Он 20 лет трудился на машиностроительном заводе инженером-конструктором. Потом с семьей переехал в Можгу, ближе к малой родине. 20 лет трудился инженером в Можгинском ЛПУМГ.
Сколько себя помнит, он всегда любил сочинять, рифмовать строчки. Сегодня пишет и стихи, и прозу. Стихи у Павла Петровича получаются легкими и непринужденными, словно мгновения, взятые из жизни. Он пишет о детстве, о прошлом и настоящем. Его стихи и проза пронизаны любовью к природе и людям. В некоторых – легкая усмешка или улыбка. Одним словом, в его стихах и прозе жизнь.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Мне стукнуло сегодня пятьдесят.
С копейками. Ну что тут
веселиться?
Ну ладно, не забыли и звонят –
На проводе деревни и столица.
При встрече каждый знает,
сколько мне.
(Хотя бы раз неправильно
сказали).
Густых волос уж на макушке нет,
И годовые кольца под глазами.
Бегут неумолимые года,
Я с каждым днём мудрее
и мудрее.
Лишь пятьдесят, а сверху –
ерунда,
Ну что сегодня эти семь копеек.
ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ. НОЧЬ
Медвежонком по хворосту
Дождик гуляет по городу.
Сердце вскрикнуло птицей...
Не спится.
СОСЕДКА
Давно ль была с косичками
И с куклами-сестричками
Девчонка из квартиры номер пять.
А вот уже два хвостика,
Два в будущее мостика
За ручки тянут мамочку гулять.
Вот вертится, как белочка:
То рыжая, то белая;
А в сутки дел
Часов на двадцать пять,
Но всё успеть старается
И в гололёд пытается
За локоть крепче
Мужа поддержать.
А годы быстро катятся,
Мелькают пестрым платьицем,
И в сорок может бабушкою стать,
А там и пополнение,
А там опять волнение
Бабуле из коттеджа номер пять.
ДАЛЕКОЕ-БЛИЗКОЕ
Июнь. Не сплю. Сажусь к столу.
А за окном светлеет небо.
И вновь гуляю по селу,
Где я уже лет тридцать не был.
КСШ. ОДНОКЛАССНИЦА
Нашему 2 "Г" 1960 года
О ней надо писать только сочными фиолетовыми чернилами из "непроливайки" пером номер одиннадцать "звёздочка" на листах тетради в линейку с Законами юных пионеров на задней обложке.
Учились мы в школе на Биржевой со второго класса.
Чистенькое тёмно-коричневое школьное платьице, белый или чёрный аккуратно выглаженный фартучек, октябрятская звёздочка, а скоро и пионерский галстук с ровно завязанным узлом. Такой же примерной была и другая её одежда и обувь – ни пятнышка, ни пушинки. Две тугие ровные косички с пышными бантикам сбегали на плечики.
За партой всегда сидела ровно, так, как было изображено на плакате "При письме сиди прямо", висящем на стене в классе.
Не отвлекаясь, слушала нашу классную учительницу Екатерину Ивановну, как будто в комнате никого, кроме них двоих, не было. При опросе не тянула руку вверх, как некоторые, знавшие, может быть, ответ только на этот вопрос и не желавшие терять единственную возможность отличиться. Она знала ответы на все задаваемые вопросы и просто поднимала пухленькую правую ладошку вверх, не отрывая локтя от тыльной стороны левой ладошки, плотно лежащей на парте.
Все учебники и тетради у неё были в обложках, всегда острые карандаши и несколько перьевых ручек. Их она часто одалживала, как и перочистки, которых у неё всегда было несколько, разной величины и разных цветов.
Писала она так ровно и красиво, что после высыхания чернил невозможно было отличить написанное ею от прописей. Читала и отвечала устно так, что было похоже на передачу "Театр у микрофона" с чётким произношением и размеренным ритмом. Во время каникул в школе были показы диафильмов на самые разные темы, и чтение под картинками было постоянной обязанностью Нины. Пробовали читать и другие, но только пытались.
В переменках большинство "ходило на ушах" и пробовало свой голос на максимальную громкость, путая школу с глухим лесом. Она же оставалась почти всегда степенной, хотя и принимала участие в "Ручейках", "Третьем лишнем", "Резиночке", классиках и других играх, лишь иногда увлекалась, и лицо её, в обрамлении кудряшек, становилось розовым.
По всем предметам училась отлично. Отстающих же в классе было достаточно, так как семьи многих наших одноклассников часто переезжали с места на место в поисках лучшей жизни. Таких "подтягивали" успешные школьники, и первой, всегда с "нагрузкой", была Нина.
От дома около моста через Чернушку до школы и обратно она всегда ходила со своей подружкой – соседкой Валей. Для отпугивания гусей и задиристых мальчишек их почти всегда сопровождал общий сосед и одноклассник Павлик. Иногда портфелем доставалось и охраняемым.
Впереди у Нины была длинная и непростая дорога к мечте работать среди книг...
* * *
Особое место в жизни Павла Петровича всегда занимал отец, Петр Семенович Гоголев. Он работал в Сюрекском леспромхозе, писал в районную газету заметки о рыбалке и трудовых достижениях. Петр Семенович прошел всю войну, был телеграфистом. Награжден Благодарностями Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина, медалями "За боевые заслуги", "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина", "За Победу над Германией", орденом Отечественной Войны II степени, юбилейными медалями.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Моему отцу Петру Семеновичу Гоголеву, старшему телеграфисту
8-го отдельного Кишинёвского полка
связи 5-й ударной армии
Нас не застали тяготы войны,
Участников остались единицы,
Кремни такие нам теперь нужны,
За всё им надо в пояс
поклониться.
Чуть что, мы нынче сразу
в "ахи" –
"Ах, всё не так, ах, все уже не те".
После войны в единственной
рубахе
Работали. И жили в тесноте.
И в бездорожье, холод и разруху,
Без выходных трудились круглый
год,
С уверенностью – эта крепость
духа
К потомкам непременно перейдёт.
А в этот День все собирались
просто,
И был накрытым небогатый стол,
И пели песни, поднимали тосты,
За тех, кого уж нет и кто дошёл.
Фронтовики нередко ночевали
В избушке нашей на краю села,
С отцом до поздней ночи
вспоминали
Однополчан, военные дела.
Израненные часто забредали,
В них жизнь, казалось, теплилась
едва.
Хотя и на виду не горевали,
Во сне кричали страшные слова.
Их ноги-деревяшки с костылями
Под лавкой ожидали новый день,
А гимнастёрки, звонкой орденами,
Пустой рукав заложен за ремень.
Давно уже минула та война,
Давным-давно моё умчалось
детство,
Но звонкая Победы тишина,
Уверен, переходит по наследству.
Наверно, по наследству переходит и память, чувство великой благодарности, талант. Младший сын Павла Петровича, Андрей Павлович Гоголев, тоже пишет стихи и прозу. Нынче он заканчивает аспирантуру в Литературном институте им. А. М. Горького в Москве. В одной из книг Андрей Гоголев пишет о своем дедушке.
ДВАДЦАТЬ ДВА
Памяти моего деда
Петра Семёновича Гоголева
1.Что бы ты рассказала мне обо мне, если бы я потерял память? Что я кто? Писатель-поэт и всякое прочее? Или что я люблю тебя? Как-то странно рассказывать человеку, что он любит кого-то. Будто я не знаю, кого люблю. Можно потерять память, а любовь можно ли потерять вместе с памятью? Ведь если можно, то память и есть то, что хранит любовь. 2. Интересная мысль про память: есть то, что хранит любовь. 3. У деда (которого я не видел) есть записная книжка. Там боевой путь, вклеенный полосками телетайпов. Есть медали, орден и всякие документы. Я никогда не видел родного деда. 4. Ему было двадцать два. Он взял ружьё и освободил Варшаву. Мне двадцать четыре: я пишу книги и умею жарить картошку. 5. Единственное, что есть у меня – это вера и память. Память хранит любовь. Расскажи мне, родная, об этом, если мне отшибёт мозги. Но главное, расскажи про деда, про телетайпы, медали, Варшаву и то, что ему двадцать два. Не забудь, я прошу тебя, не забудь. Вечные двадцать два.
Апрель, май 2014.