Вдали от железных дорог, в глухих лесах раскинулось большое село Селитьба. Вряд ли кто может сказать и подтвердить какими-либо документами, когда в здешних местах появились первые жители, что было на месте нынешнего села. Существует несколько гипотез. Согласно одной из них, в самые первые годы семнадцатого столетия, примерно в 1601-1603 гг., Нижегородский край, как и вся Центральная часть России, пережил три года подряд неурожай из-за дождей и заморозков. Тысячи людей умирали от голода и последовавших за ним эпидемий. Из-за этого жители Нижнего Новгорода и Арзамаса стали массово выселяться в леса, и обосновываться на новых местах. Не тогда ли и появилось слово "Селитьба"?
Старые люди говорят, что Селитьба когда-то в давние времена образовалась из числа ссыльных, царское самодержавное правительство ссылало сюда непокорных ему людей. Так это или нет, но есть факты, на основании которых можно полагать, что Селитьба действительно возникла из людей, съехавшихся из разных уголков России. Образ жизни селитьбенцев резко отличался от жизни окружающего населения. Всюду вокруг были мелкие крестьянские хозяйства, принадлежавшие графу Шереметьеву, а в Селитьбе сплошь ремесленники - металлисты по обработке топоров. Значит, это ремесло завезено откуда-то со стороны. В округе преобладала одна вера-православная, в Селитьбе же есть и староверы - "кулугуры", значит, пришли они из разных мест. До революции здесь имелось три церкви и одна моленная староверов.
Вдоль всего села, с запада на восток, протекает речка с романтическим названием Пава. Была она когда-то полноводной, были на ней даже водяные мельницы, речку перекрывали в нескольких местах плотинами, водилась и кое-какая рыбёшка. Здесь и воду можно было взять, и бельё постирать, и скот напоить, и детям искупаться. Реку Паву в прошлом не загрязняли ни отходами производства, ни мочкой лубка (раньше здесь драли липу, предварительно замачивая её в воде); для этих целей на неудобицах рыли ямы - "мочилища", наполнявшиеся в половодье водой. По обеим сторонам Селитьбы сплошные высоты, но здесь их называют горами. С одной из таких гор - "Потихина гора" - село всё как на ладони. Видны все до единого дома, овраги, рощи, ручейки, опушки леса, и представляется, будто село лежит в длинном и глубоком долу. Все холмы имеют названия, но кроме Поповой горы, никто не знает источник их наименования. (Попова гора названа так потому, что там убили попа разбойники, промышлявшие грабежами на дорогах). Есть Барановская гора с дорогой мужества, героизма и драматизма. По этой дороге уходили, расставаясь со своими детьми, жёнами, матерями, сотни селитьбенцев на защиту Родины в грозном 1941 году. На Барановской горе до сих пор провожают в армию солдат, символически привязывая ленточки на ветки берёз, молчаливых свидетельниц многих памятных событий.
По всему северному склону, возвышающимся над селом, бьют ключом родники с чистейшей холодной водой - Семёновский, Седов, Петров, Бельчий. Вода в них ни с какой другой не сравнится.
Селитьба получила от природы великий дар – лес. Эту кладовую кислорода, раскинувшуюся вокруг села на площади в тысячи гектар. Воздух здесь чистый, настоянный на травах и цветах. А сколько всего растёт в нашем лесу - грибы, разные ягоды, не говоря уже о редких растениях, в том числе и лекарственных. И сохранение этих природных богатств - долг любого человека.
Чернотропы и другие ремесленники
В конце XIX – начале XX века на правом берегу речки Павы, вдоль всего села, появилось множество кузниц, где вручную, примитивным способом по 12-14 часов в сутки ковали топоры. Инструменты были следующие: меха, горн, наковальня, лохань с водой да тяжелые молотки. Сырье – древесный уголь и металл. На каждом горне работало по три человека: мастер и два молотобойца. Когда молотобойцы били раскаленный металл, к ним невозможно было подойти - во все стороны летели струи искр, из трубы горна извергалось яркое пламя. Рабочий день у кузнецов начинался с двух часов ночи. И если в это время посмотреть на село с любой высоты, то взору представлялось сплошное зарево огненных искр. От ударов молотков далеко раздавался дробный гуд. Под вечер, изнуренные горячей и невероятно тяжелой физической работой, грязные от древесного угля и копоти, в самотканых портках и кафтанах, рабочие шли домой. В зимнее время на снегу за ними от лаптей оставались черные следы, за что селитьбенцы получили от окрестного населения кличку - чернотропы.
Еще более тяжелые и вредные условия труда были у точильщиков на фабрике предпринимателя Седова. Здесь не существовало никаких правил по технике безопасности. В цеху во время работы, точно во взбесившейся мельнице, в воздухе стояла масса наждачной и железной пыли. Она оседала на одежде, люди работали с завязанными ртами. Существует правдивая история о мальчике, которого Седов принял на фабрику приклеивать этикетки на топоры. Чтобы наклеить каждую этикетку с предварительно нанесённым на неё клеем, нужно было смочить её слюной, облизав языком. Язык и рот становились неповоротливыми, возникала тошнота, рвота, отсутствие аппетита. Но какое дело было до этого хозяину…
В.И. Ленин в своих трудах "Развитие капитализма в России", рассматривая Павловские металлические промыслы, отмечал, что "происхождение этих промыслов очень древнее …". "Эти промыслы представляли собой широко раскинувшуюся сеть вполне сложившихся капиталистических отношений…"
В Селитьбе в конце 19 века число жителей было небольшим, но всё же 237 человек были самыми настоящими наёмными рабочими, единственным "товаром" которых были их рабочие руки, их труд, и его они вынуждены были продавать за плату, которой едва хватало на то, чтобы быть работоспособным и впредь. Почти все рабочие были настолько бедны, что не имели своих кузниц, инструмента, не могли приобрести сырьё и вынуждены были идти в наёмники. А те, что имели (41 человек) - продавали свои топоры "хозяевам" за низкую цену, назначенную ими же. Приблизительная сумма производства в Селитьбе составляла один миллион рублей. И если учесть, что в начале 20 века, когда в Селитьбу резко увеличился приток рабочих из окрестных деревень, их число возросло до пятисот человек, легко представить, какие огромные прибыли получали предприниматели от миллионных сумм производства. И неслучайно В.И. Ленин в своём труде "Развитие капитализма в России" в качестве примеров приводил факты роста забастовок в Селитьбе. Ещё в 1905 году на фабрике бастовало около 100 человек. Их основным требованием было повышение зарплаты и улучшений условий труда.
Крестьянские промыслы
Нынешний житель села никогда не узнает, кто были первые поселенцы, начавшие отвоёвывать землю у лесов и кустарников, болот и оврагов. Люди старались улучшать луга, выгоны и пастбища, выезжали за 5-7 километров от села в лес, вели там раскорчёвку. Примером тому служит то, что в далеком прошлом несколько селитьбенцев поселились в местах, которым дали свои названия - "Клюквенное", "Братаново" - и начали там разделывать землю под пашню. Естественное плодородие здешних почв невелико и поэтому нужно было приложить немало усилий, чтобы получить урожай. Наши предки год от года увеличивали пахотную землю, отвоевывая ее у лесов. Продолжали увеличивать пахотные площади селитьбенцы с помощью корчевальной машины на конской основе, а также и вручную. Но хлеба до нового урожая не хватало. Поэтому, едва успев закончить полевые работы, люди начинали заниматься неземледельческими промыслами. Кто занимался извозом, кто распиловкой тёса, кто выгонкой дёгтя или углежжением. Хочется немного рассказать об этих промыслах.
Вот, например, углежжение. Крестьяне заготавливали в лесу сухостой, распиливали его на двухметровые плахи. Вывозили их на околицу и складывали в груду над ямой. Накрывали дрова слоем соломы, на солому насыпали слой патьи (угольная крошка), делали небольшие отверстия для выхода дыма, поджигали дрова снизу и "угольная яма" начинала работать. Самое важное в процессе горения – не дать вырваться пламени наружу, процесс горения должен происходить без контакта с открытым воздухом, иначе дрова превратятся в пепел. Углежог должен и день и ночь следить за процессом горения. Через определенное время дрова превращались в уголь, его охлаждали и затаривали в кули. Уголь крестьяне сдавали на фабрику и возили на продажу в ближайшие города и деревни.
А вот как выглядел процесс выработки дегтя. Весной крестьяне заготовляли бересту или корчевали сосновые смолистые пни после лесоразработок. Сырье это привозили к себе на "завод" (землянка увеличенных размеров). В этой землянке стоял "казан"- металлическая ёмкость кубической формы с отверстием наверху и с краном внизу. Сырьё загружалось в казан, закрывавшийся герметически сверху, а под казаном разжигали огонь. Через некоторое время всё содержимое казана перегонялось в смолу - деготь и выливалось через кран в бочку. Дёготь возили на продажу кожевенным заводам или продавали крестьянам окрестных деревень (на подмазку телег, для смазывания сапог).
Были в Селитьбе и кирпичники, так как земля богата месторождениями глины. Зажиточный крестьянин Седов построил кирпичный завод. Сначала он был нужен для возведения храма Святой Троицы. Были и свои мастера, например, Думнов Фёдор Павлович по прозвищу Золотой. Однажды у Фёдора Павловича заказал кирпич Седов Михаил Павлович. Заказ был крупный и кирпичник пошёл искать подсобников, потому как одному не осилить. Нашёл он в Мигалихе двоих мужиков, "обусловились" в цене. По весне стали делать кирпич, целый год работали. Летом по 1500 штук в день на брата кирпича вырабатывали. Спали только по четыре часа в сутки, а в лапти обувались с вечера. И всё же кирпич доставили Седову к сроку. А он взял свою клюшку, да стал бить по кирпичу что есть мочи, приговаривая: "Брат-товарищ, за недоброкачественный кирпич цены сбрасываю на 25 процентов".
Заканчивая описание промыслов, которыми занимались селитьбенцы, можно сделать вывод, что все – от старого до малого - главным своим делом считали труд. Селитьбенский крестьянин в прошлом не знал отдыха ни зимой, ни летом. Он всё время был в труде, иначе свести концы с концами ему не удавалось, а это грозило для хозяйства большой бедой.
Быт народа
Исследуя жизнь земляков, нельзя не затронуть быт селитьбенцев конца 19-начала 20 века. Начнём с того, что избы в селе были деревянными, крытые тёсом, под соломой изб не было. Размер обычно 6 на 6 метров, с тремя окошками по лицу, с холодными тесовыми сенями, русской печью. В селе было очень много надворных и хозяйственных строений. Вся околица была заставлена сенницами, амбарами, а на усадах было много овинов с хранилищами для соломы, мякины. Хоть и лес рядом, но протопиться многим было нелегко. Не на чем привезти дрова, нечем платить за подводу, поэтому немощные одинокие люди частенько отапливались хворостом, щепой, сучьями, принесёнными из леса. Что обычно было в избе? Стол, две лавки, три-четыре самодельных табурета, полати для складывания постельных принадлежностей и одежды, полки для посуды – вот, пожалуй, и всё. Всё это обычно делалось плотником при постройке дома. Другой мебели фабричного изготовления не было. Даже кровать, у кого она была, и та сделана плотником.
Был, правда, иногда в доме предмет, купленный в городе, - это сундук, в котором хранились девичьи и женские наряды. "Со звоном" сундук или "без звона", полон нарядов или почти пуст, зависело от материального достатка семьи. Девушка из бедной, хотя и работящей семьи, не могла иметь много нарядов. Наряды часто были у единственной дочери – невесты более-менее состоятельных родителей. У девушек в наличии было два-три выходных ситцевых платья, на голову платок или шаль. Если кому-то из парней купят в городе костюм из шерсти, то это был повод позавидовать. Детей и подростков одевали, кто как сумеет. Шили всё сами, и донашивали друг за другом, пока одежда не превращалась в прах. Следует подчеркнуть, что одежду в семье очень берегли. Обувь ремонтировали до тех пор, пока от неё ничего не останется, ремонтировали даже лапти. Если какая -либо вещь приходила в негодность, её разрывали на ленточки и ткали из них домашние половики или продавали за копейку тряпичнику.
В те годы крестьянин одевался с головы до ног сам. Из одежды были шуба, полушубок, тулуп, онучи, рукавицы, валянные из шерсти сапоги из шерсти и шкур овец. Мужчины носили также кожаные сапоги, а женщины ботинки, сшитые по заказу сапожником. Для состоятельных людей заказывали обувь из хрома, который доступен был не каждому. Но в основном все носили лапти - и богатые, и бедные, и рабочие, и крестьяне. В лаптях ходили на работу - в поле, в лес, в кузницу, в дальнюю дорогу. Но при первой же возможности их немедленно сбрасывали с ноги. Лапти плели в доме мужчины, а если некому было сплести, то покупали у стариков за тридцать копеек. Жизнь в лаптях в селе закончилась навсегда где-то в середине пятидесятых годов, продержавшись не одну сотню лет.
В доме абсолютно всё было некрашеным – и самодельная мебель, и пол, и стены, поэтому содержать в чистоте дом было трудно. Но все же чистоту поддерживали, как могли - еженедельно проводилась большая уборка. Полы предохраняли от загрязнения домоткаными половиками или рогожами. Посуда большей частью была глиняная, которую хозяйки очень одобряли. Посуда из металла была в виде вёдер, чугунов, кастрюль, да и те очень берегли, бесконечно ремонтировали, пока от ведра не оставался один ободок. Ложки были только деревянные, вилки, случайно купленные когда-то и кем-то в городе. Тарелки были роскошью и обычно на столе появлялись в тех редких случаях, когда в дом приходили гости. Самовар был главным предметом в избе. Перед воскресением его несли на реку и там чистили. Ещё из домашней утвари были чугунные утюги, но и то далеко не у каждого. Бельё чаще гладили при помощи рубчатого валька да палки с накрученным на неё бельём. Много всякой домашней утвари продавали наведывавшиеся в село кустари. Решето, например, хозяйки покупали с ячейками покрупнее с той целью чтобы поменьше оставалось отрубей: это же хлеб.
Освещали избы лучиной. С окончанием Гражданской войны стали пользоваться керосиновыми лампами. Электричество в селе увидели ещё до 1917 года. Но им пользовались только местные предприниматели. Потом было электрическое освещение от небольшой динамо-машины, но только в домах рабочих. По-настоящему электричество появилось лишь перед Великой Отечественной войной.
Колхоз имени "Семи коммунаров"
В селе в конце 1929 года была проведена работа по созданию колхоза, который преимущественно состоял из рабочих артели. Колхозу было присвоено имя "Семи Коммунаров". Экономика колхоза вначале была не на высоком уровне: несколько лошадей, плугов, да немного семян. Колхозники с большим старанием трудились на общественных полях, понимая, что их благополучие всецело, как и раньше, зависит от земли.
Почвы по своему плодородию были очень разные, крестьяне решали, какую культуру где посеять. Из зерновых сеяли рожь, овёс, реже пшеницу; из крупяных - гречу, просо; из бобовых - горох, вику, чечевицу; из технических - лён. Общая площадь пахотной земли и лугов в 1937 году была 1000 га. Большие площади занимал клевер. Он улучшал структуру почвы и отлично шёл на корм скоту. Колхозники собирали хорошие урожаи картофеля и овощей, которые распределяли по трудодням в немалых количествах. Все сельскохозяйственные и транспортные работы в колхозе выполнялись конной тягой. Лошади, а их было около сотни, строжайше закреплялись за колхозниками. Заботливые конюхи ночами не спали, следя за лошадьми. Самыми лучшими конюхами были Павел Степанович Гусев, Алексей Семенович и Куприян Борисович Думновы.
Добрую память оставил о себе кузнец Иван Степанович Гусев. Хорошо в колхозе было поставлено овцеводство и свиноводство. Доброго слова заслуживают овцевод Кальмина Марина Степановна и свинарка Астафьева Феодосья Григорьевна. Она больше всех получала на трудодни. Живя одна, она делила свои запасы с многодетными семьями.
В колхозе ко всякому добру относились очень бережно и расходовали всё экономно. В полях ничего не оставалось неубранным. Вся солома, мякина убирались под крышу, сдавались на склад. Нигде не увидишь, чтобы деревянная борона оставалась не прибранной. Всё в колхозе было на учёте, за каждую вещь отвечал конкретный хранитель. Ежегодно проводились сплошные инвентаризации всех материальных ценностей путём пересчёта и взвешиваний. Большую помощь колхоз получал от машинно-тракторной станции, созданной в районе в 1934-1935 годах. Колхоз сразу оценил всю мощь тракторов и комбайнов на своих полях.
Жители в селе занимались любительским пчеловодством. Таких хозяйств было около 40-50, держали они от 15 ульев и более. Была пасека и в колхозе, насчитывавшая до 100 пчелосемей. Медосбор был таким хорошим, что в 1934-1936 годах мёд распределяли по трудодням. Пчеловодство играло большую роль в прибавке урожая, так как опыление некоторых культур производили пчёлы.
В колхозе тщательно были разработаны нормы выработки и расценки на все без исключения виды работ - от пахоты, посева и прополки до ремонта сбруи и мешков. Каждый колхозник знал, какую норму выработки он должен сделать и сколько ему будет начислено трудодней. На каждого колхозника была заведена трудовая книжка, куда записывались со всеми подробностями все выполненные работы и сколько начислено трудодней. Колхозники хорошо знали, что оплата их труда зависит от работы колхоза за год – от того, сколько уродилось хлеба, сколько получено денежных доходов. Система распределения доходов была построена настолько просто и чётко, что её знал любой колхозник. От общего валового дохода в натуральном или денежном выражении сначала надо было сдать государству по врученным заранее обязательствам, рассчитаться с МТС за выполненные работы, засыпать семенной, фуражный и страховой фонды. Всё остальное распределялось по числу заработанных трудодней. Все бригады и звенья между собой соревновались. В весенний сев, в уборочную страду на улице на большом щите вывешивались показатели: какая бригада, звено, сколько сделали и какое место занимают.
Набор для туриста
80-90 лет назад село условно разделялось на 4 десятины, в каждой из них был свой ответственный - уполномоченный сельсовета. Под его руководством и организовывалась вся коллективная работа. А работ было много: чистка колодцев, ремонт мостов, содержание кладбища и др. В селе всегда был строжайший противопожарный порядок. Вся Селитьба была в то время обнесена сплошным забором, на выездах стояли ворота, которые всегда держались закрытыми. Это делалось с той целью, чтобы скотина не проникла в поле. Когда наступал день заготовки дров, население оповещалось заранее. Каждое хозяйство, получив делянку, после ее разработки обязано было оставлять ее чистой - дрова увезти, хворост собрать и сжечь. Лес после этого оставался чистым. Не разрешалось загромождать улицы дровами, все складывалось во дворе или на околице с тем, чтобы были обеспеченны свободные проезды на случай пожара.
В это же время была основана фабрика. Фабрика была реорганизована в промкооперативную артель, артель в промхоз, затем снова в артель, а уже после здесь был образован цех завода "Заря". Сначала на фабрике делали топоры. После начали изготовлять пожарные карабины, затем струга для обработки бревен, набор для туриста, а потом основной продукцией стали столовые ножи и вилки.
Храм Святой Троицы
Из трех сельских храмов до наших дней дожил один, освященный в честь Святой Троицы. Он причислен к памятникам истории и культуры Нижегородской области. Куда не пойди в Селитьбе, мимо храма не пройдешь. Строительство храма началось в 1884 году. Это богоугодное дело взял на себя фабрикант Михаил Павлович Седов. Чтобы осилить строительство, он возвел небольшой кирпичный завод. Строили храм всем миром. Закончилось строительство в 1905 году. Храм вышел величественным, красивым, благолепным.
Все стены в храме были расписаны иконами. Свод оформлен в виде звездного неба с летающими ангелами. Почти тридцать лет, вплоть до страшного 1934 года, продолжалась служба в храме. А затем ждали нашу страну страшные времена гонений за веру. Десятилетиями созданные и нажитые красота и богатство сельского храма были порушены за несколько дней. А вскоре Божий дом отдали под зернохранилище. Потом и вовсе предали забвению. До 1988 г. в храме был склад. Быть может, это и спасло святыню от окончательного поругания. Восстанавливать храм начали в 90-х годах. Многие жители села принимали участие в восстановлении святыни. Много усилий приложили, чтобы навести порядок. Сначала восстановили иконостас. Такого нет во всей Нижегородской Епархии, ведь стена с иконами, отделяющая алтарь от средней части храма, выполнена руками селитьбенских мастеров. Они украсили иконостас деревянной резьбой, оттого он получился особенным. Высота иконостаса 12 метров, украшают его 54 иконы. Среди них и икона Святой Троицы, в честь которой и освятили храм в начале прошлого века.
За последние 30-40 лет исчезли с административных карт поселки, села, деревни. В Селитьбе тоже произошли перемены: перестали существовать цех завода "Заря", лесохимический участок, сельскохозяйственные предприятия. В Селитьбе почти нет государственных предприятий. А село все-таки живо. Функционирует средняя школа, детский сад, почта, клуб, несколько небольших индивидуальных предприятий и частных магазинов.
На территории Селитьбенской администрации имеются рекреационные ресурсы, которые могут дать возможность развития села. Развитие рекреационного хозяйства - новое направление в развитии экономики и района в целом. Для этого есть все условия. Места, в которых мы живем, богаты историческими и этнографическими памятниками, здесь довольно богатая флора и фауна, надо только грамотно подойти к использованию имеющихся ресурсов. Задача состоит также в том, чтобы донести до ума и сердец людей то, что от состояния окружающей среды зависит состояние здоровья природы и человека.