У моих бабушки с дедушкой, Пахомовых Степаниды Дмитриевны и Евстафия Андреевича, было девять детей: четверо сыновей и пять дочерей, да ещё 35 внуков.
ДЕДУШКА на селе был старостой. Они держали скот, и все работали. Как рассказывала бабушка, в 1919 году дедушку забрали ночью из дома и убили. Бабушка осталась с детьми одна. Последней дочке в то время исполнился год, а старший сын Антон был с 1896 года рождения. Но все дети выросли, обзавелись семьями, построили дома и отделились.
Когда началась война, всех четверых сыновей и пятерых зятьёв, троих внуков от старшей дочки Александра Терентьевича, Антона Терентьевича и Василия Терентьевича Зиновьевых взяли на фронт. Василия убили. Сына Тимофея тоже убили и троих зятьёв: Ивана Колтакова, Андрея Клешаева и Павла Казазаева. Из пятерых зятьёв вернулись с войны лишь двое: Терентий Зиновьев и Павел Рубцов. Оба раненые. Павел вернулся в 1942 году, а в 1944-м умер от ран. Остались дети, которые не пользовались никакими льготами, так как мать не являлась военной вдовой. Три сына пришли раненые.
Мой отец Карп Евстафьевич Пахомов был рождён в 1900 году. Ему к началу войны был 41 год, а остальные два брата были моложе.
Отец мало вспоминал о войне, только возьмётся руками за голову и говорит: "Было страшно". Из редких его рассказов мы запомнили, что он участвовал в боях под Ржевом. Было холодно и многие солдаты обморозили ноги. Обуты были в ботинки, обмотанные чем придётся, одеты – в шинели. Он говорил, что все бы обморозились, если бы не выдали валенки и полушубки. Отец рассказывал, как в затишье растаивали снег во фляжках прямо в окопах, чтобы умыться, и в это время немец стал бомбить с воздуха, некоторых убило. С отцом воевал наш односельчанин Фёдор Замятин; его убили. Отцу выбило правое плечо, на нём загорелась шинель, обгорела грудь. Очнулся в госпитале.
Когда отца провожали на войну, я помню, нас оставалось пятеро детей. Старшей сестре было 18 лет, брату – 11, и ещё три сестры – шести, четырёх и двух лет.
Отец пришёл в 1943 году. Это было осенью. Мне было шесть лет. Вечером мы сидели в доме. Горела керосиновая лампа. Он вошёл. На одном плече шинель, а второй рукав висел, рука была привязана на бинту. Мы сначала испугались, думали, что это нищие, которые тогда ходили по дворам просили милостыню, а потом узнали его. Сколько было радости! Сели к нему на колени. Он достал кусочки сахара из своего вещмешка и дал нам. Мы до тех пор сахар никогда не ели.
Так наш отец-инвалид, получая пенсию 19 рублей, пошёл работать в колхоз. Сначала бригадиром, а когда кончилась война и пришли ребята помоложе, он стал конюхом. У нас была большая семья, надо было трудиться, чтобы всех кормить, учить. Братья мои тоже рано начали работать.
Мы учились не со своими ровесниками, потому что приходилось пропускать уроки, в школу ходить было не в чем. Матери детей, которые остались без отцов, работали в колхозе за трудодни, им не на что было одевать ребятишек. Мы летом работали в колхозе, зимой посещали вечернюю школу. А учиться нам было охота. Тогда после войны учеников в школе было много, и была обязательной семилетка.
Дети войны, как сейчас говорят, хватили холоду и голоду. Весной, чтобы выжить, ели всякую траву, что появлялась пораньше. Многих из этих детей уже нет в живых. У нас в Алексеевке осталось 14 мужчин, имеющих статус "дети войны", и 45 вдов, чьи мужья являлись "детьми войны". Все они уже пожилые и больные.
Какая тяжёлая жизнь была после войны, страшно вспоминать. Тем семьям, в которые вернулись отцы, ещё полегче было. А детям, оставшимся без отцов, было очень трудно. Ребятишки с 10-12 лет работали в колхозе – возили копны на сенокосе, трудились на комбайнах, целый день на жаре, голодные, ждали, когда их покормят обедом.
Я хочу сказать, вся трудная жизнь после войны легла на плечи детей. Мы не видели детства и сейчас нам немного обидно, что наши удостоверения "детей войны" практически ничего нам не дают, несмотря на то, что все мы больные и пенсии тратим на лекарства. Ещё обидно, когда стали устанавливать от военкомата памятники фронтовикам, нашему отцу не поставили, так как он не подошёл: умер не в то время.
Молодым хочется рассказать о том, какая была жизнь тогда, как мы работали и трудно жили. Ведь сейчас смотреть страшно, как молодые ребята, по 40 лет, не работают, спиваются… Тогда, в войну и после войны, женщины оставались одни с шестью-семью ребятишками и никто никуда детей не сдавал, а сейчас забиты приюты, матери и отцы запиваются, наркоманят, а за пьянку их не привлекают, как хочешь, так и живи.
Нам, старшему поколению, на это больно смотреть. После войны все работали – кто без руки, кто без ноги – все находили себе дело. Надо было восстанавливать страну...
Татьяна Карповна ШЕЛЯКИНА.
с. Алексеевка.
Подписи к фото: Наши мама с папой Карп Евстафьевич и Агафья Перфильевна Пахомовы, 1960 год.
Карп Пахомов и Степан Скрипченко перед войной, 1941 год.