Трагедия Северной Осетии стала горем каждого человека. Своими воспоминаниями в год ее 20-летия с нами поделились большеигнатовцы.
"Это был шок"
Предтечами Беслана в какой-то степени стали взрывы домов в Буйнакске и Москве – за пять лет до, теракта в театральном центре на Дубровке – в 2002-м... Первого сентября 2004 года учитель химии и биологии Большеигнатовской школы Лилия Николаевна Бочкарева вела для своих учеников классный час, посвященный террористической безопасности. Перед детьми выступал отец одного из учеников, Иван Никитич Веряскин.
– Ребята к этой теме, честно признаться, относились как к шутке, – вспоминает Лилия Николаевна. – Нам с Иваном Никитичем было очень неприятно это видеть. И вдруг я начала говорить: "А вот представьте, дети, что идет линейка, и нас берут в заложники террористы". А дальше невольно начала описывать то, что в этот момент происходило в Беслане. Едва вернулась домой, позвонил Иван Никитич: "Откуда Вы знали?" "Что знала?.." "Включите телевизор". Я включаю телевизор и понимаю: все, о чем мы говорили, произошло в Беслане. И помню, еще поразило то, что школьное здание по конструкции и архитектуре было очень похоже на наш снесенный теперь центральный корпус, а спортзал, в котором сидели заложники, – наша мастерская. На следующий день дети были в смятении: "Как Вы узнали?.." А я ничего не знала...
Л.И. Французова, учитель русского языка и литературы Большеигнатовской школы, признается: когда узнала о теракте в Беслане, растерялась.
– Никто ведь не ожидал, что такое вообще может быть, – вспоминает Лариса Ивановна. – Что переживала в эти дни? Страх, растерянность. Интернета и мессенджеров, как сейчас, не было, новости мы узнавали по телевизору и радио. Все три дня каждую свободную минуту смотрели и слушали новости из Беслана. Люди оставались в заложниках террористов, если не ошибаюсь, 52 часа, и все это время мы все: коллеги, дети, знакомые, родные – находились в каком-то шоковом состоянии.
Город Ангелов
Особняком стоит история заведующей Старочамзинским Домом культуры А.В. Фроловой. Ее отец Валериан Владимирович – осетин по национальности; семья какое-то время и жила в Северной Осетии: только в 90-е перебралась в Мордовию, на родину мамы Надежды Захаровны. Когда случилась трагедия в Беслане, она, в первую очередь, бросилась звонить родным.
– Звонила теткам, спрашивала: вдруг кто-то из родственников или знакомых там?.. Обошлось: к счастью, никого из близких в школе № 1 в тот день не было, – вспоминает Альбина Валерьяновна. – Но теракт, конечно, был для меня чудовищным шоком и горем. Я же жила в Осетии, я наполовину осетинка, люблю свой народ, знаю его культуру. Хотя, по большому счету, национальность в этом случае не важна: погибли и пострадали дети, невинные дети!.. Прошло 20 лет, а вспоминать об этом все еще трудно.
Спустя шесть лет после теракта женщина приехала в Северную Осетию: навещала стареньких бабушку и дедушку, близких. Компанию ей составила подруга по колледжу культуры. Уже собираясь домой, торопясь на поезд, обе поняли: просто не смогут не заехать в Город ангелов. Это мемориальное кладбище, на котором похоронены 266 погибших в школе № 1.
Может, сейчас там что-то переделали – не знаю. Но тогда первое, что увидели – горы игрушек у стены справа от входа. Стояли бутылки с водой, очень много бутылок. Заложникам в эти страшные дни не хватало воды, и все, кто приходил на кладбище, несли её с собой... Когда видишь надгробия детей – совсем маленьких и постарше – с трогательными, рвущими душу эпитафиями, невозможно не плакать. Невозможно в Городе ангелов находиться без слез. Честно признаться, душевных сил, чтобы пройти мемориальное кладбище до конца, у нас с подругой просто не хватило.
День солидарности
Спустя год после теракта 3 сентября было объявлено в России памятной датой – Днем солидарности в борьбе с терроризмом. В этот день по всей стране ежегодно проходят памятные мероприятия.
В районе в первые сентябрьские дни прошли акции "Сердце Беслана", "Капля жизни", тематические беседы. Участниками памятных мероприятий стали детсадовцы, школьники, волонтеры отряда "Энергия" Большеигнатовской СОШ, активисты "Движения Первых", сотрудники библиотек и просто неравнодушные жители района. Организатором цикла мероприятий к 20-летию трагедии в Беслане стала директор РДК, специалист по делам молодежи района И.Н. Галанова.
– В 2004 году я работала учителем в Кучкаевской школе, – вспоминает Ирина Николаевна. – В День знаний после торжественной линейки у нас проходил Урок мира – как и во всех школах. А после него директор сообщил о теракте. Эту трагедию забыть невозможно, как нельзя забыть тех, кто отдал жизни ради спасения детей. Говорить о трагедиях с детьми трудно: очень тонкая грань между "рассказать" и "напугать". На мой взгляд, нужно делать акцент на правилах безопасного поведения, внимательности, объяснять, как вести себя в экстраординарных ситуациях, куда обращаться за помощью. Больше рассказывать о дружбе, толерантности, доброте. Цель наших мероприятий – не просто напомнить о страшных трагедиях, но и сформировать у детей и подростков негативное отношение к насилию и агрессии в любой форме. Терроризм –преступление против человечества, зло, которому нет оправдания. Бороться с ним надо сообща, всем миром.
– На классных часах с ребятами постарше мы смотрели видеофрагменты освобождения заложников. Они видели, как террористы стреляли в спины убегавших детей и взрослых, – добавляет Л.И. Французова. – Сейчас у меня пятиклашки, и показать такое им я, конечно, не могу. Рассказываю о Городе ангелов, показываю фотографии мемориала в бывшем спортзале. Объясняю: у детей, которые погибли, уже могли быть свои семьи – но их жизнь оборвалась. Рассказываю, почему сюда приносят воду, и что на месте фигурок белых ангелов под потолком во время теракта висели взрывные устройства. Рассказываю историю о том, что в числе заложников был 74-летний учитель: ему предлагали уйти, но педагог остался вместе со своими учениками и погиб, спасая их. Тема очень сложная, трудная. Но дети всегда слушают внимательно, задают вопросы. Важно, что они сопереживают трагедии.
"Мы – участники происходящего"
Л.Н. Бочкарева изучила и до сих пор изучает множество материалов о Беслане – документы, воспоминания, фотографии, видеозаписи, статьи.
– Я глубоко пропустила через себя эту трагедию, – говорит Лилия Николаевна. – Может быть, потому, что за несколько месяцев до нее стала мамой: 1 мая родила дочь, а 1 сентября вышла на работу. Все три дня следила за происходящим, тем более по телевидению все транслировалось практически в прямом эфире. Помню, как бойцы "Альфы" и "Вымпела" выносили малышей, как спасали тех, кто выбегал в окно. Многие были без бронежилетов, закрывали заложников своими телами.
Третий год педагог работает и с темой специальной военной операции. Трагедия в Беслане и происходящее на Украине, которая, по мнению многих экспертов, давно стала террористическим государством, гораздо ближе, чем кажется на первый взгляд.
– Очень долго мы не воспринимали терроризм всерьез. Тогда, после Беслана, многое в этом отношении изменилось, – считает Лилия Николаевна. – И еще сильнее все изменилось после начала специальной военной операции. Так или иначе, она коснулась практически всех. У кого-то на СВО отец, у кого-то – брат, дядя, знакомые. Наши юнармейцы участвуют в торжественных и траурных мероприятиях, видят, как чествуют и как хоронят участников СВО. В школе открыты мемориальные доски выпускникам, погибшим на Украине – Николаю Самарину, Максиму Абросимову, Рустаму Захарову и Виталию Русскину. Иногда замечаю: пробегая мимо, дети вдруг останавливаются, вглядываются в их лица на портретах. Они уже понимают, что терроризм – не разговоры, а реальная действительность и реальная угроза.
Время не лечит
Трагедия в Беслане действительно изменила нашу жизнь. Только после нее разговоры о терроризме и экстремизме навсегда перестали носить формальный характер: слишком высокая цена была за них заплачена. Теракт заставил основательно пересмотреть систему безопасности в образовательных учреждениях по всей стране. И, наверное, каждый из нас стал чуть более собранным, чуть более внимательным. Чуть менее равнодушным.
– Когда работаешь с детьми, ты заряжаешься их энергией, непосредственностью. Долго грустить они не дадут, смотришь – то улыбнутся, то нашалят. В этот момент понимаешь: жизнь продолжается. Только надо быть бдительнее, осторожнее, ведь в любой момент она может оборваться, – подчеркивает Лариса Ивановна Французова. – Но остается чувство страха... Нет, не страха, а горечи по поводу того, что такое вообще возможно. И беспомощности – ты ничего не можешь с этим сделать. А еще, конечно, переживания за детей: что их в будущем ждет?.. О том, что мы будем вновь защищать Родину, тоже ведь никто не думал. А год назад я уже похоронила своего ученика.
Л.Н. Бочкарева признается: после теракта в Беслане поняла, что лихие 90-е остались, наконец, в прошлом.
– К тому же до Беслана мне казалось, что все страшное происходит где-то далеко, с другими, – добавляет она. – После я осознала действительность. И краткость нашей жизни, стала бережнее относиться к детям, к окружающим. И еще одно. Очень часто вспоминаю историю мальчика, который был среди заложников. Когда боевики сорвали с него нательный крестик, мальчик с криком "Христос Воскрес!" вдруг выпрыгнул в окно. За ним стали выпрыгивать другие дети. И практически все остались живы! После этой истории я убедилась в том, что, если верить в Бога, Он будет с нами и никогда нас не оставит!