"Вот о вас и напишут книжки:
"Жизнь свою за други своя"
Незатейливые мальчишки - Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, внуки, братики, сыновья!"
Об одном из таких людей тогда, в те далекие роковые годы, бывшим совсем мальчиком, сегодня мы хотим рассказать. Имя ему Михаил Сергеевич Кондрашов. Он наш земляк, большую часть своей жизни проживший на станции Инсар.
И если все 80 с небольшим лет его жизни разделить на этапы, то их получится три. Но каждый из них Михаил Сергеевич хранил в своей памяти по-особенному, дорого платя за то цену - многое стёрли годы... Но неизменно, когда в памяти ветерана всплывали кадры военной кинохроники, он прикладывал руку к сердцу. Волновался. И, напрягая память, он видел себя и босоногим ямщинским сорванцом, и бравым матросом, крупно вышагивающим по палубе судна, и средних лет человеком, что для семьи строил дом, и дедом, который видит себя юнцом в проказах своих внуков... Много пережил этот человек, потому и жизнь его веку сродни и потому, что век такой выпал - стать Кондрашову солдатом Великой Отечественной войны. И не просто солдатом, а матросом, моряком Черноморского флота... Еще будучи мальчишкой, Миша познал всю тяжесть крестьянского труда и нищеты, которые были неизменными спутниками жизни довоенного крестьянства. Что было радостного, так это школа, где Миша жадно для своих лет "ловил" каждое слово учительницы. Может и доучился бы парнишка, но вскоре уехал и не вернулся с заработков отец. Стало еще труднее.
...Шло время. Кондрашовы-младшие один за другим вставали на ноги. В большую жизнь пришлось уйти, вернее уехать, и Михаилу. Приехал в тот предпоследний довоенный, как показала история, год в деревню Мишкин приятель, и он, позавидовав самостоятельной жизни, тоже решился покинуть семью и попытать счастья на стороне. Той стороной был далекий Мурманск. Но Мишку нисколько не пугало расстояние, наоборот, ему очень хотелось посмотреть и на другие города. Пообщаться с другими людьми, увидеть море. Вот последняя мечта вдруг однажды, стала частью его жизни. Но это уже следующий этап, о котором Кондрашов вспоминал как о главном, что сделал в жизни. Главнее и не бывает долга - защищать свое Отечество. Михаилу Сергеевичу выпало бороздить моря.
Когда подошли годы, юноша получил повестку в Красную Армию. Поначалу ему было все равно, где служить, но потом обрадовался, что оказали всего нескольким ребятам с того весеннего потока - новобранцам высокую честь стать моряками. Так Михаил Сергеевич попал на Черное море. Где на долгих восемь лет его домом, его лучшей семьей, кусочком земли (моряки принимали присягу верности на палубе корабля) стало военное судно под названием "Щит".
К началу лета 1941 года юноша уже познал все тяготы флотской жизни на бесконечных учениях. Хотя они доводили матросов до бессилия, но их трудная наука оказалась кстати на войне, где все было по правде: и взрывы, что фонтанами "поднимали" воду к небу, и мины, которые уносили жизни его товарищей в небытие и хоронили корабли. Их, кстати, хоронят как людей, потому что их жизнь кончается на кладбище. Счастье, что "Щиту" везло все пять военных лет: были "дырки" после боев и налетов, но потом матросы все же залатывали свой "дом" и вновь - в строй. Время не терпело долгих передышек. А их и не было.
- Как объявили нам военное положение, - вспоминал ветеран, - я не испугался. Да чего можно бояться в двадцать лет. А уж если на службе стоял, значит человек военный, то что же - надо воевать!
С того времени жизнь моряков стала подвластна единственной строгой формуле: море-порт. Одесса, откуда они ушли последними, когда город сдавался врагу, Севастополь, Керчь, Новороссийск, редкие минуты отдыха в русских портах. А после них опять вода, вода, вода... И радость, по словам ветерана, была только в крепкой, бескомпромиссной дружбе матросов.
Война осталась в памяти моряка особой страшной, с лицом жутким и кровавым, со взглядом жестоким и холодным. Терял Михаил Сергеевич своих товарищей, дорого дались старшему матросу годы войны. А у него ни царапины - судьба его что ли берегла. Раз прошли на "Щите" в тыл, десант высадили, а после, уже по дороге домой в Керчь, попали под обстрел авиации. Кондрашов стоял у пулемета, рядом ребята... Вдруг качнуло палубу взрывной волной. Михаил оглянулся, ребята лежат... Сначала подумал "уткнулись" от взрыва, а потом пригляделся... Боже мой, кровь от тел по палубе лужицей потекла в его сторону... Убило их.
Тогда в Керчи в 1944 году он вступил в ряды партии. Близко к смерти стоял, а раз суждено было погибнуть, то коммунистом: "Дело-то наше правое было!" - говорил ветеран.
- Часто в кинофильмах показывают, что у моряков могила - море... Может где такое и было, но каждый из нас другому наказывал перед боем, если тот, другой, останется живым, то похоронит погибшего на земле. Дотянет его до земли. Всем солдатам, как и любому человеку, нужны крест и могилка. Специально заходили в порты хоронить товарищей. Я на море почему не ездил после войны ни разу? - с болью в голосе спрашивал Михаил Сергеевич, и сам же отвечал, - я тот черноморский фарватер без карты пройду, по могилкам матросским историю войны расскажу. Но пересилить в себе чувство страха что ли не мог, да и не хотел: хватило той соли, что за восемь лет поглатал...
Закончил ту великую битву дизелист Черноморского флота Кондрашов в звании старшего матроса. Грудь его украшали два ордена Отечественной войны I и II степеней, орден Красной Звезды, медали "За оборону Севастополя", "Адмирал Нахимов" и "За боевые заслуги", добытые в ожесточенных схватках с врагом, когда счет одного часа, приближающего к победе, одного дня, одной недели шел не на жизнь, а на смерть... Вышел матрос победителем!
Но служба на этом не закончилась. Ветром войны еще дышало Черное море, напичканное гитлеровцами минами, изобретенными руками человеческими. С простыми минами 'Щит" и другие судна могли еще бороться, вылавливали, но с "магнитной смертью" один на один не выходили - смерть одерживала победу, уничтожая снарядом корабли. Вот и отправили в 1946 году Кондрашова с отобранной командой в Канаду за "деревянными" кораблями (днища у тех были деревянные, поэтому те "зверюги-прилипалы" не притягивались), чтоб разминировать море для мирной жизни.
Пришли они (корабли как люди по земле - ходят по воде) на озеро Эри в Торонто и удивились той тишине и жизни, что увидели там: как будто здесь о войне и не ведали - ни развороченных кусков земли, ни солдатских кладбищ с сотнями новеньких крестов... Мир и покой удивил русских моряков. Радушно встретили их соотечественники, русские эмигранты, тепло и доброжелательно. Хотя и жили они по другую сторону земного шара, но оставались душой и мыслями русскими. О тех встречах остались у матроса фотографии. Месяц обучения пролетел быстро. Вскоре моряки на шести кораблях пошли домой, через Атлантику.
У Михаила Сергеевича карта мира висела в комнате, и он частенько, глядя на нее, вспоминал весь маршрут, который проделал больше полувека назад. Рассказывал близким о чужих странах, куда они караваном заходили: об Англии; о побережьях Европы, о райском острове Крит.
- Красивая у нас планета, и в правду, как оказалось, круглая. Везде хорошо, где-то тепло, где-то холодно, - рассуждал он, - где-то посытнее, а где и голоднее, но лучше России земли я не видел... И когда из боя или разведки возвращались, и когда из других стран, то, ступив на родину, хотелось целовать родной берег...
После командировки Кондрашов получил небольшой отпуск и приехал домой. А еще через некоторое время демобилизовался и окончательно стал сугубо гражданским человеком. Приехал в Юматово, в глушь. И не спроста, а хотел подальше от цивилизации поселиться, где-то раствориться на земле, отдохнуть от суеты.
С той поры началась новая для ветерана жизнь и ее третий этап, который занял большую часть. Она была насыщенная большим трудом. Михаил Сергеевич более тридцати лет проработал на железной дороге. У него в трудовой книжке тому в подтверждение одна единственная запись.
И работал, как воевал, - безупречно, только поощрения и благодарности. Еще награды, плюс к военному арсеналу - медаль "Ветеран труда", нагрудный знак "Отличный паровозник". В общем-то хорошая, добрая и долгая жизнь была у настоящего человека.
О войне Михаил Сергеевич вспоминал часто, когда снилось море: вода, вода, сотни километров воды, когда "доброй", а когда, штормовой. Смотрел и фильмы о войне. В память о том времени у него был бушлат и матросский "клеш". Глядя на эти вещи, перед глазами возникала дальняя дымка русского порта, то ли Новороссийска, то ли Севастополя, а может Керчи, пахнущая морем, соленым и Черным морем...
Умер М.С. Кондрашов 1 февраля 2001 года, но память о герое Великой Отечественной войны будет всегда жить в сердцах земляков.