Юность Николая Грибакина, которая выпала на годы оккупации Орловщины, по праву можно назвать фронтовой. Ведь в своей родной деревне Зяблое он пережил и бомбежки, и фашистские преследования.
Голодного подростка, стащившего кусок хлеба, фашисты запугивали выбором способа, которым его убьют: повешивание или расстрел. Даже пальнули из двух пистолетов на уровне его головы, как оказалось для острастки. Затравленный, он не помнил, как вышел из ада, устроенного фашистами.
Петля его тоже настигла: в надежде разжиться едой он забрел в деревню соседнего района, а там оказался немецкий штаб. В испуганном мальчишке признали шпиона и отправили на эшафот. Петля не успела затянуться — в последнюю секунду фашисты передумали. Отца, которому рассказали, что сына повесили, Коля дома увидел седым до самых кончиков волос.
Отец, мамы к тому времени у Коли уже не было, прятал сына под видом больного тифом от насильственного угона в Германию. Один день не дожил его отец до освобождения д. Зяблое от фашистов, 2 августа еще с четырьмя односельчанами подорвался на мине. Этот день стал самым страшным для Николая.
— До сих пор жалею, что не смог забрать из подкладки отцовского пиджака, который был на нем, его партбилет, — сокрушается Николай Максимович, — отец так всю оккупацию партбилет берег.
Может быть, как раз 2 августа 1943 года сын дал себе клятву занять место отца в компартии, когда вырастет. А пока ему шел шестнадцатый год, и он просто пошел работать.
16 ноября 1943 года Николая приняли в вагонное депо, через год перевели в пассажирский парк. Его железнодорожная специальность — автоматчик. И в его трудовой книжке — единственная запись: на железной дороге он проработал 45 лет.
— Сталина я видел у нас в Орле на перроне, когда он в Ялту ехал, — вспоминает Николай Максимович.
Дежурившей в тот день бригаде сообщили о прибытии литерного поезда, дали распоряжение о подготовке вагона на прицепку. После проделанной работы последовал приказ оставаться в помещениях.
— Сидим, ждем, и тут заскакивает военный в форме КГБ со словами "кто автоматчик", — переживает события прошлого старый железнодорожник, — я поднялся. А на перроне Сталин(!) стоит, курит трубку.
Николай попросил у сопровождающего разрешения поздороваться, но ему настоятельно порекомендовали сделать вид, как будто он Сталина не видит. Такой же была рекомендация на обратном пути, когда он возвращался, выполнив работу.
— Вот так, Сталина видел, и не поздоровался, — не успокаивается старый железнодорожник.
В 1945 Николай Грибакин снова, чуть под расстрел не угодил. Начальник военного состава, загруженного "катюшами", размахивал у него перед носом пистолетом. Военный требовал немедленно отправить его состав, у которого старший осмотр-щик-автоматчик Грибакин обнаружил неисправности тормозов. Ретивого вояку подуспокоили одним примером, когда эшелон с неисправными тормозами рухнул в Байкал. И Грибакин занялся своим делом, оперативно справился.
— Рабочую камеру надо было сменить под "катюшами", вагон неисправен был, — рассказывает Николай Максимович.
Николай Грибакин был в числе испытателей тормозных систем и кранов для машинистов тепловозов. На железной дороге его и в компартию 60 лет назад приняли. К кандидату с таким послужным списком вопросов не было.
Зато сейчас вопросов о былом, о пережитом к нему много. Накануне 90-летия московская журналистка интервью брала.
— Да это правнучка моя, — улыбается Николай Максимович, — учится.
С супругой они воспитали двух дочерей, а те, осев в Москве и Тольятти, всегда приезжали в родительский дом. Сначала с детьми, а потом и с внуками. Сейчас Николай Максимович их один встречает, а чтобы он поменьше скучал, дочки гостят подольше. Ну и соседи к нему приходят пообщаться, а то и он сам к ним наведывается. Активисту и общественнику Николаю Максимовичу Грибакину и в 90 дома не сидится. Не стареет душой ветеран.