И чиновникам, и простым обывателям хотелось понять, может ли учреждение по уходу за пожилыми людьми и инвалидами быть частным? Насколько реально воплотить подобный бизнес-проект не в европейской стране или одном из наших столичных городов, где хватает платежеспособных людей, а в самой что ни на есть сибирской глубинке? Насколько возможно сохранить его социальные функции в жестких рамках бизнес-пространства?
Вот Людмиле Ивановне, идя по нетореной дорожке этого направления предпринимательской деятельности, и пришлось отвечать на эти и многие подобные вопросы. О том, что удалось достигнуть за 10 лет реализации социального бизнес-проекта, Людмила Осипова рассказала районной газете.
Жить или доживать
Сегодня у Осиповой 25 постояльцев. Примерно пополам мужчин и женщин. Основной контингент – 80 плюс. Тех, кому нет еще шестидесяти – всего четверо, одна из них 35-летняя женщина, имеющая инвалидность.
По словам Людмилы Ивановны, попадают к ней разными путями: кого-то просят забрать социальные службы, кого-то пристраивают под круглосуточный уход родственники, дальние и близкие. Причем постояльцами дома престарелых становятся значительно чаще именно с подачи родных.
- 213 человек у нас было за эти годы, - листает Людмила Ивановна журнал, где с самого первого дня фиксируется информация о поступивших, - из самых первых остался только Александр. Был еще мужчина, колясочник, он жил здесь даже дольше Саши. Попал в Хмелевку, когда здесь был еще хоспис. Но он умер в январе этого года.
Кто-то проводит в стенах хмелевского частного учреждения месяцы, кто-то – годы. Но для большинства попавших сюда эти стены и персонал учреждения становятся последней пристанью потрепанного жизненными бурями корабля судьбы. И поэтому по своей воле отсюда уходят очень и очень редко.
- Да, было несколько раз, что пришлось расторгнуть договор, - рассказывает предприниматель, - что-то постояльцу не понравилось, не устроило – человек уехал. Но за все время случаев пять таких было, не больше.
Пару раз возникали также ситуации, что хозяйке приходилось расставаться с проживающими против их воли.
- В позапрошлом году поступил к нам парализованный мужчина, - рассказывает собеседница, - мы его выходили, вынянчили можно сказать. Так он начал алкоголь употреблять, дебоширить пытался. Раз поговорили, два… Никакого толка. Посадила его в машину и увезла. Так и сказала – откуда забрали, туда и вернули.
Они поступают сюда абсолютно разные: по характеру, темпераменту, состоянию здоровья и бытовым привычкам. Понятно, что каждому приходится в чем-то подстраиваться под единый режим, под интересы окружающих, под действующие тут требования и запреты.
- У нас не режимное учреждение, - рассказывает Людмила Ивановна, - каждый может свободно гулять по территории, по селу. Если есть желание и возможность – могут и съездить куда-то, например, в Заринск. Некоторых периодически забирают погостить родные или друзья, на несколько дней или даже недель. И сюда к нам навещать приезжают. В период пандемии, конечно, визиты были резко ограничены, но в целом – никаких запретов на общение.
В этом доме престарелых действует лишь один жесткий запрет – на алкоголь и наркотики. Даже курить можно, но только в отведенном для этого месте.
Быт и досуг
Длинный коридор с комнатами по двум сторонам, столовая, санитарные, подсобные помещения… Здание, где Людмила Ивановна реализовала свой проект, когда-то было больницей, затем "Домом сестринского ухода". Эти стены привыкли видеть человеческую боль и немощь, чувствовать гулкое эхо тоскующих и одиноких душ. Хотя формально говорить об одиночестве не приходится. В комнатах постояльцы проживают в основном по двое-трое. Причем каждому можно обустроить пространство под свои вкусы и интересы. Даже по возможности поставить что-то из любимой мебели – комод, кресло, тумбочку или зажигать вечерами дорогую сердцу настольную лампу или купленный с какой-нибудь премии торшер. В одних комнатах очень уютно, всякие рукодельные штучки (и даже ковер!) дают хотя бы иллюзию домашней атмосферы. Но где-то нет и этого, лишь незамысловатая казенная обстановка: кровать, шкаф, стол… Аккуратно, чисто, но казарменно безлико. Что поделать, если растеряли некоторые по суровым жизненным ухабам даже крохотные угольки домашнего очага.
- Режим питания трехразовый, - продолжает описывать предприниматель устои своего учреждения. – Утром обычно это какая-то каша, чай. В обед гарнир с чем-нибудь: с котлетой, жареной рыбой, сосиской, тефтелями, голубцами… Вечером какой-нибудь супчик. Был период, когда мы в обед давали два блюда, но потом большую часть отправляли в отходы. Все же наши жильцы люди в возрасте, у них потребности другие, чем у молодых.
По словам собеседницы, имеющей за плечами профессиональную поварскую подготовку и опыт в этой сфере, меню она составляет сама. Старается, чтобы оно не было однообразным, чтобы блюда повторялись не часто. Бывает и разная стряпня: какие-то пироги или пирожки, булочки. На масленичной неделе, например, давали через день блины.
Случается, что у кого-то из постояльцев запросит вдруг душа чего-нибудь этакого: жареной рыбы, яиц вкрутую, драников… И тут повара прислушаются, есть возможность – то и сготовят отдельно, почему не порадовать человека.
- Есть у нас и те, к кому регулярно приезжают родные, привозят какие-то вкусности, - поясняет Людмила Ивановна, - кто-то сам ходит в местный магазин, чтобы купить что-то дополнительно. Для этих целей есть холодильник, можно там хранить собственные продукты.
Уборка в Доме престарелых – ежедневная, смена постельного – регулярная, еда всегда горячая и свежая. Даже тарелки за постояльцами соберут и помоют санитарки. У освобожденного от бытовых хлопот и забот человека остается масса свободного времени.
Досуг занимают кто чем: играют в карты, смотрят телевизор, читают. А то порой перебирают в памяти прошлое, перекатывая в разговорах воспоминания. И тут уж - причудливая пестрая колода людских характеров.
- Когда я начинала десять лет назад, то бабульки и дедульки были совершенно иные, - говорит собеседница. – Душевнее как-то, что ли… Мне ведь тогда казалось, что они одиноки, беззащитны, жизнью поломаны, поэтому не может быть в них агрессии или озлобленности. Но за 10 лет столько людей и судеб перед глазами прошло, на пару десятков книг хватит. Разное было – и сплетни, и выяснения отношений, зависть и злость. Все, как и в обычной жизни.
Как рассказывает хозяйка Дома престарелых, очень многие ее жильцы боялись ехать в Хмелевку. По их ощущениям проводить последний жизненный отрезок не в собственном доме и не среди родственников – это словно поставить на себе какое-то клеймо, собственноручно расписаться в ущербности. Но ведь обстоятельства бывают настолько разными, что застраховаться от одиночества невозможно никому. И порой даже при большом количестве родственников все же лучше оказаться в учреждении. Здесь любому гарантирована равная доля заботы, внимания, должное качество ухода – вне зависимости от потенциального наследства или каких-то еще материальных причин. Да, конечно, крайне важны "свой угол, родные стены", но куда важнее в преклонном возрасте спокойствие и стабильность. Быть как говорят в народе "не клятым, не мятым".
Меркантильные вопросы
Любой бизнес, даже если он социальный – это прежде всего деньги. Сколько вложено, сколько получено, в плюс или в минус пошла эта разница. Людмила Ивановна открывала в 2010 году свое дело в статусе безработной, она воспользовалась ресурсами специальной программы по содействию самозанятости. 58 800 рублей было выделено на бизнес-проект лично на нее, и такая же сумма на каждого из трудоустроенных ею на тот момент семерых безработных.
Десять лет назад этих денег оказалось достаточно, чтобы переоборудовать "Дом сестринского ухода" под дом престарелых. Выкупить само помещение, сделать ремонт: поставить двери, пластиковые окна, закупить оборудование.
- Мы много вложили в здание, - говорит предприниматель, - оборудовали прачечную, пищеблок, приемно-карантинное отделение. Все в соответствии с СанПиНами. Косметические ремонты - каждый год. В прошлом году заменили крышу.
Понятно, что за десять лет уже многое пришлось поменять из первоначально закупленной мебели, оборудования. Причем как-то сочетать все это с текущими затратами – на заработную плату персоналу, на уголь и закупку продуктов и многое другое.
Источник дохода единственный – ежемесячная оплата, которую вносят по договору постояльцы. На сегодня она составляет 11 000 рублей. Сумма одинакова для всех – и для лежачих, и для тех, кто обслуживает себя сам. Она выведена как среднее арифметическое.
- Одинаковая плата позволяет регулировать расходы, - говорит Людмила Ивановна. – Ведь есть те, у кого пенсия маленькая, нет родственников, которые могут доплатить какую-то сумму. Человеку просто негде взять денег. Есть еще и психологический аспект – все платят поровну, поэтому никому не обидно. Это же люди в возрасте, они могут и пенсиями "помериться".
На 25 человек жильцов по штату положено 11 человек персонала. Это повара, кочегары, водитель, прачка, санитарки. По словам хозяйки Дома престарелых, их заработная плата – на уровне МРОТ.
- Устала я за эти десять лет, не знаю, насколько хватит еще терпения, - откровенна Людмила Ивановна. – Порой сяду, подсчитаю все – доход у меня получается такой же, как у моих санитарок. А то и совсем в минус. Хорошо, что муж меня поддерживает, помогает он очень много, крышу, например, сделали на тот кредит, что он на себя оформил. Если бы не он, то я бы давно закрылась.
Предприниматель вспоминает, что при подготовке бизнес-проекта ожидания ее были более радужными. Причем основывались они на трезвом расчете.
- До 2010 года здесь действовал хоспис или "Дом сестринского ухода", - рассказывает собеседница. – И я работала в нем завхозом. Поэтому прекрасно знала, каковы расходы, сколько нужно на уголь, сколько тратится воды и электроэнергии и тому подобное. И когда хоспис закрыли, подумала – почему бы не попробовать организовать самой такое учреждение. Мою идею поддержали в службе занятости, я прошла специальное обучение, бизнес-план составила. Получила поддержку финансовую на его реализацию.
Бизнес-план вполне удалось реализовать, но реальность подкинула ряд проблем, которые будущий предприниматель даже спрогнозировать не смогла. Например, кадровый вопрос.
Так, один из поваров, кто кормит постояльцев Дома престарелых – Галина Котляр. Галина Григорьевна – давно уже на заслуженном отдыхе, ушла на пенсию с должности воспитателя. Пока силы есть – решила поработать поваром. Но насколько хватит еще тех сил? А замену подобрать очень сложно.
- Сейчас нужна мне санитарочка, но найти человека не могу, - поясняет Людмила Ивановна. – Приходится самой в смены ходить. Позвала одну нашу сельчанку, надеюсь, походит, посмотрит и останется. Тут ведь тоже специфика своя – нужно не просто помыть и убрать, но и терпение требуется, настрой. Иначе не получится.
Там, в дали…
Десять с лишним лет предпринимательской деятельности – немалый срок. И пусть Людмиле Ивановне не удалось за это время сколотить баснословного капитала, расшириться до десятка филиалов, но и сделано тоже немало. Только в Заринске и Заринском районе за первые пять лет действия программы содействия самозанятости безработных граждан (с 2009 по 2013 годы) было поддержано более сотни различных бизнес-проектов. Из них действующим до сегодняшнего времени остались единицы. И один из них – жительницы. Хмелевки. Причем ее проект, уникальный на тот момент для региона, нашел потом более десятка различных последователей. Ее опыт использовали при создании подобных учреждений в Тальменке, Топчихе, Барнауле…
Сохраняя свое дело, наша землячка не только обеспечивала и продолжает обеспечивать работой себя, но и более десятка односельчан. А для Хмелевки, где нет ни одного базового предприятия, да еще и расположенной довольно далеко от Заринска, каждое рабочее место – на вес золота.
Но главное, что Осиповой удалось создать в притаежном селе уголок, где дают заботу, внимание и уход тем, кто остался в этом мире один на один со своими проблемами. Построить пристань для одиноких.