Что ж, мы с этим выросли и прожили большую часть жизни, это и отложилось в памяти. Пели и свято верили, что союз республик нерушим и что так будет всегда. Сейчас, в год столетия со дня образования Советского Союза, хочется не только вспомнить то хорошее, что украсило наше детство и молодость, но и постараться сохранить эти замечательные стороны жизни для будущих поколений. Я имею в виду дружбу народов.
Была ли в Советском Союзе дружба народов? Была, она была искренняя и неподдельная, и многие её моменты помнятся до сих пор. Мы выросли с осознанием того, что 15 республик – это 15 сестёр. Помню, к 50-летию образования СССР был выпущен набор миниатюрных куколок в национальных костюмах с таким названием, подружке купил отец, хоть и стоил этот набор дорого, и мы играли в него всем классом. А фонтан "Дружба народов" на ВДНХ? Конечно, нам хотелось как можно больше узнать о жизни в других республиках, поэтому мы оформляли альбомы, совершали заочные экскурсии, обменивались с ребятами из других республик письмами и подарками. Но главная мечта была – поехать и посмотреть.
Хотя сначала ребята из республики Узбекистан сами приехали к нам, их привела беда: после землетрясения в Ташкенте детей из разрушенного города отправили на отдых в пионерские лагеря по всему Союзу, часть их привезли к нам на Красный Курган. Мы не просто сдружились, можно сказать, породнились с ними, расставались – плакали.
Будучи восьмиклассниками, мы поехали с учительницей в Латвию – это было первое путешествие в большой мир. В дороге встретились с группой ребят из Казахстана, с ними был учитель – мужчина, на голове у него была тюбетейка, девушки были очень смуглые, все в белых платьях и у всех тяжёлые толстые чёрные косы. Мы общались недолго: маршруты были разные. Но общение было таким доброжелательным, душевным, улыбки не сходили с лица. Мы даже спросили у девчат, чем они моют волосы, они ответили, что простоквашей – вот было странно для нас!
Везде нас встречали приветливо: в Риге, в Юрмале - но проживание на турбазе в местечке Талсини оставило самое яркое впечатление. Кроме нас, там жили ещё группы ребят из Львова и Запорожья, мы все очень подружились, вместе играли в волейбол, гуляли в лесу, устраивали общие концерты. Запомнилась девочка – латышка по имени Лилита, она работала помощницей на кухне. Выросла она где-то на хуторе и совсем не говорила по-русски, зато прекрасно пела на всех языках, призналась, что песни запоминала с пластинок. Вот на кухню мы приходили, помогали ей помыть посуду, пожилая повариха – латышка с удовольствием переводила нашу беспечную девичью болтовню. Лилита говорила, что мечтает стать певицей и что её уже пригласили на какой-то песенный фестиваль. Тогда мы просили её спеть. И она пела и латышские, и русские, и украинские песни. Закончив дела на кухне, мы выходили на улицу, к нам подтягивались девчата из Запорожья и Львова и кто-нибудь обязательно просил: "Лилита, спой "Рушник"! Когда она запевала первую строчку, "ридна мати моя, ти ночей не доспала…", теплело на сердце, у кого-то наворачивались слёзы, каждый вспоминал свою маму, а слово "мать" звучит примерно одинаково и на русском, и на украинском, и на латышском языке.
Недалеко от Талсини был хутор, на котором жили старик со старушкой, латыши, он пас овец, а она пряла шерсть. Они были очень добрые, привечали нас, а на прощанье бабушка подарила нам по клубочку пряжи.
Студентами мы поехали в стройотряд в Молдавию, на Бендеровский консервный комбинат. Пока ехали в поезде, всю дорогу распевали песню "Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз". На комбинате работали молдаване, русские, украинцы, не было никакой национальной вражды, напротив, отношение к нам было такое, как у радушных хозяев к дорогим гостям. В нашем цехе работал на электрокаре парнишка – молдаванин по имени Ионел, мы звали его Ваня-карщик. Он рассказывал нам об обычаях и традициях молдаван и заметил между прочим, что когда он будет жениться, жена должна придти к нему в дом со всей мебелью и обязательно с холодильником.
Женщины - молдаванки в фабрикатном цехе, где на готовые банки с компотами наклеивали этикетки, просили нас петь русские народные песни. Особенно им полюбилась "Живёт моя отрада в высоком терему…", чуть что, опять кто-нибудь скажет: "Девчата, запевайте "Отраду"!
Уже после окончания института мне довелось побывать снова в Латвии, потом в Эстонии, Литве, Белоруссии, на Украине – отношение к нам, русским, везде было хорошее. Были, конечно, и редкие исключения.
Однажды в Риге я присмотрела в магазине очень красивые керамические бусы. Обратилась к продавщице, но она, услышав русскую речь, демонстративно повернулась ко мне спиной и встала, сложив руки на груди. Долго бы ей пришлось так стоять, она, видимо, не представляла, насколько русские девушки терпеливы, но тут подошли другие покупатели – латыши, и ей, видимо, неудобно стало демонстрировать своё отношение, бусы пришлось подать.
А они действительно были очень красивые: бусинки глянцевые, все одинаковой формы, но разных оттенков – подходили к любому платью. И было у них одно чудесное свойство: если собрать их в один комок и зажать между ладонями, рукам становилось тепло.
… Вспомнила про эти бусы и решила их отыскать. Вот они: переливаются бусинки разными цветами от чёрного до светло – бежевого. Хотела примерить, потянула за ниточку, а они рассыпались. Ах, как жаль! Да что там бусы…
Помню рассказ Виталия Ивановича Блинова из Батманова о том, как дружно жили в Казахстане в совхозе "Степном" русские, казахи, татары, киргизы: общие праздники, общие застолья, общий труд и общая радость. Да, видимо, не зря пела молдаванка София Ротару: "Но куда ушло всё это? Не было и нет ответа…" Разладились добрососедские отношения – пришлось уехать.
Однажды на областной конференции я познакомилась с учительницей из Навашина, и она рассказала, как её семье срочно пришлось покинуть Киргизию, потому что вдруг соседи, которые много лет были добрыми друзьями, перестали здороваться и начали угрожать и гнать. Другая семья так же вынуждена была уехать из Ашхабада. Учительница Красилевская, приехавшая в Сосновское с семьёй из Молдавии, говорила, что в Кишинёве их могли избить в автобусе только за то, что говорили по-русски. Кому так выгодно было перессорить наши народы?
Все мы помним миф о Вавилонском столпотворении: люди строили сообща башню до небес, но когда перестали понимать друг друга, строительство остановилось, и всё рухнуло. Дружба народов была оплотом нашей страны. А теперь бывшие республики стали зарубежными государствами.
Впрочем, простые люди по-прежнему не испытывают друг к другу вражды. Все мы знаем замечательных людей, приехавших из других республик, которые обосновались в Сосновском и стали для нас своими. Женщины охотно идут к парикмахерам Асмик и Сильве, мы заказывали двери у Алика и Розы, таджичка Караматхон настойчиво приглашала нас в гости, а её дети на пасху ходили по домам собирать яйца. Киргизы, приехавшие на жительство в Крутые, уважительно относятся ко всем соседям, их дети учатся в Крутецкой и Сосновской школе, а девочки Маша и Салима дружат с детского сада. Появились сейчас выходцы из бывших союзных республик и в других сёлах, никто не обижается на плохое к ним отношение. На Рыльковской фабрике работают узбеки, в Николаевке обосновались туркмены. Наша газета писала о фермерских хозяйствах в деревнях Леухово и Пашигорьево – люди приезжают на нашу землю трудиться.
Нам, выходцам из СССР, горько осознавать, что Союз не оказался нерушимым. Нет уже того государства. Но есть люди, которые могут и должны жить в дружбе. Мы ведь как те бусинки: по форме одинаковые, только оттенки разные. А если мы вместе, то и рукам становится тепло.