Мы продолжаем публикацию воспоминаний участников Великой Отечественной войны, и сегодня нашим собеседником стал старший сержант Дмитрий Иванович Кокин из села Кропани. Летом 1943 года будущий танкист, а в то время 17-летний сирота, оказался в невыносимых жизненных условиях. Обстоятельства вынудили его обратиться в военкомат с просьбой об отправке на фронт добровольцем:
– Я пошел в военкомат варгашинский, говорю:
– Меня добровольцем возьмете? Деваться некуда: не ись, не пить [нечего].
– Ты с какого года?
– С двадцать пятого.
– Зачем добровольцем! Мы призываем двадцать пятый год. Иди вон в бане мойся!
Я пошел (дали мне справку), помылся. И меня в 202-й запасной стрелковый полк направили (в Кургане), а там дожидался все, когда покупатели приедут… Ростом-то я был метр сорок всего, никуда никто не берет. Приезжают с фронта-то, а меня не берут. Нас там человек пятнадцать, что ли, было. Потом приехал с Увала офицер один:
– Вот самые мои! Образование хорошее, рост подходящий – самые танкисты будут!
Меня на Увал третьего января [1943 года] увезли туда… учился я до сорок четвертого года, до августа месяца, наверное. Потом зачеты государственные сдали, в Нижний Тагил [направлены были, где] получили машины, на фронт поехали. Ну а там "старички" были, которые подбиты были уже. В общем машины наши забрали, "старичкам" отдали – кто поопытней. Мы че – пацаны неопытные! А нас снова в Нижний Тагил отправили машины получать… Там опять поболтались, получили машины. Потом на фронт уж угадал я. Там прорыв 16 октября сорок четвертого года. Белоруссия. Туда, в Восточную Пруссию. Ну и вот там меня ранило. Ранило – вся война моя кончилась на этом…
На фронте месяц, может, был-то там. Вот из-за этого я живой-то и остался. Пока машины встанут в "мясорубку". Самая-то "мясорубка" была на Орловско-Курской дуге. Мой-то год [рождения] весь там погиб.
Спали в танке. Днем там жарко, ночью холодно. Кормили хорошо. На Увале плохо кормили, а там нормально кормили. Сейчас танк-то стоит вот этот на виадуке-то – с нашего полка…
[16 октября 1944 года] сначала старшина бегал с термосом – там водка у него была. Он с бутылкой да с термосом. Покормить да водки нам по 100 грамм налить. А мне нельзя пить… Я механик-водитель был. Поели. Потом самолет пролетел – кукурузник – листовки сбросил… [В них был призыв]: "Добьем немецкого зверя в его собственном логове!" Листовки вот эти пролетели, и в полдесятого началось. Мне не рассказать. Сплошной огонь: и катюши, артиллерия. До двух часов дня били. В два часа дня поехали [мы]. Там лес был, здоровый лес, бор сосновый. Ни леса, ни людей, никого нет уже, [когда] проезжали. Убитых немцев сильно много было.
[Во время артподготовки] в танке сидел… Ниши были выкопаны [для танков], ствол наружи, башня, а сами закопаны были. А потом прорыв, и пошло…
Подбило мою машину… Я выскочил, взял лопату. Она [машина] загорелась, хотел засыпать. Только воткнул [лопату], а когда выскакивал, [вспомнил, что] нам говорили: "Обязательно берите с собой оружие". Ну я взял гранату, "Ф-1" граната была… Я хотел откинуть [гранату, но она] черешок [лопаты] задела, отлетела туда да взорвалась, мне осколком в голову попала… Я упал, отполз в болото… Танк так и сгорел… В госпиталь попал в Каунасе, в Литве.
На 3-й Белорусский фронт. Приехали из 23-го учебно-танкового полка (в городе Мариамполе стоял он), Ну и "старичков" – кто на фронте был – нас переобучали. Двадцать шесть экипажей РГК (резерв Главного командования) [готовили] на Берлин. Мы там учились. Учились-учились, а время-то идет. Потом нас числа седьмого, наверно, мая погрузили на машины, на платформы погрузили. Офицеры че-то ходят, улыбаются. В чем дело – не знам. А потом восьмо число, девятое число. Утром разгрузились, и обратно. Кончилась война на этом моя. Все, отвоевал! А потом служил в армии… "Старичков"-то давай отправлять, а нас – молодых – не отправляли. А машины-то – тяжелые танки "ИС-3". Офицерский состав должен быть там механиками-то-водителями. Ну а нас взяли в 447-й отдельный строительный батальон… в авиационный, охранять аэродром, чтобы служба-то шла. Голубые погоны на нас надели… девять лет, три месяца и девять дней – вот моя армия, – завершает рассказ Дмитрий Иванович Кокин.
Советские войска вышли к границам Восточной Пруссии после завершения операции "Багратион" (23 июня – 29 августа 1944 года), в результате которой территория Белоруссии была очищена от немецких захватчиков. В июле 1944 года были освобождены Минск, а также столица Литвы город Вильнюс. Операция "Багратион" была одной из самых крупных в истории Второй мировой войны. Она охватила огромную территорию – до 1000 километров по фронту и 600 километров в глубину. Советские войска освободили всю Белоруссию, часть Латвии и Литвы, польские земли к востоку от Вислы и подошли вплотную к Восточной Пруссии.