Н.Г. Амелькина долгие годы была нашей верной читательницей. Несколько раз мы писали об этой прекрасной женщине. Готовили этот материал в ближайший номер в печать, но смерть внесла свои коррективы. Готовили этот материал в ближайший номер в печать, но смерть внесла свои коррективы. В прошлую пятницу Нины Георгиевны не стало, но остались ее бесценные воспоминания, которые мы и предлагаем вашему вниманию...
- Нас было шестеро сестер в семье Камышевых из Старого Корсаковского Майдана, - вспоминала Нина Георгиевна. - Семья по всем меркам большая. А тут - война! Она нашу семейную жизнь перестроила, перекроила "тупыми ножницами" горя и страданий. И не только нашу, а всех в селе. Мне всего три года было, когда война началась, но и мне было понятно, что пришла беда. Большая беда. Но не знали и не предполагали, что это еще только начало горя, легшего на плечи военного поколения. Поколения и детей, и взрослых…
Главе семьи Егору Прокофьевичу было уже под пятьдесят лет, возраст солидный для войны, но повестку получил. Так случилось, что судьба сжалилась над ним. Военный комиссар полистал личное дело призывника и пожалел его, оставил работать при военном комиссариате на конюшне. Так он почти всю войну при лошадях, в тылу и был, что помогло поднять девчонок.
Заметно было, что воспоминания давались собеседнице с трудом. Ведь только затронь память, как все прошедшее восстает, будто рядом детство и отрочество, и годы зрелые. Время. И люди, которых встречал, тоже рядом. Только "пряталось" на время куда-то, в закутки памяти. Все вновь переживается, но с годами переживания становятся еще сильнее:
- В 1942 году мамы не стало. Умирала она тяжело от простуды, которая перешла в воспаление легких, - рассказывала Нина Георгиевна. - Тогда жалеть себя не было принято, ведь шла война. Выходили на работу все взрослые. Но и подростки не отставали, трудились рядом. С этим было очень строго. Мама работала в полеводческой бригаде колхоза "Красный выборжец". Шла поздняя осень, и бригада работала на капустном поле. Капуста всегда высаживалась около деревни Ховань, на пойменных землях. Попала мама под дождь, замерзла, затемпературила в ночь… Но отлежаться бригадир не дал - простуда не болезнь. На второй день опять пошла в поле. К вечеру окончательно слегла. Да так слегла, что больше не поднялась. А какие были лекарства в тылу, когда война? Я еще хотя и маленькая была, но помню, как она надрывно кашляла. Затем маму увезли в больницу, располагалась она в селе Нагаево. Надеялись, что может обойдется, организм справится. Но оттуда привезли ее уже в гробу. Когда хоронили, плач стоял на всю улицу, как будто похоронку получили с фронта. Это и была похоронка войны, только в тылу - ведь оставались сиротами шестеро! Вроде как определена была только старшая сестра Маруся, она как раз стала работать в детском садике в райцентре Кадошкино. А Нюра, Катя и Шура ходили еще в школу, я совсем маленькая, а Таня меня на два года постарше. Вот такая семьЯ, вместе с отцом!
Жизнь семьи изменилась в одночасье. Школу старшие девчонки оставили, вышли работать в колхоз. Анну взяли учетчиком. А после окончания полевых работ, отправили ее на трудовой фронт. Вместе с майданскими девчонками строила Сурский укрепительный рубеж. Катя и Шура в паре с фермы возили молоко. Управлялись с лошадью и флягами. Маруся брала Ниночку поначалу с собой в садик, а как ее перевели учительницей в деревню Высокая, то подросшая Таня стала нянькой для Нины. Кстати, Нина, уже будучи взрослой, всегда обращалась к сестре "няня". Сейчас и представить невозможно как могла "вести хозяйство" восьмилетняя девочка, а ведь вела, хозяйничала и несла ответственность за младшую сестренку. Вот какие были "взрослые" дети.
Поднялись сестры Камышевы. Вышли все в люди. Грамотные, ответственные и самостоятельные, все шестеро девчонок. Хранительницей этой памяти оставалась одна Нина Георгиевна. Поэтому она с удовольствием делилась воспоминаниями. Пусть останется о семье строка в районной газете, прочтут когда-нибудь правнуки… Ведь это история не только одной семьи, таких семей было множество, судьбу которых перекроила война.
Мария Георгиевна так и осталась в Высокой, всю жизнь учительствовала. Учительствовали Екатерина Георгиевна и Александра Георгиевна. Анна Егоровна (так писалась по отчеству) осталась в колхозе и потом училась, дошла до должности главного бухгалтера колхоза "Красный выборжец". Татьяна Георгиевна была библиотекарем. А вот Нина Георгиевна стала фельдшером и всю жизнь посвятила медицине.
- Мы все, повзрослев и получив специальности, стали разъезжаться из родительского дома, - рассказывала Нина Георгиевна. - Сначала Шура отправилась в Казахстан в город Рудный, устроилась. Она главным инженером на дорожном строительстве работала. За ней Таня уехала и я потом. Все устроились, получили жилье. Жилье давали быстро. Хороший новый город, и осталась там вся юность моя и сестер. Но всегда тянуло на родину. И только когда настали времена перестроечные, мы уехали в Кадошкино. Здесь все также стала работать по специальности, но в Кадошкинской средней школе.
Профессию медицинской сестры Нина Георгиевна выбрала в раннем детстве. На нее очень повлияла болезнь мамы, ее смерть. И уже в то время задалась вопросами: почему и отчего, как же так случается, что мамы уходят навсегда, когда они так нужны. И пронесла эту мечту через школьные годы, налегая на естественные науки. Восьмилетку девушка закончила на все пятерки и поступила в Краснослободский медицинский техникум. Свою фамилию Нина Георгиевна "привезла" тоже оттуда, из Краснослободска. Познакомилась с парнем, вышла замуж.
Время показало, что она правильно выбрала профессию, стала замечательным фельдшером. И, конечно, ответила на вопрос, который не давали детскому сердцу покоя: от чего мамы уходят? От болезни, а почему - нужны лекарства и медицинская помощь. А так как лекарств не было, что говорить о той ситуации?! И Нина Георгиевна дала слово никогда не отказывать в медицинской помощи ни одному нуждающемуся. Будь то человек, проживающий в конце поселка или в соседях. И когда проживала в большом городе - тоже. Ее знали и уважали за терпимость, за милосердие. Если просили, то в любое время она собирала свой "походный" чемоданчик и спешила к больному.
- Наше детство выпало на военное время. Но между людьми - взрослыми и детьми были такие теплые отношения и дружба, - продолжала Нина Георгиевна. - Подругами остались на всю жизнь - Валя Вострухина и Валя Ныркова. Мы тогда на одной улице проживали. Вместе учились, играли. Игрушки сами придумывали, из глины шарики-орешки лепили, их катали с горки: кто больше "вышибет". Деревянные и тряпичные куклы мастерили, сами шили одежки. Тогда девочки умели шить, навык мне и впоследствии пригодился. Все руками делали - вышивали, переделывали, вязали. Я сама и по дому, и по двору могла построить, отремонтировать: и молоток в руке держала, и топор, и отвертку… Так пришлось жизнь прожить, что отвечала за себя и за сына. Одна. И по делам кухонным всегда мастерица была. Да и не я одна, про всех женщин моего поколения можно так сказать, что женщина может и умеет все! Не зря же это и Николай Некрасов подметил в своей поэме. Это нам, сестрам, от отца перешла хватка крестьянская. Тот самостоятельно бочками солил огурцы и помидоры. Садовые деревья баловством не считал.
А какой отдушиной для меня были сад и огород! Из Казахстана привезла "свои сорта" кустарников. Прижились и виноград, и облепиха, и яблони. Но сейчас не хватает сил и здоровья. Вот чего в мои годы убывает быстрее, чем думаешь. Но сетовать не буду, очень помогает семья сына. Рядом, в соседях, построилась семья внучки. И поэтому я счастливая бабушка и втройне счастливая прабабушка.
После восьмилетки Н.Г. Амелькина уехала из Кадошкина, приезжала домой на выходные и на каникулы. Была уже взрослая и самостоятельная. Подружкам ее специальность медицинского работника нравилась. И так получилось, что и девчонки после школы за ней потянулись. В Краснослободск поехали вместе, втроем. И Валентина Петровна, и Валентина Яковлевна стали медиками, работали в больницах республики. Валентина Яковлевна всю трудовую биографию посвятила этой работе, ее в Кадошкино хорошо знают по детскому отделению. Валентина Петровна потом еще продолжила учебу и стала учителем химии и биологии. Не разделило подруг время, расстояния и годы. Н.Г. Амелькина всей душой любила дорогих подруг и жизнь любила.
Нина Георгиевна Амелькина была нашей активной читательницей. Она как только переехала с семьей из Казахстана на малую родину, обустроилась, сразу стала выписывать районную газету.
Нина Георгиевна имела оптимистичный взгляд на жизнь. Никогда никого не обременяла своими делами и житейскими проблемами, пытаясь со всем справляться своими силами. Если только в крайнем случае. Этому ее научило детство. Вот такое оно, стойкое поколение детей войны, к категории которых относилась и наша собеседница Нина Георгиевна Амелькина. Ей было 82 года...