Старшее поколение с трудом узнает и начинает вспоминать свое далекое детство. Школьники встают в недоумении и гадают, что это за "чудо техники" и как оно работает. Но есть и такие посетители, которые интересуются, как на нём можно научиться ткать. Старинное ремесло начинает возрождаться, пробуждая к жизни забытые грани народного творчества. История создания ткацкого станка уходит в глубокую древность. Свою историю имеет и станок, находящийся в помещении Дома культуры.
Как, у кого сохранился этот старинный инвентарь, и как получил вторую жизнь? Эти вопросы постоянно крутились у меня в голове, когда рассматривала устройство старинного станка.
В поиске ответов на свои вопросы, я оказалась у Елены Дмитриевны Асабовой в селе Новое Чамзино. Именно у неё бережно хранилась эта семейная реликвия, которой более 100 лет. На ней ткала её бабушка Марфа Андреевна Самилкина, которая жила в селе Андреевка. Из тонкой льняной пряжи ткала холсты на сарафаны, рубашки, полотенца, скатерти и простыни, рядно для мешков и дорожки. Заниматься этим заставляла суровая необходимость. Фабричной мануфактуры не было, да и денег на её приобретение тоже. Всё шилось из домотканого полотна. А уж качество его зависело от умения крестьянки тонко напрясть да плотно соткать. Весной холсты отбеливали на снежном насте.
Приучила ткацкому делу и свою дочь Татьяну. Она оказалась хорошей ученицей, и когда ей исполнилось 17 лет, стала готовить себе приданное. Скромная красота, гибкий стан девушки притягивали взгляды ребят. Но ей по душе был парень из Старого Чамзина. Они уже строили планы, мечтали, - как исполнится Татьяне 18 лет, пришлёт он сватов. Но в двери постучались сваты совсем от другого парня. Дмитрий из села Вармазейка, однажды увидев её, не мог забыть красивую, скромную девушку и послал свою маму, чтобы договориться о сватовстве. Татьяна, увидев непрошенных гостей и поняв о цели визита, спряталась на печке и заплакала.
Будущая свекровь подошла к прялке, за которой Татьяна пряла шерсть, оценила качество нитки, подошла к ткацкому станку, потрогала готовое полотно и, убедившись в трудолюбии и мастерстве будущей невестки, стала договариваться о сватовстве. Татьяна слезно молила маму не давать согласия, но сестра сказала ей: всё, свечу без твоего согласия зажгли, готовься к свадьбе.
В те годы существовал целый ряд мотивов заключения браков, исключающих любовь. В этом случае было то, что он в семье был единственным сыном среди дочерей. А значит, хозяйство достанется ему. Русская пословица гласит: "Стерпится — слюбится". А это значит смирение, которое принесёт в семью мирное житьё.
Приданным для Татьяны стал ткацкий станок, который у умелой мастерицы, по тем временам, мог одеть и накормить.
Когда началась Великая Отечественная война, у Дмитрия Романовича и Татьяны Фёдоровны уже было трое детей. Глава семьи работал в колхозе трактористом и получил бронь. В январе 1943 года родилась ещё одна дочь, а в мае Дмитрия Романовича призвали на фронт.
Воевал он, бывший тракторист, в танковых войсках командиром орудия.
"Младший сержант, участвуя в боях, показал себя смелым, мужественным, отважным воином. В одном из боёв он, в составе экипажа, первым ворвался в оборону противника и огнём из танка уничтожил один танк противника, три бронетранспортёра, пять противотанковых пушек, двадцать повозок с грузом, 3 автомашины, и до сорока немецких солдат и офицеров. За смелость, мужество и отвагу достоин правительственной награды - ордена "Отечественной войны 2 степени"". Читаем мы в представлении.
Домой вернулся фронтовик в декабре 1945 года. На груди красовалась ещё одна награда – орден Славы III степени.
В военные голодные годы старшие дети умерли, мама глубоко скорбела, что не смогла уберечь своих кровинок. Но в те годы не одна она хоронила своих детей. Голод, инфекционные болезни забирали ослабленных людей.
С окончанием войны люди связывали свои надежды на лучшую жизнь. Но сельское хозяйство страны, в том числе и нашего района, после войны оказалось в тяжелом положении. И снова труд от рассвета до заката. Ещё многие годы сельские жители ходили в домотканых рубашках и сарафанах, стелили на пол холщовые половики. А это значит, ткацкий станок был востребованным.
- Я сколько себя помню, мама всегда носила самотканый пояс, с целым набором подвесок, кистей, полотенец, который на эрзянском языке называется "пулай". Ещё это украшение называли "поясом стыдливости", и без него женщина вплоть до глубокой старости не могла появиться на улице. Долго он хранился у нас и после её смерти. Потом отдали для проведения клубных обрядовых мероприятий.
А ткацкий станок перенесли на чердак, где мы детьми играли, представляя себя ткачихами, - рассказывает Елена Дмитриевна.
Елена Дмитриевна переняла мастерство своей матери, сейчас, когда мало кто садится за прялку, - нитку покупают в магазине, да и носки с варежками, - она не может без своего любимого занятия, особенно в долгие зимние вечера. Зная о её увлечении, владельцы овец после стрижки несут ей шерсть. Она стирает её, сушит, а потом прядёт нить и вяжет носки и варежки, щедро раздаривая их своим родным, знакомым и односельчанам.
Заходя в Районный дом культуры, уже праправнучка Марфы Андреевны Виктория Асабова садится за ткацкий станок – их семейную реликвию, и пытается освоить непростое ремесло.