Грозовое небо
Особенно сильные бои были 12 июля в районе Прохоровки, куда немцы бросили большое число танков, это была последняя попытка прорвать нашу оборону и выйти на оперативный простор.
Наши войска перешли в наступление 12 июля 1943 года, преследуя противника.
В этот период стрелков на все самолёты не хватало, так как наш брат часто выходил из строя. Порой стрелков привозили раненными, а хуже всего – мёртвыми. Ведь в задней кабине нас доставала любая пуля, снаряд или осколок. Особенно в боях на Курской дуге, при огромных потерях, сажали за стрелков оружейников, механиков, иногда даже офицеров из нелётного состава.
3 сентября полетели со старшим сержантом Туевым Алексеем в составе 9 ИЛ-2 в сторону Краснограда на штурмовку противника, движущегося на Полтаву. На этом участке наши войска теснили немцев и отгоняли подальше от Харькова. В этом районе немецкие войска прикрывало много зенитных точек и истребительной авиации. Отбомбившись, мы направились на свой аэродром, но тут нас встретили немецкие истребители. Я открыл огонь из пулемета по ближнему ME-109 и поджег его. Они сразу отвалили от нас, но тут подкараулили зенитки и, видимо, из спаренной установки нам изрешетили правую плоскость, трасса прошла через мою кабину. Самолет задымил, и летчик дал команду покинуть самолет. Я вывалился на крыло, предварительно сбросив фонарь, и пошел вниз, не надеясь попасть к своим, хотя примерно ориентировался, что где-то близко линия фронта. Спустился благополучно, где-то вроде на нейтральной зоне, однако стреляли со всех сторон. Я заметил, что справа река Оскол, в районе Купянска и города Изюма. Подбежали с криками наши солдаты и потащили меня в свои траншеи. Оказалось, что это расположение 243-й стрелковой дивизии. Я, когда пришел в себя после шока, почувствовал, что правая рука немеет, а в рукаве ощутил влажность. Оказалось, что в кабине взорвался снаряд, и меня ранило. Меня срочно направили в санбат, перевязали рану и отправили в Новый Оскол.
Вот так прискорбно я покинул полк по случаю ранения.
Воздушные разведчики
(Май 1944 – май 1945г.)
Я выписался из госпиталя в декабре 1943 года. С группой выздоравливающих воинов нас направили в штаб 1 -го гвардейского штурмового авиакорпуса в Кировоград для охраны штаба корпуса.
После выздоровления я попросился в свой полк. И вот из Белиц мы прибыли в Пеструэни Век. Это было 17 мая 1944 года.
По приказу командования экипажи вылетали на разведку с полной бомбовой загрузкой и ракетно-пушечным и пулеметным боекомплектом. Выполнив задачу по разведке в указанном командованием районе, экипажи по команде с ПКП (передового командного пункта) или по своему усмотрению выбирали цели для бомбового удара и обстрелу ракетами и пушечно - пулеметным огнем.
Задача стрелков - защита задней полусферы. Не допустить атаки истребителей противника и подавление зенитных точек при выходе из атаки, а также постоянное на-блюдение за воздухом.
Весь боевой коллектив работал, как слаженный механизм.
В минуты затишья
В перерывах между боями или даже после выполнения боевого задания летчики отдыхали весело и никогда не унывали. В Пеструени Век полковой клуб занимал помещение школы, где вечером отдыхали все, кто бывал свободным. Тут был и танцзал. В фойе стояло пианино. Здесь царила веселье, песни, танцы и шутки. Тут чувствовалась невоенная обстановка, расслабляешься и забываешь, что завтра надо снова лететь навстречу смерти, снова бой.
Стратегическая операция
В начале июля 1944 года наш полк начал готовиться к перебазированию на новый аэродром l-ro Украинского фронта, а 7-го июля перелетели на аэродром Иванувка, Северо-восточнее города Львов.
Новая стратегическая операция - Львовская - началась 13 июля. Первый вылет запомнился тем, что над полем боя была густая дымка от разрывов снарядов и большое число самолетов разных модификаций, штурмовавших и бомбивших вражеские позиции. Тут были Илы, ПЕ-2, истребители прикрытия, “Мустанги”, и “Кобры”. И вся эта масса располагалась на разных высотах, при внимательном осмотре видно было, как летели бомбы, ракеты и снаряды в сторону противника.
Группы самолетов шли волнами - одни, отработав, уходили, а другие подлетали. Особенно штурмовики, подлетая, прямо приступали к обработке переднего края немецкой обороны, подавляя опорные точки на пути наступления наших войск.
И снова в бой
8 марта 1945 года. В районе северо-восточнее Бунцлау немцы предприняли прорыв в Западном направлении. Когда мы прилетели в район главного направления прорыва, заметили, как колонна спускается по горной дороге. Впереди не менее 50 танков. Получив команду обследовать глубину колонны, развернулись и пошли в горы. Чего раньше я не видел, так это как идут танки на таран и вспышки взрывов при прямых попаданиях в танки. Ведь бой велся большим количеством танков с двух сторон. Развернувшись в глубь горной дороги, наша пара атаковала в два захода колонну, разбив много техники на горной дороге, где немцы в панике кидались во все стороны и прятались, как крысы. Выполнив задание, мы вернулись на свой аэродром.
После выхода со второй атаки мы переваливали через горы к северной дороге. И тут нас встретила зенитная батарея 20 мм "Эрликонов" и очередь прошила наш самолет по центроплану и фюзеляжу. Один снаряд попал в кабину Валентина Кочергина, пробив нижний бензобак, и два снаряда попали в фюзеляж за моей кабиной и там разорвались, порвав тросы руля поворота хвостового оперения.
Самолет задымил, но Валентин бросил его на скольжение и сбил огонь, а бензин начал циркулировать по нашим кабинам. Я сразу открыт фонарь, его потоком воздуха вырвало, и он долетел вниз. Я рассчитывал, что в случае, если надо будет покинуть самолет, можно было бы свободней воспользоваться парашютом.
Валентин дотянул до линии фронта и пошел на снижение, но руль поворота не работал, сам он почти не видел, так как бензином залило глаза, очки мало помогали, так как они становились белыми от бензина, глаза щипало. Я слышу крики Валентина по СПУ (самолетное переговорное устройство).
- Кузя, посмотри, что там на хвостовом оперении, руль не работает?!
Я открыл дверцы из своей кабины в фюзеляж, увидел перебитые тросы, доложил об этом и полез в фюзеляж выполнять команды по управлению рулями. Намотал на руки тросы и по команде подтягивал или ослаблял трос поворота руля. До линии фронта от аэродрома было 10-12 км. Мы сели на вспаханном поле недалеко от аэродрома, не дотянув примерно 5 километров, прямо на шасси. При торможении колеса почти пол-ностью оказались в земле, так как почва была очень рыхлой. Я быстро выскочил на крыло и бросился к Валентину.
- Кузя, я ничего не вижу, - сказал он и стал платком протирать глаза.
Немного спустя мы спустились на землю и увидели, что бензин даже не капает, он весь вытек.
- Да, - сказал Валентин, - если мы с тобой еще минуту летели бы, то могли бы не сесть, а врезаться, так как двигатель перестал бы работать.
Мы сели недалеко от автотрассы, по которой двигались войска, но знали, что эти войска наши и мы на своей территории.
К заходу солнца мы вернулись на свой аэродром, а за самолетом прибыла аварийная бригада.
В районе южнее Лигница отрезанные немецкие части постоянно пытались прорваться на Запад, сосредотачивая на некоторых направлениях крупные силы для прорыва. В окруженном Бреслау немцы ожесточенно сопротивлялись. Штурмовики и бомбардировщики нашей Воздушной Армии часто штурмовали и бомбили город-крепость, разрушая долговременные укрепления. Нанесли большие потери немцам, однако сопротивление их продолжалось долго, вплоть до 6 мая 1945 года.