и жестоко

Случайно заблудившихся людей.

И вмиг легенда в явь перерастает:

Крутой обрыв, на вышине – ветла,

Мордовка-мать ту речку проклинает

За то, что нагло сына забрала.

А та, стыдом ответным заливаясь,

Ворча-клокоча ринулась в песок.

И речка бурная, свирепая, шальная

Вмиг превратилась в мирный ручеёк.

И с той поры (молва твердит об этом)

Сергачка, укрощая норов свой,

Почти совсем пересыхает летом

И яро полноводится весной.

Я рядом с ней работал долго в школе

И породнился с нею всей душой.

Люблю её до грусти и до боли,

А город стал мне родиной второй.

Николай МИШУКОВ