И ранним утром, на зорьке, и на закате дня на берегу Нового озера можно встретить рыбаков, терпеливо наблюдающих за положением поплавка на воде и не теряющих надежды, что он всё-таки дрогнет. Походит час - другой, кто-то сматывает удочки и отправляется домой исполнять свои обыденные дела и повседневные обязанности, в которые входит и работа. Другие, кто посвободнее: ребятишки, отпускники, пенсионеры – продолжают сосредоточенно наблюдать картину "Поплавок на воде", изредка подсекая и снимая с крючка средней величины карасика с таким видом, будто поймали золотую рыбку. Владимир Иванович приходит сюда по утрам просто прогуляться. Без удочки и прочего рыбацкого снаряжения, прохаживается по тропинкам, а знакомым рыбакам кивает приветливо, не проявляя к их занятию ни малейшего интереса. А на вопрос, почему бы ему, теперь уже пенсионеру, не присоединиться к числу любителей рыбной ловли, рассказал свою исто-рию.
- В раннем детстве рыбалкой я увлекался. Было мне лет семь – восемь, пойду на пруд, наловлю карасей на уху, мать меня похвалит, а я и рад стараться, опять бегу на то же место. А как стал постарше – как бабушка отговорила. Вернее, не бабушка, а старший брат. Ходили мы рыбачить с ребятами - сверстниками, соберёмся человека три – четыре, все товарищи. Удилища вырезали сами, поплавки тоже у всех были самодельные, выстуганные перочинным ножом. А тут как-то мать поехала в город, я попросил её привезти мне крючков для рыбалки, а она, чтобы меня порадовать, купила ещё и поплавок. Какой он был красивый! Пластмассовый, яркий, по форме похожий на стрелку компаса, одна половинка у него была белая, другая красного цвета. Ребята все завидовали мне, а я этим поплавком очень дорожил.
Семья у нас была большая, передо мной только брат на три года меня старше, а то всё девчонки или малышня – дошкольники. Понятно, летом работы много, а мне на рыбалку надо, с ребятами договоримся, то на ночь на Серёжу, то на Родионово пойдём. Вот как-то собрались мы с вечера на Серёжу с друзьями, было нам лет по 13. Накопали червей, снасти приготовили, пошли с тем расчётом, чтобы и вечернюю зорьку захватить, и на утренней порыбачить. Я домой зашёл, отрезал кусок хлеба, положил в карман. Мама ничего не сказала, хотя мне показалось, грустная она какая-то. Только я за порог, а брат во дворе меня остановил, руку на плечо положил мне, смотрит в упор:
- Ты что, не понимаешь, какое положение у нас в семье? Мать одна вон старается, крутится, как может, да куда ей успеть с такой оравой? Погляди вокруг себя: картошка не окопана, огород травой зарос, корове сена ещё не запасли. Если ты и принесёшь рыбы, так это на один день, а эти дела – на весь год. Сейчас тратить время попусту – преступление для семьи, летний день ведь год кормит. Так что подумай, если совесть у тебя есть.
Не послушал я брата, огрызнулся только, нагрубил ему. Товарищи меня уже поджидали, пошли мы бодро, даже, вроде, песню какую-то запели. До Серёжи путь неблизкий, но мы его одолели шутя. Пришли, костерок разложили, закинули удочки. Смотрю я на свой поплавок, а сам маму вспоминаю. Она мне поплавок из города привезла, порадовать хотела, а я в такой момент её бросил. Понял вдруг, как ей действительно тяжело, из помощников только мы с братом, а я, как предатель, скрылся и все дела оставил на брата, а он тоже всё не охватит. В общем, поплавок на воде застыл, зато у меня, как я понял, проснулась совесть. Встал я резко, начал сматывать удочки. Ребята меня уговаривают, куда, мол, ты пойдёшь на ночь глядя да и без рыбы. А мне уж и не надо никакой рыбы, всё стоит в глазах усад неокопанный да заросший огород и брата усмешка укоризненная. Собрался я, рукой махнул, никому ничего объяснять не стал, буркнул только, что домой мне надо.
Всю дорогу я шёл один, смеркаться уж стало, а я иду, и мне не страшно, как будто сила какая меня подгоняет. Мне тогда казалось, что это совесть на моей стороне. И до дома я как-то быстро дошёл, и брат не удивился, когда меня увидел, а хлопнул меня по плечу и сказал только: "А ты всё-таки человек!" Какими же дорогими показались мне его слова!
С тех пор и решил я, что на рыбалку буду ходить, только если не будет дома никаких срочных дел. А в хозяйстве, сами понимаете, срочные дела всегда найдутся. Когда сам хозяином стал, тем более стал жалеть каждый час и каждую минуту, так рыбалка и отошла на десятый план, а интерес к ней постепенно угас. Рыбаков, которые часами с удочками сидят, я не осуждаю, у них, видимо, все дела давно приделаны. А у меня вот так сложилось: не стал я рыбаком и теперь уж не жалею. А поплавок тот, кстати, сохранил на память. Жизнь в деревне была тяжёлая, лишней копейки в семье не было, а родители всё равно хотели чем-то порадовать нас. Оттого и памятна мне эта незатейливая вещица.