Когда через наши места проходил Пугачёв со своим войском, Мазейка храбро воевал в его отряде. Когда Пугачёва предали, Мазейка пытался его освободить, но чуть сам не попал в ловушку. Ему пришлось прятаться в непроходимых лесах…
На этом месте, где сейчас находится наше село Вармазейка, оставшиеся в живых товарищи Пугачева, вместе с Мазейкой вырыли землянки и стали в них жить. Затем они начали выкорчевывать леса, строить дома. Деревня росла, к ним стали переселяться жители из других сёл...
Населённый пункт обосновался на речке Вармазень. (Этот деформированный гидроним состоит из двух основ: вирь – лес и мазя – лей – мелководная речка).
Открыв это удивительное место и дав ей название, Мазейка, наверное, и не предполагал, что речка будет протекать через века, наблюдать за судьбами людей, разделив село на две равные части. С тех пор русло реки не менялось.
Моя жизнь с рождения неразрывно связана с нею, особенно детство, и я имею какое–то представление о речке, поэтому хочу с вами поделиться своими наблюдениями.
Исток
В один из весенних, солнечных дней я отправилась в путешествие вдоль нашей речки пешком, от истока до устья.
Она берёт начало как бы ниоткуда. Маленькая ложбина с небольшим ручейком, и по мере его протекания склон берегов становится всё круче и круче. Примерно через двести метров от ложбинки из-под берега бьёт родник, что возле берёзовой рощи (Чалдон вирь). Про этот родник упоминали в своих рассказах ещё старожилы. И, наверное, как раз этот родник даёт начало нашей речке. Потому что этот источник и по сей день бурлит, моет себе русло, и по гладким камням сливается с тем ручейком, соединившись с притоками Атя лей и Край Бока лей, речка начинает свой разбег. Как я заметила, на верхнем краю течение быстрее, нежели на нижнем.
Обрадовавшись и почувствовав полной хозяйкой, к середине села она набирает силу, и ширина речки увеличивается. В селе русло как бы блуждает, непрерывно изгибается, часто разветвляясь на рукава: Киржеман лей, Дунька лей, Сёмка лей, Оськинка лей, Овтук лей и в лугах Крёст лей. В конце успокоившись, она плавно начинает нести свои воды по лугам в сторону Протасова, сливаясь с речкой Саля.
Вот ведь как получилось, именно нашу берёзовую рощу Чалдон вирь посадили в то далёкое время возле истока. Она высится на склоне двух высоких берегов. И с какой стороны не подойдёшь к истоку, она встречает тебя на пути своим величием и красотой.
Каньоны
Спускаюсь по тропинке вдоль рощи по берегу вниз по течению. Миную рощу. Примерно в метрах ста, ста пятидесяти встречается наш знаменитый каньон или обрыв. Селяне нарекли его пугающим словом "пропасть", так и по сей день его так называют.
Старожилы объяснили возникновение этого обрыва. Поле под названием "покш уло", что близ обрыва, обрабатывалось. Вешние воды образовали ручей, она прорыла канавку по высокому берегу вниз к реке. С этого всё и началось, зрелище, конечно, было раньше захватывающее. И что характерно, население села как бы гордилось им.
А теперь на этом поле (покш уло) вырос лес, я бы даже сказала - сплошные дебри. Ну и, соответственно, обвал берегов прекратился. И наш знаменитый и таинственный обрыв, в настоящее время уже не стал таким пугающим. Этому способствовали ещё посаженные по крутым берегам обрыва сельским любителем природы Геннадием Андреевичем Плотниковым ели и сосны.
Вдоль реки, как два близнеца, находятся ещё два маленьких каньона. Различие лишь в том, что один, который находится в конце села близ дома Андрея Ильича Семёнова, пошире, и в нём растут деревья, там вечное болото. А тот, который в середине села близ магазина, где пруд находится над уровнем речки примерно около 20 метров, тот голый и чистый. Чтобы подняться или спуститься по откосу берегов, где переход из досок, нужно приложить немало усилий.
Продолжаю свой пеший поход, спускаясь по крутому склону от обрыва к притоку "Край бока лей". С трудом пробралась сквозь заросли ивняка.
Некогда эти крутые берега (верепе) с обеих сторон были чистыми, и свободно можно было переходить с одной по другую сторону реки. И я не помню, что когда–нибудь в этих местах был какой-нибудь шаткий, колыхающийся над водой переход, хотя бы из досок. Всё время перепрыгивали или шли вброд.
Помнится, в 70-х годах прошлого столетия напротив дома Николая Павловича Сенгаева сооружали запруду, летом вся ребятня с обеих улиц купались в этом прудике. Но вскоре летний ливень прорвал дамбу...
Зимой эти крутые берега были незаменимым местом для игр детей. Все школьные уроки физкультуры под руководством учителя Василия Афанасьевича Сенгаева проводились на этих берегах. Старшеклассники соорудили трамплин, и все мальчишки показывали высший пилотаж. Даже мы, девчонки, кто посмелее, пытались спуститься с высокой горы, да ещё с трамплина, на лыжах.
А теперь речка проросла сплошь ивняком. По откосу высоких берегов непроходимый бурьян, а зимой белеют берега от снега, и только одна полоска в виде тропочки даёт знать, что здесь всё-таки живут люди.
Мосты
Интересно то, что на протяжении всего времени, сколько мы помним, через речку в середине села был один главный мост. Он связывал все улицы между собой. Основной мост на памяти у нашего поколения строили дважды. Первый раз в 1965 году, поздней осенью. Строила его колхозная плотничная бригада. Должность бригадира в то время занимал Василий Кузьмич Сенгаев (Карпонь).
Мост был деревянный, прогоны поддерживались сваями. Сваи забивали вручную. С двойным настилом, низший ряд укладывали пластинами из дуба, верхний ряд из досок, уложеных поперёк моста. Прочные перила придавали ему шикарный вид. Длина моста около 13 м, ширина около 7 м. Мост радовал население села своей прочностью и новизной.
Новый мост был достоянием села. Он прослужил долгих 30 лет.
В начале 90-х соорудили уже другой - более современный. И ещё один небольшой в конце села (алопе) - наспех сколоченный, на невысоких сваях, с одним настилом из бревён, без перил. Этот мост должен был служить больше для прогона скота, нежели для транспорта. Но, однако, по нему было интенсивное движение сельского транспорта. Подвозили сено, солому зимой, сенаж к фермам. И что характерно, каждую весну на протяжении долгих лет, брёвна с моста уплывали вместе с вешней водой в далёкое плавание, сваи оставались. После половодья колхозники опять восстанавливали точно в таком же варианте и пускали в эксплуатацию, но видно с годами эта борьба или игра со стихией поднадоела сельскому начальству и его забросили. Долго ещё над водой торчали в одиночестве сваи, как напоминание о том, что всё в этой жизни не вечно. В этой схватке победила-таки наша мелководная речка.
Подвоз кормов с противоположной стороны приостановился. Вскоре временно соорудили дамбу ещё ближе к фермам. Но не зря же говорится: "Нет ничего более постоянного, чем временное", и точно. История, как с тем мосточком, повторялась. Вода прорывала дамбу, люди восстанавливали. И только где–то в середине 70-х силами студенческого отряда построили добротную плотину, и люди вздохнули с облегчением. И по сей день, она служит населению.
Бани
Была ещё одна особенность у нашей речки. По всему периметру по обеим сторонам стояли близко к воде бани, как грибы. Ну да! И вода близко и не пожароопасно.
Была в селе одна баня, которую построили после войны вернувшиеся фронтовики Фёдор Егорович Вельдеватов (Покша) и Пётр Васильевич Плотников (Петька). Оба они были ранены. Пётр Васильевич так и до смерти ходил с палочкой в руках.
Только ямка на лужайке близ воды напоминает и сохраняет по сей день её былую славу. Рубленый сруб был из тонких бревен, а предбанник смастерили из прутьев, всё замазали раствором. Жители нижнего конца села соблюдали строгую очерёдность на помывку. Она служила людям долгое время, пока совсем не обветшала.
Потом баню построил Василий Михайлович Уздимаев, опять-таки возле воды. Она была на самом краю села. Люди стали пользоваться уже новой баней.
Половодье
По нашей речке Вармазень не сплавляли плоты с лесом и брёвнами, не шли пароходы, оповещая и радуя людей своим протяжным гудком. А просто так, она текла через века, и течёт поныне плавно, почти бесшумно, мимо изгородей, огородов и бань, не принося жителям села никаких хлопот и неудобств.
Если только в весеннюю водополь она разливалась широко и могуче. Наша речушка становилась чуть ли не горной рекой. Она с шумом, с рёвом несла мутные воды, сметая на своём пути всё: близстоящие изгороди, брёвна, запруды, мосточки… Особенно хорошо был слышен шум по ночам. Огромные льдины беспокойно взбирались одна на другую. Отшумев день, другой, успокоившись, и как бы извиняясь за своё беспокойство, она обратно входила в своё русло. Оставляя в суждениях людей недоумение и в то же время восхищение: "Так вот ты какая!"
Если исток речки славен своими крутыми берегами и величавой берёзовой рощей. То устье, напротив, слывёт своей скромностью и простотой. Любила наша речка весенний разлив по лугам, а потом лениво, нехотя она входила в своё русло. В селе, так и по сей день устье называют "луга". В былые времена, когда в лугах начинали сенокос, то всё село собиралось.
Косили, убирали вручную, трава была в этих местах обильная, сочная, понятно - пойменные луга.
Где, в каком месте всё–таки происходит слияние двух мелководных речек Вармазень и Саля? Долго искала, всматривалась и предположила, что сливается она с Салей, где протекает рукав от Савельевского кордона с правой стороны, а с левой - рукав от "Крёст лей". В этом месте река немного шире.
Вокруг устья лежат заросшие бурьяном и соснами поля. Вдалеке слева в синеве виднеется перелесок, речка вся в зарослях ивняка.
Только теперь уже речка Саля приняла эстафету и понесла свои воды дальше в сторону Протасова.
Послесловие
Мой поход близился к концу. За шатким переходом стала подниматься в гору и не могла устоять, хотя и вечерело, но невозможно было пройти мимо зарослей черёмухи, вишни, и ещё каких – то цветущих деревьев, кажется, сливы, яблони. Остановилась, и долго любовалась этим весенним буйством белых, розовых и нежно зеленых красок. А аромат! Не передать, не описать.
В стороне мне послышалось едва уловимо слышимое течение: то ли реки, то ли времени… И мне подумалось: "Нашла всё–таки среди упавших и загнивающих в ней деревьев одно место, и оно возвратило меня в атмосферу вечного детства".