Это способ романтически смотреть на мир Зинаида Калинина усвоила еще в детстве, еще учась в деревенской сибирской школе, проживая в окруженном лесами поселке Луговике. Она мечтала стать строителем, писала об этом в своих школьных сочинениях. Телевизоров в деревне тогда не было ни у кого, но то ли по радио она слышала, то ли вычитала в доступных книжках о том, что за пределами Сибири есть иная жизнь. Связывать свое будущее с деревней Зина категорически не желала. Тем и отличалась от большинства своих провинциальных сверстников.
Зинаида Николаевна Проскурякова прошла интересный жизненный путь. Осуществились заветные желания. Теперь, в свои семьдесят лет, ей есть что вспомнить, есть чем гордиться. И есть ради чего жить дальше. Об этой удивительной женщине пойдет сегодня рассказ.
Девочка из Луговика
Лет сорок шесть тому назад, примерно в двенадцати километрах от Хмелевки располагалась деревенька Луговик. Там, вместе со своими четырьмя дочерьми Зиной, Таней, Аней, Лидой и пожилой матерью Пелагеей Федоровной проживала Ольга Ермолаевна Калинина. Ольга работала в колхозе свинаркой.
Трудно было в те времена жить в деревне, но Калинины на общем фоне считались людьми с хорошим материальным достатком. В доме имелась швейная машинка "Подольск". В выкроенное между работой время Ольга садилась за нее и шила своим девчонкам обновки. В основном это были платьица из доступного тогда всем отечественного качественного ситца.
Незаметно подросла старшенькая Зина и сама стала осваивать портняжное мастерство. Однажды вечером Ольга пришла с работы домой и увидела, что все ее дочки щеголяют в новых сарафанчиках. Ольга похвалила дочь, но в то же время побоялась, что неопытная швея может нарушить дорогостоящую машинку, и заперла орудие труда под замок. Однако бабушка Пелагея вступилась: "Дай машинку, Ольга! Пусть учится девка!" Так Зина и руку набила. Быстро научилась шить юбочки и платьица.
- Еще маме на праздники дарили капроновые или шифоновые блузочки с выбитыми на них кружевами. Она отдавала их мне, как старшей дочке. Деревенские девчонки и женщины удивлялись, как мы хорошо одевались,- вспоминает далекое детство Зинаида Николаевна.
И все равно Ольге было тяжело одной тянуть такую большую семью. Ждала она, когда вырастет ее помощница Зина и тоже начнет работать в колхозе. Ольга не знала, что творится в душе старшей дочери, которая давно для себя решила вырваться из глухой деревни. Ей хотелось учиться дальше. Школьницей она мечтала стать строителем, создавать красивейшие здания. В принципе, мать не была против, чтобы дочь получила дополнительное образование. "Вот выучишься, получишь специальность и давай работай!"- напутствовала она шестнадцатилетнюю Зину, только что закончившую восьмой класс.
Стояла весна 1964 года. В колхозе паспорта почему-то не выдавали. Зина поехала к тетке, которая жила в Заринске.
- У тетки Марии имелась на руках домовая книга, и она вписала меня в нее. На следующий день я взяла эту книгу и пошла в управление. Мне тут же выдали паспорт. И вот мы с подружкой из Луговика Зоей Шулятьевой отправились в Боровлянское строительное училище (Троицкий район). Поступили мы учиться на штукатуров-маляров. Училище я окончила на "отлично". От треста сразу успела поработать на строительстве элеваторов в Михайловке, Ключах, Табунах, Кулунде… И, когда мне уже исполнилось восемнадцать, как способной ученице и хорошей работнице мне дали направление учиться на мастера производственного обучения (иначе техника-строителя) в Новосибирском индустриально-педагогическом техникуме",- вычерпывает из памяти сюжеты прошлого Проскурякова.
Дело молодое
Это направление поистине оказалось судьбоносным. Молодая девушка никогда не сомневалась в том, что придёт к своей мечте. Ну и пусть, что деревенская, провинциалочка. Зато, какая целеустремленная!
- В Новосибирске жил мой дядька вместе с женой Надеждой, они приютили меня на первое время. Дядя Миша работал на заводе имени Ефремова "Тяжстанкогидропресс". Немного оглядевшись в большом городе, я стала привыкать к самостоятельной жизни и вскоре заселилась в общежитие. Так было даже удобнее добираться до учебного заведения.
Первый учебный год пролетел стремительно быстро. Сдав экзамены, многие студенты разъехались по домам. А я решила подзаработать копеек и заодно попрактиковаться на заводе, где трудился дядя Миша,- рассказывает моя героиня.
Не поехал отдыхать с друзьями и Анатолий, третьекурсник техникума. Не захотел понапрасну терять время и тоже пошел работать на этот завод. Там молодые люди и увидели друг друга впервые. Анатолий все удивлялся, что живя в одном общежитии, ни разу не замечал такую необыкновенную девушку. В свою очередь Зину захватывали интересные истории из жизни молодого человека. У Анатолия была непростая судьба. Он был ребенком войны, вырос в детдоме и никогда не знал своих родителей. Сам был с Севера, из республики Коми. Единственное, что он хорошо помнил из раннего детства это то, когда до детдома его за руку привела какая-то женщина. Она оставила плачущего мальчугана в ограде казенного учреждения, а он долго смотрел ей вслед – женщина уходила, поднималась в высокую гору. Потом к Толе на черной "Волге" приезжал какой-то мужчина, он всегда привозил шоколадки…
Толик рос шустрым мальчишкой, несмотря на то, что в те времена условия проживания в детдомах были плохими. Несколько раз подстрекал других мальчишек на побег. В четырнадцать лет окончил деревообрабатывающее училище и уже самостоятельно занимался производством предметов мебели. Хорошо зарабатывал и мог себе позволить купить многое. Единственным недостатком было то, что парень жил на поселении среди заключенных уголовников. Однажды он вместе с четырьмя ребятами сорвался с места и уехал, куда глаза глядят. Все пацаны вышли на разных остановках, а Толя доехал до Новосибирска. Быстро устроился работать на этот самый завод. Отсюда парня забрали в армию. Три года он отслужил в Свердловске и вновь вернулся в Новосибирск, поступил в индустриальный техникум.
Еще до знакомства с Анатолием Зинаида дружила с молодым красивым и высоким студентом. В День строителя ухажёр пригласил ее на медленный танец, но тут вмешался Анатолий. Он отстранил мальчишку со словами: "Не надо с малолетками путаться!" Того парня вскоре в армию забрали, а у Зины с Толей закрутилось все по-серьезному.
Когда риск – дело благородное
Через год, в августе, Зина заполнила чемодан подарками (отрезами красивой ткани, платками, разными нарядами для сестриц), и отправилась в родную деревеньку приглашать родственников на свадьбу. До Хмелевки довез автобус. Дотащив тяжелый чемодан до горы, девушка оставила поклажу у знакомой женщины – тети Вали Кихтевой. Попутчиков до Луговика не оказалось. Дело было к вечеру, но Зина на радостях пошла одна через согру. Худенькая, стройная девушка в коротеньком платьице с карманами, сшитом тетей Надей, быстро преодолела середину пути. Неожиданно из-за поворота показались пьяные мотоциклисты – рыбаки с удочками. Зина испугалась, тем более что на улице уже темнело. Мало ли что у мужиков на уме? Как сиганула девушка вперед и, не сбавляя скорости, добежала до Луговика. Мать уже корову подоила и стояла во дворе с соседками. Все удивились, встретив дрожащую Зиночку. Ольга Ермолаевна всплеснула руками: "Чего ж ты, дочь, в Хмелевке-то заночевать не осталась?" Потом все всплакнули от радости, когда Зина сообщила, что спешила так, чтобы пригласить родных на свадьбу. Наутро и чемодан с подарками подвезли. Потом Зина про эти обстоятельства рассказала будущему мужу, он очень переживал.
Свадьба состоялась 25 августа 1969 года. К этому времени Анатолий в Толмачёво снял комнату при большом доме, хозяйкой которого являлась престарелая женщина. На торжество приехали Зинина мать, тетка с дядькой. Пришли друзья жениха, студенты техникума, двое знакомых летчиков. Регистрация состоялась в Кировском Загсе города Новосибирска.
- Толя на украшенной лентами и воздушными шарами машине подъехал к подъезду общежития и забрал меня. На мне было надето коротенькое белое платьице и фата, а для второго дня дядькина жена сшила очаровательное желто-розовое платье… На свадьбе было очень много угощения – постарались родственники и хозяйка дома с ее дочкой. Никакого имущества у нас с Толей не имелось, но после свадьбы появились подаренные диван, подушки, комплекты постельного белья и много других необходимых в быту вещей. Мы и не переживали насчет имущества: были бы кости, а мясо нарастет!- рассказывает женщина.
Через некоторое время молодые сняли отдельную комнату – маленькую, как собачья будка. Стол для выполнения уроков соорудили из чертежной доски. Пятого августа 1971 года у Проскуряковых родился первенец Сережа. Тогда пришлось снять половину частного дома. Сердца молодоженов по-прежнему были наполнены романтикой и неутомимой жаждой жизни. Однажды Анатолий предложил: "Дорогая Зина, а поедем-ка на Камаз!" Он имел в виду татарский город Набережные Челны, где тогда разворачивалась грандиозная всесоюзная международная стройка: на месте безлюдной пустыни вырастал новый город и вместе с тем строился завод по производству автомобилей.
- Муж поехал на разведку, а мы с Сережей махнули в Луговик. В августе сыну исполнился годик, а в сентябре мы отправились к отцу. Когда добрались до места, я ужаснулась: вместо дорог там была каша-малаша, и мои красные на молниях сапоги уже спасти не удалось. В молодом городе еще было очень мало построенных домов, всего три улицы. Мы немного пожили в комнате общежития, а потом переселились в вагончик, который состоял из двух комнат, кухни, ванной, отапливался за счет централизованного отопления. Сами надстроили веранду. Да и вообще быт здесь был организован отлично, планировали остаться надолго, поэтому обустраивались основательно.
Садиков не было, муж привозил для Сережки няню. Толя работал начальником на нулевых циклах (рыли котлованы). Я трудилась на стройке. Через год мы жили в ожидании получить квартиру, оставалось потерпеть считанные недели. Однако муж узнал от своих знакомых о том, что в Таджикистане есть такая стройка, где платят гораздо достойнее. Анатолий имел в виду строящийся город Яван, где возводили коксохимический завод. Я упиралась, не хотела бросать на произвол все, чего уже достигли. Но в этом семейном споре победил он…
В Таджикистане я впервые увидела узбеков и таджиков. Муж потешался над моей дикостью. На остановке в Душанбе я сошла с поезда, чтобы купить чебуреков, но вернулась в купе с пустыми руками. Меня поразило, что в этой республике продавцами работали только мужчины.
Строящийся Яван располагался в низине долины, в большой яме. Там постоянно стояла жара, духота. Я сильно болела из-за непривычного климата. Однажды мы серьезно отравились едой, ведь холодильников там еще не было. Трудно было привыкнуть к новым обстоятельствам, но мы, в конце концов, адаптировались. Таджики хорошо относились к русским. Именно у них я научилась настоящему гостеприимству. Однако по большому счету нас окружал многонациональный народ из представителей шестидесяти наций. Здесь были венгры, румыны, финны, немцы, поляки, чехи, американцы…
В Яване нас поселили в гостинице, а через три месяца мы временно расположились в одной из опустевших квартир. Я устроилась на стройку, а муж стал мастером в цеху завода, где лили железобетонные плиты. Подружилась с русской женщиной, у которой муж был таджик. Общение спасало от приступов ностальгии.
Мужу моему квартиру просить стыдно было. Я сама пошла к начальнику. Дали в бараке отдельную комнату. Платили за работу не так уж и много, но спасало одно: в среднеазиатских республиках были очень низкие цены на продукты питания. На один рубль можно было набрать две сумки провизии.
Потом я взяла отпуск, и мы с сынишкой поехали в Луговик. Находясь в деревне, я повстречалась с подружкой Марией, с которой мы когда-то вместе учились. Разговорились по душам. Но сначала я обратила внимание на то, как преобразилась стеснительная и скромная подружка. Теперь она была уверена в себе. Вся расфуфыренная, как выражались в деревне. Мария посоветовала ехать в Зарафшан, ведь там зарплаты очень высокие и быстро дают квартиры. "Мы с мужем туда в 66-ом приехали, двухкомнатную получили. Троих детей народили и живем припеваючи",- заверяла Мария".
Вернувшись в Яван, Зинаида стала уговаривать мужа на переезд в Узбекистан. Анатолий упирался. "Хорошо, тогда я уеду одна!"- в сердцах выпалила супруга. В этот период у Проскуряковых гостили тетя Маша с семьей. Наслушавшись много хвалебного про Зарафшан, родственники первыми уехали туда, устроились на работу, через год получили квартиру. И вот, Зинаида, взяв в охапку сына, на этот раз сама поехала на разведку. Остановилась у тетки. Зарафшан, родившийся на месте пустыни Кызылкум, где до этого веками лежали барханные пески, и где проходили верблюжьи тропы, предстал перед сибирячкой молодым прекрасным чистым городком.
Анатолий сдался. Тяжело было оставлять друзей. В Таджикистане насилу уволилась Зинаида. Не хотело начальство терять ценный кадр. Мебель и черепки в который раз пришлось бросить, чтобы вновь начать все с нуля. Упаковали вещи в два чемодана и поехали осваивать Узбекистан.
Поселились вначале у тетки. Тесновато. У нее своих двое детей. Невыносимый зной, жара, температура воздуха как минимум плюс сорок градусов. Но настроение подстегивал материальный стимул и желание хорошо трудоустроиться. Анатолий без проблем устроился мастером смены на Навоийский горно-металлургический комбинат – крупнейшее предприятие с замкнутым циклом: от добычи руды до изготовления ювелирных изделий из извлекаемого золота. Жену с сыном решено было временно отправить к бабушке в Хмелевку (Луговик уже разъезжался).
Освоившись на новом месте, Анатолий приехал в сибирскую деревню, чтобы увидеться с родными, ведь очень соскучился. Закончились эти гостевушки тем, что Зина вновь забеременела. Анатолий уезжал в Зарафшан в хорошем расположении духа. Ну а Зина сутками просиживала над тазиком – настолько мучительным был токсикоз. Похудела, осунулась. Вторая, впрочем, как и первая беременности стоили ей многих страданий. Но спасала мысль – это временно.
Анатолий на заводе получал восемьсот рублей в месяц. В 1973 году это считалось большими деньгами. Дважды в течение месяца он высылал жене по двести рублей. Это при том, что бабушка Пелагея получала около тридцати рублей пенсии. На почте все удивлялись: "И где так много заработать можно?"
Через полгода, в феврале, Анатолий вызвал родных телеграммой: "Приезжайте, получил квартиру". Беременная Зина укутала Сережку потеплее, обула его в валенки и повезла в новый дом. При пересадке в Ташкенте сибирячка увидела, что там не было снега, лил проливной дождь. Валенки смотрелись странно. Анатолий встретил родных на вокзале и уже вместе они поехали на новую квартиру. Поначалу там было пусто, по комнатам гуляло эхо. Довольно скоро все переменилось - деньги Анатолий откладывал, поэтому не составило проблемы в течение недели обзавестись новой мебелью, телевизором. А на холодильник дала деньги теща.
Когда уже родилась Инна, Проскуряковым выделили трехкомнатную квартиру. Они ничуть не пожалели о том, что приехали в Зарафшан – город названный именем узбекской реки, которая несет жизнь хлопковым полям, садам и виноградникам. В этот край, знаменитый своими песчаными бурями и жарким солнцем.
Зинаиде пришлось переучиваться на бухгалтера, чтобы устроиться на работу в госбанк. Она всегда любила учиться, и сейчас легко отнеслась к незначительным жизненным переменам. Все складывалось замечательно. Анатолий оказался добрым, умным семьянином. В семье царила комфортная атмосфера. Шло время.
Спустя десять лет что-то не заладилось у главы семьи со здоровьем, и он перевелся в слесари. Работал на заводе еще четыре года. На рабочем месте наблюдался высокий фон радиации от урана, видимо, этот фактор и стал толчком к развитию онкологии. Анатолий стоически перенес операцию, но работать больше не мог. Семья стала остро нуждаться в деньгах. Тогда Проскуряков договорился с начальником завода о том, чтобы приняли на работу жену.
Первая экскурсия по километровому заводу поразила воображение Зинаиды. - Начальник гравитационного цеха объяснял механизм работы в такой доходчивой и очень мягкой форме, чтобы меня не напугать. Он сказал, что я должна открывать замки. Я открыла и на меня неожиданно плюхнулась вода вперемешку с глиной. В цех зашла, испугалась еще пуще: вибрация, грохот, собеседника не слышно! Скованная страхом, я встала посреди цеха как вкопанная. А начальник зовет подниматься по стометровым железным лестницам. Всюду течет вода, крутятся огромные мельницы. Мы поднялись на верхотуру, и я увидела здоровенные бассейны, в которых промывается от примесей руда. Сверху вода показалась такой прозрачной, что захотелось искупаться в этих резервуарах. "Попробуй, нырни – облезешь сразу. Там столько химикатов намешано!"- услышав мой впечатляющий рассказ, предупредил Анатолий… Начинала с отсадочной. Руду мололи мельницы, затем эта смесь попадала на вибрационные рельефные столы. От тряски в одну сторону летел песок, а в другую по желобку "текла" струйка золота. Красивое зрелище, но нельзя было заострять внимание, делать подозрительные движения, разговаривать не по делу, поскольку велась прослушка, работали многочисленные видеокамеры. На предприятии имелось три проходные, военизированная охрана. Работа тяжелейшая! Особенно выматывали ночные смены. Я дошла до пятидесяти килограммов. Днем спать дома не могла, а на работе клонило ко сну. Трубы, каски, высокие сапоги, постоянная опасность… Бригадиром был татарин. Когда ремень с двигателя спадал, он говорил "Делай сам!" Ночью мыли площадки блоков. А я такая неприспособленная! Меня мотало с этими шлангами в разные стороны. Нужно было протирать соляркой лестничные генеральские площадки. Во время утренней проверки начальство не должно было заметить ни одной песчинки. Мои руки были изрезанными острой рудой, разбухшими. Чтобы проходить обследование в Новосибирске, Анатолий на летний период времени вместе с ребятишками уехал в Сибирь. Я ему такие слезные письма писала про свою работу. И Толя договорился, чтобы меня перевели в склад,- рассказывает собеседница.
Работа на складах связывалась с ведением документации. Здесь было физически легче, но гораздо более ответственное. Зинаиду ценили за каллиграфический почерк, к тому же писала она без ошибок. Полмесяца она изучала инструкции, на отлично сдавала экзамены. Детали и оборудование в целом были дорогостоящими, и задачей женщины было правильно оценить их изношенность и списать. Только зарплата на этой ставке была низкая.
Дочь Инна как раз в этот период уехала учиться в Россию, требовались большие средства, чтобы содержать всю семью. Зинаида набралась смелости и пошла на прием к директору завода, чтобы попросить о повышении в должности. Директор удивился тому, что Зинаида не подошла к нему раньше, ведь десять лет она дисциплинированно "просидела на складе". "Не люблю скакать с места на место",- призналась смутившаяся Зинаида.
Прежде чем перевестись на службу режима, нужно было заполнить анкеты и ждать одобрения в течение полугода. Завод был режимный, проверялась биография всех родственников. Главное, чтобы в родне не было судимых. Уже через три месяца Проскурякову допустили до работы на самой главной и ответственной службе режима. Ее назначили инспектором по готовой продукции. "Золото. Сигнализация. 22 камеры смотрят на тебя ежесекундно. Дали стул: шаг вправо, шаг влево – лишение премиальных. Увидел кусочки золота, разбросанные в цеху - не обращай внимания, иначе затаскают с проверками! За смену нужно было заполнить более десяти журналов. Каждый месяц сдавать экзамены.
На работу не разрешалось надевать золотые изделия. Уши я никогда не прокалывала, поэтому и сережек не покупала. Других золотых украшений дома было не мало, но потом почти все отдала Инне, чтобы она продала и жила на эти деньги во время учебы. А на заводе меня окружали плитки золота весом 11 килограммов. Это золото было высшей пробы с клеймом четыре девятки….
Анатолию Алексеевичу становилось все хуже, болезнь прогрессировала. Он все больше времени проводил дома в постели. Это был страшно тяжелый период в жизни семьи. Супруга, отработав очередную смену, спешила в больницу, чтобы простояв в очередях пару часов, собрать необходимые подписи и печати для получения обезболивающего лекарства. Требовали внимания дети-подростки и любимый муж. Пустые ампулы нужно было сдавать для отчетности. Приступы у мужа учащались, в эти часы он строго просил родных не входить в его комнату. Приходилось в течение суток вводить по двенадцать инъекций.
Когда Анатолий Алексеевич умер, Зинаиде было всего около сорока лет. Сыну исполнилось шестнадцать, а дочке двенадцать. Незадолго до смерти Анатолий Алексеевич настоял на том, чтобы вся семья сфотографировалась. Зинаида как раз уставшая вернулась со смены, но перечить не стала. Инночка положила руку на плечо отца – это был их последний совместный снимок. Пока еще действовало обезболивающее снадобье, они все вместе дома рассматривали снимки прошлых лет. Вот Зина беременная, они Сережкой только-только приехали в Зарафшан, муж предложил сфотографироваться возле их дома на фоне чужого автомобиля. Он сказал: " Пусть думают, что это наша машина!" А вот они вдвоем незадолго после свадьбы – молодые совсем… Анатолий Алексеевич был золотым человеком, а как отец и муж -дороже золота. Жаль, что счастье так быстро оборвалось…
В Узбекистане женщины идут на пенсию в 54 года. Зинаида Николаевна сверх того отработала на золотоизвлекательном предприятии еще два года, а всего - двадцать лет. Ее не хотели отпускать из коллектива. Но раз уж так решила… А на память подарили золотую цепочку и книгу, выпущенную к юбилею предприятия. Этот завод долгое время скрывался за семью печатями (в прессе его называли просто фабрикой). Когда Зинаида Николаевна увольнялась, она подписала документ о пятилетнем неразглашении. Выдержала легко - никто и не допытывался о ее работе.
Все вернется. Все опять вернется…
Проскурякова прожила в Зарафшане тридцать один год.
- Мы с мужем не собирались навсегда оставаться в пустыне. Загадывали когда-нибудь переехать в город Искитим Новосибирской области. Но судьба распорядилась по-своему. Сергей отслужил в армии, получил профессию электрика, обзавелся отдельной квартирой. У него была любящая жена, которая умерла семь лет назад по причине той же самой болезни, оставив мужу замечательную дочку Дашу, которой в октябре исполнится 14 лет. Живет девочка в Новосибирске,- повествует женщина.
Инна окончила медицинское училище, но работает не по специальности. В нашей стране продавец импортной мебели получает большее жалованье, нежели медик. Ее старшему сыну Ване 21 год, отслужив в армии, он закончил техникум, работает. Андрею еще 13 лет. Оба сына Инны рослые, большие парни - надежная опора для матери. Инна часто вспоминает, в какой гармонии жили ее родители, это ее идеал семьи. Дочь такая же оптимистка, как и мама.
Дети и внуки никогда не забывают о маме и бабушке. Помогают ей материально и по возможности приезжают погостить. Особенно близкая дружба установилась между бабушкой Зиной и внучкой. Даша каждое лето приезжает в Хмелёвку. Ведь Зинаида Николаевна в 2004 году купила здесь квартиру. Уехала из Зарафшана и тетя Маша – живет в Сорокино. Подруга Мария тоже перебралась в село Борисово Залесовского района.
В Зарафшане остались могилы Анатолия и снохи Татьяны. Они облагорожены мрамором, установлены памятники. Несколько лет назад Сергей с Дашей ездили туда. А так регулярно ходит на кладбище близкая подруга Проскуряковой. Даже не верится, что Анатолия нет рядом уже более тридцати лет…
Сейчас у женщины свои хлопоты, связанные с домом. У нее хобби на чистоту, к этому же приучила своих детей. Стирка - на первом месте: в доме не должно валяться ни одной грязной вещи. А белое непременно должно быть кипельно-белым. По гороскопу она – рак, и этим объясняет свою любовь хлюпаться в воде, все отмывать, чистить. Не держит в доме много вещей, эта привычка осталась от прошлой жизни, когда приходилось в разных местах оставлять свое имущество и переезжать на другое место жительства.
… Золото – синоним красоты, блеска, совершенства. "Золотая осень" - говорим мы, желая подчеркнуть прелесть этого времени. Время золотое, говорил поэт, убеждая нас в том, что пережил самые счастливые моменты в своей жизни. Бывает золотое сердце, золотые руки. Никогда не падкая на золото Зинаида Николаевна редко и только "в люди" надевает золотую цепочку с крестиком, который подарила сестра Таня. Вот говорят, что есть люди на вес золота. Неправда это. Люди- дороже золота.