Вот ругают сейчас детей за гаджеты. Мол, сидят они в них все время и поголовно. А те, кто постарше, конечно, помнят, что в нашем детстве тоже были свои гаджеты – приставки Денди. И еще помнят, как мы в них "резались" во время летних каникул, пока родители на работе.
В нашем селе первым счастливым обладателем модной игрушки стал Федька – полный рыжеволосый мальчуган с яркими круглогодичными веснушками на лице. Папка у него работал в райцентре, хорошо получал, вот и купил сыну подарочек на день рождения. Ну а нам страсть как хотелось поиграть. Только выйдет Федька на улицу, так мы к нему с вопросом: "Ну когда? Когда же в гости позовешь?" А он такой важный, сядет на лавку, закинет грязную босую ногу на колено, и протянет: "Н-ну я подууумаю…"
В общем, подумал Федя. И на одной из вечерних прогулок выдает:
- Мне родители разрешают домой только по одному человеку приводить. А кто первым будет, решим так: пойдем в плачущую избу, кто там всю ночь продержится и не пикнет, тому первому и играть. А кто испугается, так вообще не позову.
Про плачущую избу, которая находилась в заброшенной деревне в километрах трех от села, в народе ходили жуткие истории. Поговаривали, будто бы там водится привидение, и каждую ночь из избы слышится детский ли, бабий ли плач.
Туда не то что ночью, днем ходить было боязно. Но желание поиграть в Денди было сильнее страха. Выбрали день – пятницу. Как раз конец рабочей недели, батьки у всех расслабятся, кто-то побуянит, кто-то уснет, не добравшись до дому. Мамки с расстройства, конечно же, отпустят нас куда угодно, лишь бы под ногами не мешались. Для надежности соврем, что на ночную рыбалку. На том и порешили.
Настал назначенный день. Мы собрали скромный провиант - немного картошки, хлеба, воды и неспелых яблок - и отправились в деревню. Пошли вчетвером: Федька, Илья, Витек и я.
Путь наш лежал через луг, заросший бурьяном, да небольшую рощу из молоденьких берез. Добрались уже в сумерках. Деревня встретила нас опустевшими домами, старыми деревьями и пением птиц. Плачущая изба стояла в самом конце, ее почти было не видно из-за разросшегося кустарника, крыша совсем обвалилась, окна без стекол зияли черными глазницами, дверь была приоткрыта.
Внутрь заходить не решились. Разбили свой нехитрый лагерь на месте бывшего огорода, утоптав высокую траву. Из остатков забора развели костерок, стали картошку печь. За разговорами время прошло незаметно, совсем стемнело. Картошку съели, угли постепенно перестали тлеть. Приближалась полночь, стало совсем невесело. Мы, конечно, храбрились, уверяли друг друга, что все это полная чушь и глупые выдумки, но на самом деле в голову каждого из нас лезли страшные мысли. Атмосферу дополнял методичный скрип двери, шелест листьев, уханье ночных птиц.
И вдруг раздался рев. Пронзительный, громкий, резкий, ужасающий! Да вроде со стороны избы, а может и из леса, который начинается почти сразу за ней, а может быть и с улицы. Ну, в общем, я не знаю.
Схватив, кто что успел, мы бросились бежать прочь, все одновременно заорав так, что было непонятно, продолжается ли это рев или эхом отдаются наши голоса.
Первым бежал и громче всех голосил сам Федька. Да несся так быстро, что на выходе из деревни споткнулся и шмякнулся на тропу. Упал неудачно, как позже оказалось, получил перелом ноги. Волокли мы его втроем до самого дома. Получили за свой пикник тогда знатно, не охота аж вспоминать.
Ну а что же с заветной приставкой? А вот. Играть в нее мы ходили к Федьке всей своей честной компанией почти каждый день до самого окончания лета. А что нам еще оставалось, ведь друг наш все это время сидел в гипсе…
С.МИШИН. Фото автора.