Жизнь не баловала Сергея с самого детства: маму рано похоронили, отчим загремел в тюрьму. И отправился он вместе с тремя братьями и сёстрами в Люльпанский детский дом. Когда окончил школу, вернулся в Куженер к бабушке.
Служил в Союзе, но в Афгане побывал
Самостоятельная жизнь началось с того, что окончил профтехучилище, стал трактористом. Устроился на работу, а тут повестка из военкомата. Он, как круглый сирота, по закону имел право на отсрочку, но парень сам напросился в армию. Ну, раз рвёшься, давай, сказал военком, и очутился он в 40-градусной жаре города Ашхабада, где проходил учебку. Затем Термез, здесь младший сержант уже сам занимался боевой подготовкой военнослужащих Афганистана, где ещё шла война. Это был сброд, в том числе и вчерашние моджахеды.
Кормили там хорошо - усиленный "афганский" паёк, но приходилось быть в постоянной боевой готовности - их часть находилась в резерве воевавшей в Афганистане 40-й армии. Случись какая-то серьёзная заварушка, они должны были прийти на помощь.
В Афгане Воронцов всё-таки побывал. В это время уже начался вывод наших войск, и он по замыслу советской пропаганды должен был проходить красиво. "Поэтому ночами мы угоняли на тот берег новую бронетехнику, -вспоминает Сергей, - а днём на ней по знаменитому мосту Дружбы уже под телекамеры войска выходили в Союз. Побитые БМП и БТР мы потом гнали обратно, но уже ночью". Поучаствовать в боевых действиях Сергею тогда не довелось, хотя на усиление к погранцам их посылали - банды с афганской стороны пытались прорваться в Союз, нападали на наши заставы.
Ну а в самом конце 1988 года пришёл долгожданный дембель и возвращение на родину.
Есть ещё порох в пороховницах
- Чем я только не занимался за эти годы: работал в совхозе, в охране, был оператором котельной, пытался фермерствовать и даже одно время стал предпринимателем, - рассказывает Воронцов. - Женился, родился сын Андрей. Завёл дом в покинутой людьми деревне Мари-Йошкарэнер, там и провожу большую часть времени - нравится тишина.
И вот эту, казалось бы, размеренную устоявшуюся жизнь, сломали события на Украине. "Когда началась специальная военная операция, я места себе не находил, - признаётся Сергей Николаевич, - и всё больше приходил к мысли, что нужно ехать, хотя, отслужив срочную, не думал, что когда-то ещё доведётся взять в руки автомат.
Сомнения были - всё-таки уже 54 года, возраст. Думал, переживал, жена была против, но потом махнула рукой - всё равно, говорит, сделаешь по своему".
"Спусковым крючком" стала смерть журналистки Даши Дугиной. "Не хочу я, - говорит Воронцов, - чтобы такой беспредел пришёл в нашу страну. И все эти "ценности" с ЛГБТ, наркоманией, которые Запад пытается нам навязать, мне совсем не по душе. Не дай Бог, чтобы наши дети, внуки жили в такой России".
Живого места не осталось
В общем, прошёл медкомиссию, подписал с министерством обороны контракт на четыре месяца. Из Марий Эл тогда отправились 10 человек добровольцев - в основном сорокалетние мужики, и два аксакала - каждому по 54 года. Прибыли бойцы в Луганскую область, укропы там сильно напирали, людей катастрофически не хватало, времени на боевое слаживание просто не было, поэтому их сразу бросили на передовую неподалеку от Кременной. Сначала находились на территории брошенного завода, потом окапывались в лесу.
- Прилёты были каждый день, ночами постоянно шастали украинские диверсионно-разведывательные группы, которые искали слабые места в нашей обороне. Перебрасывали, бывало, по несколько раз в день -туда, где горячо. Мы, штурмовики, находились на самом передке - от противника буквально в нескольких километрах.
Повоевать Сергей успел всего 15 дней. Их взвод, это было уже под Сватово, получил приказ на трёх БТР зайти в тыл врага. Но там их, похоже, уже ждали.
Огнём противника два бронетранспортёра были подбиты, бойцы, укрывшись за ними, открыли ответный огонь. "Последнее, что я помню, - вспоминает он, - это шипящий воющий звук и вспышка. Очнулся ' - кругом стоны,боль во всём теле. Потихоньку оклемались и начали отход к своим, тяжелораненых несли на плащ-палатках, к счастью, обошлось без "двухсотых". Сергей шёл сам, метров пятьсот до лесополосы добирались, наверное, часа два. На дороге их уже ждала "линза" - бронированная армейская "санитарка".
Доставили ребят в госпиталь, а там эвакуация - накануне два прилёта "Хаймерсов", один взорвался, вторая ракета в стене торчит. В итоге раненых вертолетами эвакуировали в Белгород. Месяц на койке, военно-врачебная комиссия, отпуск на долечивание, поэтому,когда Воронцов вернулся в часть, служить ему оставалось всего ничего. На передок дедов уже не посылали, а вскоре и вовсе от-пустили по домам.
Кто приехал за идею, держатся до конца
- Чувства после командировки у меня противоречивые, - признаётся Сергей Николаевич. -На счёт страшно-не страшно. Страшно, конечно, но потом привыкаешь. Люди тут быстро раскрываются, те, кто приехал чисто за деньгами, делают ноги уже через несколько дней - рвут контракт. На солдатском сленге их прозвали "пятисотыми". Те, кто приехал за идею, кому за "державу обидно", держатся до конца: продлевают контракт, возвращаются в строй после ранения.
Что касается обеспечения, то стрелкового оружия там хватает, а вот серьезные игрушки, вроде коптеров, приборов ночного видения, очень нужны Гуманитарщики выручают. Местное население в целом за нас: рассказывают о зверствах укронацистов, просят - вы, ребята, только не уходите...
Сейчас Сергей занимается реабилитацией, вот и на встречу появился прямо из больницы. Прогресс есть, но пока без обезболивающих не обходится ни один Божий день. Живёт в деревне, забот хватает: расчистка снега, колка дров, лесные прогулки на лыжах. И думы о будущем
- Переписываемся с ребятами ми из своей роты, есть намерение сообща вновь отправиться на передовую, - говорит на прощание Сергей Николаевич. - Терпеть не могу мужиков, которые бегают от мобилизации, прячутся за юбками жён. А Родину-то кто будет защищать?