Творческой личности сложно остановиться на чем-то одном. На одном деле, на одной идее, на одном месте. Любое развитие несет за собой динамику, движение, поиск. В первую очередь, поиск себя.

Буквы, вывески, плакаты

– Родился я в поселке "Детдом", жил там до шести лет, потом семья переехала в село Агинское, здесь и учился до 18 лет, - рассказывает Виктор. В детстве не подозревал, что существуют художественные школы, но знал, что на каждом предприятии был свой художник. Человек, который параллельно своей производственной деятельности рисует агитационные плакаты и стенгазеты. Отец мой работал врачом, и в больнице он на общественных началах был таким художником. Я с удовольствием наблюдал за тем, как он смешивает зубной порошок с клеем и водой, режет из жестяных банок перья и пишет ими на красной ткани большими белыми буквами. Еще мне нравилось разглядывать его самодельные блокноты, в них отец во время учебы в медицинском институте делал зарисовки. В классе пятом я срисовывал артистов с фотографий, нарисовал даже Ленина. С открыток копировал шрифты, завитушки, учился писать поздравления. Потом стал рисовать общешкольные стенгазеты, комсомольские. А еще у нас была соседка, Давыденко Татьяна Федоровна. Она всю жизнь работала акушеркой в роддоме, а призванием ее была живопись. Постоянно что-то рисовала: дом, забор, баню, цветочки. Она учила меня работать с цветом. Так и получилось, что отец и соседка заложили в меня первые знания в творчестве. И еще одним учителем было мое осознанное желание понимать. Понимать, каких навыков мне не хватает, как вообще делать то, что я хочу делать.

После школы я поступил вместе со своими друзьями в институт цветных металлов. Сколько там учился — все время чертил. Писал титульные листы и объемные дипломы пятикурсникам, получил знания по техническому черчению и начертательной геометрии. Отучился три года, пошел в армию, вернулся в Агинское. Год проработал в художественной мастерской от нашего Дома культуры. Писал плакаты уличные, огромные газеты 3 на 2 метра. Со мной рядом работал профессиональный художник Владимир Ильич Новак, он мог писать с закрытыми глазами. Я глядел на его профессионализм и понимал, что мне необходимы подобные знания, что надо что-то менять. Поехал в Алма-Ату. Поступил в педагогический институт на художественно-графический факультет. На втором курсе перевелся на заочное отделение. Обзавелся семьей, переехал в Томск. Работал стропальщиком, художником в военкомате, в кинотеатре, в рекламной газете, рисовал портреты и делал световые вывески...

Мотор от стиральной машины, молоток и клещи

В 1994 году случилось так, что пришел ко мне сапожник и заказал вывеску на свою мастерскую. Мы с ним разговорились. Он спросил: "Сколько ты получаешь в месяц?" Отвечаю: "120 рублей". Он засмеялся и говорит: "Я зарабатываю эти 120 рублей за день". Думаю: "Врет! Но задумался". И спрашиваю: "Вам нужен работник?" Он сказал, что нужен человек на новую точку. Я сразу уволился, пришел на эту точку. Ремесла не знаю, конечно. Выдал он мне наждак, молоток, показал азы. Через пару недель я открыл свою точку, на другом конце города. Наставник мой выдал на развитие мотор от стиральной машины, молоток и клещи. И у меня пошел бизнес. В итоге, я докупил оборудование, открыл рядом еще и мастерскую по ремонту одежды. Дело развивалось, клиент меня ценил, в мастерскую приезжали заказчики с других районов. А потом меня осенило: всё, тупик. Ничего нового я в этой профессии больше не узнаю. Собрался и ушел. Вернулся в Агинское.

Осел, козел, мартышка

И здесь состоялся у меня разговор с Юрием Ивановичем Финаковым. Мы были с ним знакомы еще со школы. Он спросил, смогу ли я сделать деревянную скульптуру. Говорю: "Легко! Хотя скульптуры такие прежде не резал и не представлял даже, как это делается". Заказал он у меня персонажей басни Крылова для парка в село Рыбное. Осел, козел, мартышка, мишка... Этот заказ я воспринял как вызов самому себе: смогу ли воплотить в объеме идею? Получится ли? Получилось! Быстро понял принцип создания деревянной скульптуры. Хотя принципа и нет, дерево словно само подсказывает, где пилить, а где остановиться. Скульптуры из дерева заняли определенный период в моей жизни. А потом я стал понимать, что меня все меньше в моих работах. Из моих рук выходят фигуры, похожие на каких-то персонажей, а где здесь я? Плюс, художники — плохие менеджеры и маркетологи. А художнику надо чем-то питаться, платить за жилье, за мастерскую. И я пошел в столярное дело.

Мебель под старину

Долго ходил по столяркам, выбирал: где нормально мастера и работают, и получают. Снял в одной мастерской угол, получил заказ на стол. Это был резной раздвижной стол из бука, я вырезал его вручную, стамесками. Потом работал дизайнером в фабрике лестниц, изготавливал мебель под старину. Был у меня заказ — состарить новую деревянную лестницу. До этого я подобным не занимался и растерялся немного. Подошел к лестнице и послушал ее, а она мне словно рассказала, как именно хочет быть состаренной. У художников же интуиция зашкаливает, почему бы с деревом не поговорить? Да и понимал я, что если с этим заказом не справлюсь, то больше в данной мастерской работать не буду. Вот и включилась креативность. Работал с лестницей по такому принципу: визуально подчеркивал все недостатки дерева. Сучки, затертости, уголочки — все было подчеркнуто и закрыто сверху лаком.

Каменный ангел

Однажды появилась мысль о том, что дерево не вечно. Поэтому стоит попробовать работать с камнем. И самым чудесным образом навстречу этой мысли пришли события. Увидел в бегущей строке объявление о том, что на работу требуются камнерезы. Позвонил по указанному номеру, сказал, что я художник и скульптор. Меня пригласили в мастерскую. Это был цех при организации по предоставлению ритуальных услуг. В нем восстанавливали полировку на камне. Обычная работа, никаких художеств. На станке автоматически рисуются портреты, есть болгарка, которой по граниту рисуются стандартные березки. Есть станок для восстановления полировки на камне... Получил я новые навыки, отработал их. Стало мне скучно. Как- то раз купил пластикового ангелочка, рублей за двадцать. Поставил его, перенес на глаз пропорции и начал болгаркой пилить камень. Пластмассовый ангелочек был веселый, но в моем варианте он уже скорбел, в руках держал крестик. Пока над ним работал, осознал, что камень ничем особенно от дерева не отличается. Разве что инструмент нужен другой, и действия более осторожные. Плюс финальная зачистка, полировка — это уже в технологии различия. Пришел на кладбище Бадалык и стал там пробовать себя в каменной скульптуре. Были и очень сложные работы, вроде большого объемного лотоса, посредине которого располагался портрет усопшей. А однажды мне в Кемерово заказали сделать из камня стилизованную под Петергофскую старину ограду вокруг могильного захоронения. Теперь со всей страны ко мне заказы приходят. Сейчас я планирую купить дом в селе Агинском. Поставить там мастерскую и продолжить заниматься тем, чему научился на жизненном пути. Творить прекрасное уже на родине.

Многое не открыто

Дерево и камень я уже изучил, открыл для себя. Что осталось, металл? Любой материал для меня — помощник в достижении определенных целей. Нет задачи — научиться варить металл. Но сварка может помочь мне делать некие полумеханические вещи. Ведь камень и дерево — несут в себе неподвижность, стационарность. А железным конструкциям можно придать шарнирность, движение в пространстве. В моей жизни еще многое мной не открыто. Такое ощущение, что я нечто упустил однажды, а теперь семимильными шагами стараюсь это упущенное наверстать. Жизнь полна открытий. Недавно, например, открыл для себя Иосифа Бродского, многослойность и глубину его рассказа. Вот он не говорит прямо, что вокруг идет небо, но ты его читаешь, и понимаешь, что вокруг тебя происходит что-то еще.