Строитель, возведи мне дом,
без шуток,
в самом деле,
чтобы леса росли на нем
и чтобы птицы пели.
Построй мне дом, меня любя,
построй, продумав тонко,
чтоб был похож он на себя
на самого,
и только.
Ты не по схемам строй его,
ты строй не по стандарту, –
по силе чувства своего,
по сердцу,
по азарту.
Ты строй его, как стих пиши,
как по холсту рисуя,
по чертежам своей души,
от всей души
рискуя
Булат Окуджава
Сколько раз от коллег-журналистов, от заезжих гостей, от нижегородских чиновников мне приходилось слышать восторженные слова о том, как необыкновенно красив наш поселок в теплую летнюю пору, особенно в частном, кирпичном его исполнении. Этот свой облик Сосновское приобрело примерно в последние 40-45 лет, и я, как коренная сосновчанка, просто не могу не знать, чьими руками творилось это каменное великолепие. Я предлагаю нашим читателям вспомнить несколько имен самых известных в округе каменщиков, и тех, кого с нами уже нет, и тех, кто, слава Богу, здравствует, и тех, кто сегодня занимается каменным творчеством. Именно творчеством, потому что, как в известном стихотворении Булата Окуджавы, наши дома эти люди возводили не по стандарту, не по схемам, а по "чертежам своей души, по силе чувств, по сердцу, по азарту". Разве это не творчество?
Александр Грехов
Этого ладного и очень красивого мужчину в поселке знал едва ли не каждый. В Сосновском его считали бессменным заместителем председателя поселкового Совета. И то сказать – в этой должности Александр Васильевич Грехов проработал ровно 22 года, что называется, день в день – с 15 апреля 1987- го по 15 апреля 2009 года.
Спешащие к 7 утра на смену заводчане нередко заставали его уже на центральной улице. В подчинении зама, отвечающего за благоустройство поселка, были дворники и цветочницы, а следовательно, состояние клумб, покраска памятника и заборов летом, расчистка тротуаров от снега по зимам, контроль за их посыпкой от наледи в непогодье и много чего другого.
Был Александр Васильевич немногословным, негромким и очень доброжелательным человеком. Случалось, что его мягкость и бесконфликтность серьезно мешали профессиональной работе. В силу своей должности он, к примеру, мог бы потребовать от нерадивых хозяев убрать с улицы годами валявшиеся там дрова или тес, или песчано-угольные кучи. Причем потребовать жестко, категорично, подтолкнув людей к немедленному наведению порядка перед домом. Но не то что делом, Грехов словом никогда не мог обидеть людей. Его призывы к благоустройству обычно звучали как глубоко личные просьбы, и чаще всего оставались без удовлетворения. За свою сравнительно недолгую жизнь едва ли Грехов сказал кому-то грубое слово или выругался.
По всей жизни своей Александр Васильевич пронес увлечение, сделавшее его известным не только в нашем районе – Грехов был каменщиком от Бога, вернее сказать, он был художником по камню. Первым во всей округе он начал украшать строящиеся дома точеным кирпичом. Рисунок на силикатном бруске сначала вырубал стамеской, а потом узнал, что куда быстрее и эффективнее идет невероятно трудоемкая работа, если использовать специальный точильный круг. Конечно же, он понимал, как это вредно, но, сложив однажды дом с украшенным точеным кирпичом фасадом, уже не мог от этого отказаться.
Однажды жарким летним вечером я подъехала к сарайчику, где он точил кирпич, чтобы забрать заказанные мною несколько десятков кирпича на наличники. Внутри помещения работал станок, и я распахнула дверь.
Увиденное повергло меня в шок. Кирпичная белая пыль была всюду, она висела в воздухе и была практически осязаема. Во всей этой немыслимой атмосфере с головы до ног закутанный в какую-то робу, склонившись над кругом, стоял Грехов. На лице были только очки, рядом под кучей взвеси, валялся респиратор. "Тяжело в нем", – объяснил он мне, выйдя на улицу. По его лицу ручьями катился пот, выглядел Александр как из парилки, а глаза сияли. Он откровенно любовался листиком-лепестком виртуозно выточенным им на кирпичной грани.
В районе Александр Васильевич Грехов сложил около 80 домов. Мастерство и неукротимая фантазия мастера росли от стройки к стройке. Говорят, что при кладке лицевой стороны дома, он укладывал в день всего 4-5 рядов кирпича, причем вся паридовка (расположение точеного рисунка) была у него в голове. Но если же кладка была простая, то 2-3 подсобника с трудом за ним успевали.
Александр Грехов был настоящим ориентиром для коллег-каменщиков. На него равнялись, за ним тянулись, у него перенимали опыт. Ныне фигурная точеная кладка ушла в небытие. Теперь обширная цветовая гамма кирпича позволяет возводить интересные строения без всякой обточки. Но уникальная кладка сосновского художника-самородка еще десятилетия будет украшать поселок, вызывать неподдельный интерес его гостей и служить долгой и доброй памятью ему – Александру Грехову.
Валерий Андриенко
Строительное лето Александра Грехова было расписано по дням задолго до сезона кирпичной кладки. Поселок в начале двухтысячных строился очень активно. Поэтому, смущаясь, Александр Васильевич нам отказал, пообещав, однако, выточить белый кирпич на наличники. Не менее значимой в строительном деле была в ту пору фамилия Андриенко, тем паче что дома, воздвигнутые гривским мастером, на улице уже были. А лето 2002-го уже вовсю вступало в свои права, к строительству все было готово и, слава Богу, Валерий Николаевич не отказался.
Скажу честно, прославленный на всю елизаровскую округу каменщик мне попервоначалу дюже не приглянулся. Еще не успев выложить цоколь, он объявил, что кирпич на фасад надо бы обточить и добавил: " Если хотите, конечно". Не скажу, что эта "добавка" прозвучала категорично. Но было в словах мастера нечто такое, что отказаться было совершенно невозможно, дабы не ударить в грязь лицом.
Обточка – все острые грани одной узкой стороны бруска обломком кирпича стесывают на угол. Работа нудная, трудоемкая, изнурительная, да еще и под палящими лучами знойного летнего солнца. И сели мы с Леной, солнцем палимые, на эту треклятую обточку. Но, надо сказать, со временем втянулись, и запас кирпича, обточенного на фасад, опережал работу мастера. А потом меня "повысили" – перевели в подсобники, подавать кирпич каменщику.
Есть у Александра Твардовского довольно известное стихотворение
"Ленин и печник". Есть там строчки:
Так он думает, кладет
Кирпичи по струнке ровно.
Мастерит легко, любовно,
Словно песенку поет
Эти строчки поэт писал и про Валерия Николаевича тоже.
Работал Андриенко играючи, кирпичи "летали" в его руках, как мячики в пинг-понге. Дотошно, скрупулезно мастером обыгрывалась каждая деталь будущего дома: ладились арки под дверные и оконные проемы, выкладывался обточенный узор наличников, со знанием дела и будущего удобства возводились перегородки… Кладка росла, что называется на глазах. Общее дело людей сплачивает, мы разговорились.
Валерий Николаевич оказался интереснейшим собеседником. Общественно-политические темы на стройке менялись диспутами об эффективности деятельности той или иной власти. От обсуждения темы повседневных будней сел и деревень елизаровской округи мы легко переходили на школьно-воспитательную тематику. А уж до чего меткие, точные характеристики Андриенко "выдавал" некоторым известным в районе персонажам! Делал он это с огромной долей юмора, по-доброму. Но, признаюсь честно, стать объектом характеристики от Валерия Николаевича мне очень бы не хотелось.
И тем не менее есть у Андриенко одна черта в характере, которую я очень уважаю в людях, – у него обостренное чувство справедливости. По себе знаю, как непросто живется людям с таким "зигзагом" в характере. Но что уж поделать, каждому свое.
Когда кладка дошла до последнего, третьего этажа, наши мужчины, таскающие снизу раствор и шлак, объявили, что в одной, самой большой комнате, засыпать колодцы шлаком не будут, мол, пусть она будет "летней". Ох, как мне не понравилась эта идея. Но что я могла сказать против "асов" строительства?
Видя мое очевидное огорчение, Андриенко хитро прищурился, мол, не переживай, они предполагают, а мы располагаем.
Больше шлак наверх не поднимали, но зато с раствором стали бегать как заведенные. Оказывается, когда кладут многоквартирные дома, шлак в колодцы не засыпают, их просто капитально замазывают раствором, что и сделал наш каменщик. Когда мужчины опомнились, что количество раствора удвоилось, было поздно, кладку Андриенко практически завершил. Верхний зал получился большим и теплым. Спасибо, Валерий Николаевич.
В елизаровской округе Андриенко сложил около 40 домов, а сколько их по району? Ныне знаменитый мастер от каменных дел отошел, весь в распоряжении семьи, на фоне уникальной природы Больших Грив. Рядом до глубины души любящая жена Фаина Михайловна, вековые ивы, склонившиеся над зеркалом воды таких же вековых прудов, сельское духмяное разнотравье и он, Валерий Андриенко, с той же хитринкой в глазах, чувством юмора, практически осязаемой харизмой и свойственным очень немногим людям принципом: "А что правду-то не сказать?".
Александр Ханыгов
Он вырос в многодетной сосновской семье Бориса и Евгении Ханыговых, чей дом на улице Овражной смотрит глазами-окнами на парк у Цимлянского, да на пруд в овражке, перекрытом плотиной, почти у порога отчего дома. Своей белокурой головой, светло-голубыми глазами в обрамлении белесых ресниц, детской доверчивостью да наивностью Санька был схож с героями старых русских сказок, что нередко служило поводом для подтрунивания над парнишкой у уличной ребятни.
Пожалуй, никому, даже отцу с матерью, не приходило тогда в голову, что с годами проявится в парнишке огромное трудолюбие, что его упорству в достижении намеченной цели можно будет завидовать, что станет их сын настоящим мастером своего дела.
После восьмилетки в первой поселковой школе пошел подросток в местное ПТУ учиться на каменщика. Располагалось тогда училище в старом здании рядом со школой. Почему на каменщика? Нравилось Александру это дело, любил наблюдать, как под умелыми руками "растут" стены будущих жилищ, как вписывается новый дом в общий колорит уличного порядка. Неоценимый опыт дали ученику уроки "аса" кирпичного дела Александра Васильевича Грехова. На всю жизнь запомнилась ему одна-единственная совместная их кладка.
А учеником он оказался замечательным, азы мастерства впитывал как губка.
Конечно, не все сразу складывалось так, как хотелось бы. А потому решил молодой каменщик не рисковать, свой первый самостоятельный дом возводил он не по заказу, а самому себе. Тут уж предъявлять претензии было некому, только своему мастерству.
С той поры минуло много лет. Нынешнее лето у одного из лучших каменщиков района Александра Борисовича Ханыгова расписано буквально по дням. Мое предложение встретиться для фотосессии вежливо отклонил – ждет заказ в Нижнем, вернется только через неделю. И так каждое лето – стройка от первого тепла до первых холодов. Сегодня в строительном деле для него нет вопросов и белых пятен. Накоплен огромный опыт, а предлагаемая рынком цветовая гамма кирпичных изделий позволяет мастеру проявлять творчество.
Сегодняшний Александр Борисович Ханыгов – типичный представитель отечественного предпринимательства. Причем той его части, которая с первых дней базировалась не на извечном "купи-продай", а на огромном труде, на выдержке, на упорстве. Упорный труд каменщика положил начало бизнесу жены Елены, у семьи свой продовольственный магазин "Хабар", торговля запчастями, оборудуется мастерская по шиномонтажу. Это очень достойный пример того, чего может достичь человек исключительно своими руками, если умеет идти к цели.
Двое детей Ханыговых глубоко унаследовали трудолюбие родителей. Студентка Нижегородского университета красавица Олеся не считает зазорным совмещать учебу с работой. А младший, Кирилл, пошел по стопам отца – он каменщик, профессия трудоемкая, но очень почетная и востребованная. И вполне возможно, что через несколько лет наша газета будет рассказывать вам, уважаемые читатели, еще об одном мастере кирпичной кладки.
Прошлым летом в центре поселка, рядом с художественной школой, возвели двухэтажное здание гончарной мастерской. Кладку вел Александр Ханыгов. Признанный мастер кирпичной кладки закладывал основы нового мастерства, зарождающегося на сосновской земле, – гончарного.