Позднее эта организация дважды переименовывалась: в 1924 году ей было присвоено имя Ленина, а в 1926-м в названии появилось слово "всесоюзный". В итоге и получился ВЛКСМ - Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи. Комсомольцы всегда считались "помощниками и резервом" КПСС, "молодыми строителями коммунизма". Они участвовали в коллективизации и комсомольских стройках.
Кроме того, комсомольцы, которые всегда ставили партийные и государственные интересы выше личных, сыграли далеко не последнюю роль в победе над фашизмом в 1941-1945 годах. Кочкуровцы тоже внесли свою лепту в Великую Победу. Но мало кто помнит о том, как на нашей земле была сформирована рота девушек-автоматчиц…
Было это в сорок втором году. Немцы, несмотря на поражение под Москвой, бешено сопротивлялись и наступали. Наша армия несла большие потери. Наряду с уже устоявшимся массовым призывом в войска ПВО и подготовкой санинструкторов и медсестер, девушек стали набирать для обучения другим военным специальностям. Несколько девушек из Мордовии едут в Мытищинскую школу снайперов, в летные и танковые училища.
3 ноября 1942 г. Государственный комитет обороны издал приказ о формировании женской добровольческой стрелковой бригады, третий пункт которого гласил: "Отдельную женскую добровольческую стрелковую бригаду укомплектовать комсомолками и некомсомолками, путем тщательного отбора из числа добровольно изъявивших желание служить в Действующей Армии". Приказ был издан под грифом "Совершенно секретно" и подписан И.В. Сталиным. После этого началась массовая женская мобилизация. Будет сформирована девичья рота автоматчиков и в селе Семилей Кочкуровского района. Любопытные факты об этом времени мы узнаем из воспоминаний Екатерины Фадеевны Юркиной и Пелагеи Федоровны Кафтайкиной.
…Поначалу эти восемьдесят физически крепких девушек-комсомолок, набранных из близлежащих районов, направили на работы по сооружению Сурской линии обороны, предусмотренной на случай прорыва немцев под Москвой и угрозы их наступления сюда, в глубь страны.
Зима 1942 года была не менее лютая, чем в сорок первом, морозы доходили до сорока градусов. Кто-то жил в избах, а другие – в землянках, нагреть которые практически невозможно. Терпимо лишь, когда печка-буржуйка раскалена добела. Мерзлую, как камень, землю приходилось "грызть" ломами, кувалдами. А норма – три куба земли в день на человека. Из воспоминаний Екатерины Фадеевны Юркиной:
"Мы, деревенские, к тяжелому труду привычные, и то падали от усталости. А о городских, саранских девчонках, и говорить нечего: на них без слез смотреть было невозможно. Но все понимали – война. По-другому нельзя...
Линия обороны была готова раньше срока, почти на два месяца, и девочки повеселели, предвкушая скорую отправку домой. Но получилось по-другому. Накануне на стройку приехали два представителя из Саранска: знакомый всем секретарь обкома комсомола Иван Астайкин, а с ним военный в форме и, видать, после ранения, потому что сильно прихрамывал, опираясь правой рукой на клюшку.
Сбор был в клубе соседней деревни. Сначала девчат благодарили за ударный труд, вручали Почетные грамоты и лишь потом раскрыли главную цель приезда.
– На фронте очень трудно. Войска несут огромные потери, – издалека начал Иван Астайкин. – Вчера мы отправили группу девушек в летное и танковое училища.
Затем предоставил слово старшему лейтенанту Никольскому, который без обиняков, по-военному сразу взял быка за рога:
– Надо скомплектовать роту автоматчиков из девушек.
– У-у-у, – невольно разнесся гул голосов.
– На первый случай, – поспешил погасить тревогу девушек лейтенант, – отправлять никуда не будем. Обучение организуем на месте, в селе Семилей. Все это – на случай, если немец подойдет сюда. Для первичного охранения.
Записались тогда многие: Катя Юркина, Аня Жидкина, Александра Тюкова, Шура Жидкина, Вера Елаева, Надя Тятюшкина, Агафья Литяйкина... Позднее к ним примкнут другие, и рота будет сформирована".
Вскоре жители Семилея почувствовали себя "прифронтовым селом": по улицам с утра до ночи маршировала рота девчонок, хотя и одетых в фуфайки и валенки, но с настоящими автоматами на груди. "Вставай, страна огромная!" – неслось по селу и далеко за его околицу, когда направлялась рота на стрельбище. И уже через несколько минут оттуда раздавался сухой треск автоматных очередей. Село тревожилось и гордилось этим. Особенно мальчишки, которые уже через неделю, смастерив деревянные ружья и автоматы, гордо шагали по улице и пели понравившуюся им грозную и такую правильную песню о Родине, и каждый из них с этим патриотическим чувством готов был хоть сейчас идти в бой...
Девчата, солдаты автоматной роты, сборку-разборку оружия, уставы и строевую подготовку освоили достаточно легко. А вот со стрельбой, особенно в первые дни, был сплошной конфуз. Читаем воспоминания Екатерины Фадеевны дальше:
"… – Ну что ты автомат как лопату держишь? - возмущался командир. – Возьми на изготовку. Вот так...
Следует грозная команда:
– Ложись! Изготовсь! По мишеням одиночными – огонь!
И вот тут – кто во что горазд! Одна глаза от страха зажмурила, другая в воздух палит, а у третьей в дрожащих руках автомат кадриль выбивает.
– Отставить! – стараясь перекричать шум, машет руками старший лейтенант. – Вон, посмотрите, как Аня, то есть боец Жидкина, стреляет. Как горох молотит. Мишень – как решето. Фашисту сразу "капут" смастерит... Вы про страх, главное, забудьте – и все получится...
И действительно, все потом и получилось. И одиночными, и очередями девчонки "вышивали" мишени, будто носовые платки женихам, только не по краям, а в аккурат по центру, как учил их бравый и терпеливый старший лейтенант.
Были редкие и короткие часы отдыха, с песнями, частушками и танцами. Дело молодое. И в лейтенанта все влюбились в первый же день, но устав есть устав: солдату таким несерьезным делом заниматься не положено.
Незадолго до окончания курсов привезли военное обмундирование. Радовались, как дети. Шили, перешивали, подгоняли форму по фигуре и по росту и стали неузнаваемы: красивые и ладные, хотя почему-то сразу все на одно лицо".
Не менее ценны воспоминания Пелагеи Федоровны Кипайкиной:
"На второй год войны нас, девчонок, учили военному делу: стрелять из винтовки, собирать и разбирать ее, надевать противогазы, бросать гранаты. Учил нас этому Тятюшкин Маркел Иванович. Это был лейтенант, демобилизованный с фронта по случаю тяжелого ранения. Со мною еще учились Елена Сергеевна Шевцова, Евдокия Моисеевна Жидкина, Мария Дмитриевна Кручинкина, Софья Андреевна Баранова, Мария Михайловна Литяйкина и другие. Учения проводились в свободное от работы время. В неделю два–три раза мы собирались в поле или в овраге, где и проходили эти занятия".
Приказ на отправку пришел третьего апреля 1943 года. Молодых бойцов погрузили в два вагона поезда, следующего через Рузаевку. По всему было видно, что путь лежит на фронт. Лица девчат сразу сделались серьезными и задумчивыми.
На рузаевском вокзале, куда девушки прибыли, было целое столпотворение. Весь перрон забит командами девчат на отправку – человек триста, не меньше. Это был конкретный ответ комсомола Мордовии на призыв ЦК ВЛКСМ. К вечеру перрон опустел. Остались только они, автоматчики. Выяснилось, что сегодня их никуда уже не отправят, можно отправляться домой до особого распоряжения.
Фронт от них никуда не уйдет. Особые распоряжения будут приходить в роту почти каждый день. В числе первых отправятся в боевые части три семилейские девушки: Катя Юркина, Аня Жидкина, Александра Тюкова. Вслед за ними уедут Аня Тимофеева и Катя Петрова из Больших Березников; Нина Семенова и Маша Маркелова из Ромоданова; Катя Жбанова из Старого Шайгова; Галя Андронова и Полина Ухтобина из Саранска...
Уйдут на фронт все. Правда, автоматчиками станут единицы. И слава богу: не девичье это дело - идти в атаку с автоматом. Катя Юркина всю войну служила в железнодорожных войсках, но автомат в руки брала не раз, о чем свидетельствует ее медаль. Она и после демобилизации, вплоть до пенсии, останется работать на железной дороге, на станции Саранск, машинистом-оператором водонапорной колонки. Поля Кафтайкина в ноябре 1942 года получила повестку о мобилизации на войну и была направлена в Западную Украину, на Первый Украинский фронт, где служила в шестьдесят втором отдельном батальоне службы воздушного наблюдения и оповещения. В 1944 году со своим подразделением была переброшена в польский город Мельц, где вместе с зенитчиками они охраняли мост через реку Вислу. После войны работала в колхозе, а затем 25 лет - дежурной на Куйбышевской железной дороге. Другие девушки из автоматной роты были на фронте связистами, санинструкторами, но первую свою семилейскую "фронтовую семью" не забывали никогда.