Больше 40 сосновчан в 80-е годы принимали в нём участие. И несмотря на то, что прошло уже 35 лет с его окончания, забыть им это невозможно, а вспоминать невыносимо тяжело. Наверное, поэтому, мужчины, прошедшие Афганистан, один за другим под любым предлогом отказываются ворошить память и что-либо рассказывать о давних событиях.
Мы признательны жителю Селитьбы Евгению Федоровичу Груздеву, который согласился поговорить о том нелегком времени. Сегодня Евгений - отец троих детей и дедушка четверых внуков. Продолжает работать, ездит на вахту в Москву. То, что было в юности, навсегда врезалось ему в память.
Полтора года он провел на афганской земле, попал в Афганистан одним из первых среди сосновских парней.
- В армию мне очень хотелось, не чаял, когда заберут, в наше время не служить в армии считалось позором. В апреле 1979 меня призвали, должен был пойти в кремлевские курсанты. Но комиссия в Дзержинске вдруг забраковала, и отправился я в Мулино в учебку, где полгода нас готовили для службы в артиллерии, а потом меня распределили сержантом в Северо-Кавказский военный округ, в Славянск на Кубани, - рассказывает Евгений.
Шел январь 1980 года. В конце декабря в Афганистан ввели советские войска, однако информации об этом было немного. Солдат же никто не спрашивает, где им служить, они подчиняются приказам командиров. Однажды Евгения и его товарищей посадили в машины, на поезд и отправили в Среднеазиатский военный округ, считавшийся безопасным. После формирования в Новочеркасске артиллерийский полк отправили на территорию Афганистана, сменить мобилизованных узбеков-партизан, которые воевать не умели и спешили вернуться домой к своим привычным крестьянским делам. Полк стоял на окраине Кабула, в нем были самоходные орудия, современные орудия БМ-21 и старые пушки-гаубицы образца 1938 года, с которыми советские солдаты воевали в Великую Отечественную. Именно с такими пушками пришлось иметь дело Евгению Груздеву, командиру орудия, зам. командира взвода.
- Мы стояли в поле, жили в маленьких палатках, условий никаких. Зимой было очень холодно по ночам, чугунные печки топить было нечем, приспособились соляркой обогреваться. Охраняли дорогу на Джелалабад, по которой шли грузы из Союза. А потом нас - десантников, пехоту, танки, артиллерию – стали посылать на боевые операции. Сначала выстроили всех и сказали: кто не готов, может не ходить. Никто из ребят не отказался. Мы передвигались на тягачах ЗИЛ-131 и УРАЛах. Старались понапрасну не рисковать, но бояться – не боялись. Молодые были, всё нипочем. Страшно стало в конце службы: скоро домой, обидно полтора года прослужить и не дожить до дембеля. У нас только двое ребят погибли, когда расстреляли весь боекомплект, остальные, к счастью, уцелели, - рассказывает Евгений Федорович.
Эти полтора года в военной обстановке сильно повлияли на него, изменили мировоззрение, после возвращения его накрыл афганский синдром. Мы можем только представить, как нелегко человеку после такого сильного длительного стресса адаптироваться к мирной жизни. А родители были счастливы, для них закончились полтора года мучительного ожидания и страха за сына.
Евгений Федорович – не единственный мужчина в семье, кому довелось принимать участие в боевых действиях. Его отец Федор Иванович, 1926 года рождения, попал на Великую Отечественную в 1943 году, ему еще не исполнилось 17 лет. Два года он провоевал, был заряжающим на самоходке, а потом еще пять лет служил в Германии, и только после письменного обращения к Г. Жукову был демобилизован и возвратился в родную Селитьбу. Судя по наградам - Федор Иванович Груздев награжден медалью "За отвагу", орденами "Славы" и "Отечественной войны" - воевал фронтовик отважно, геройски.
Внук ветерана, сын Евгения Федоровича, Юрий, тоже принимал участие в боевых действиях, ему выпало воевать в Чечне, куда попросился сам. Вот такая боевая семья настоящих мужчин.
Любая война – страшная трагедия. Все люди, конечно, хотят жить в мире, спокойно и счастливо, без страха за своих близких. Но иногда мужчинам приходится брать в руки оружие и отстаивать интересы своей страны в "горячих точках", защищать Родину, которая, как мать, у нас одна.